Ленин без грима - Лев Ефимович Колодный
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Только об убийстве в Питере никто в 1906 году не узнал. Узнали о нем много лет спустя, в 1933 году, но никто не придал тогда значения писанию Бонч-Бруевича: в то время страна перестала обращать внимание на единичные убийства, живя в преддверии «большого террора».
Дело было так. Руководитель боевой организации большевиков Никитич и его товарищ по кличке Калоша рекомендовали Бонч-Бруевичу курьером в газету «Новая жизнь» парня по имени Володя, сына бедной женщины, хорошо известной Никитичу и Калоше. Из газеты перешел их протеже на службу в партийный книжный склад, которым управлял Бонч.
Однажды на склад нагрянула в очередной раз полиция. Хорошо ладивший с ней хозяин подготовился к налету: все крамольное упрятал. Однако на самом видном месте каким-то образом оказались две пачки запрещенных брошюр. Пришлось приставу отстегнуть 25 рублей в дополнение к полученным 50.
Кто подстроил эту провокацию? Это сделать мог по наущению пристава кто-нибудь из рабочих. Однако Бонч заподозрил именно непутевого Володьку, хотя на первый взгляд ему лично не было совершенно никакого резона ставить книжный склад в пиковое положение, подвергать риску закрытия. В таком случае он лишался не только работы, полученной по протекции, но и жилья. Бездомный Володька поселился в комнате склада, который помещался в большой многокомнатной квартире дома № 9 на Караванной улице. Володька жил тут припеваючи, водил к себе на ночь, когда склад не работал, девиц. Они-то и вывели его на чистую воду.
Всеми было замечено, что живет Володька не по средствам, одевается во все новое. По словам Бонча, он «весь был неестественен». «После визита пристава, — пишет автор, — у меня не оставалось ни малейшего сомнения, что это дело его рук, и я твердо решил узнать о нем всю подноготную. Он издавна мне не нравился».
Началось, как теперь говорят, «частное расследование» хозяина книжного склада. То был необычный склад. Дело даже не в том, что в нем хранилась нелегальная литература: подобным полицейских удивить тогда было нельзя. Все баловались нелегальщиной. Помещение склада использовалось для тайных заседаний Петербургского партийного комитета, на которые являлся Владимир Ильич, все тот же Никитич, он же член ЦК Леонид Красин, и другие вожди партии. Вот на какой склад по рекомендации товарищей попал, сам того не ведая, Володька.
Агенты Бонча быстро выяснили, что курьер склада бражничает в трактире, и даже стали свидетелями драки, во время которой по адресу избитого Володьки неслись слова:
— Проваливай отсюда, шпионская морда, иначе не быть тебе живым!
Вскоре заявились на склад девицы, из-за которых случилась драка в трактире, и заявили принявшему их любезно Владимиру Дмитриевичу, показывая на комнату Володьки:
— Тут по ночам идет постоянная пьянка и бражка. А мы знаем, что Володька деньги получает от сыщика…
Таким образом, девицы свели счеты со своим обидчиком и удалились. А за парнем продолжили наблюдение и увидели однажды в трактире, что за шкафом Володька переговорил с сыщиком, передал ему какие-то бумажки, а получил рубли…
— Я поехал к Красину, сообщив, что его протеже — несомненный шпион, — пишет Бонч-Бруевич.
— То-то я замечаю, у меня пропадают бумажки, — сказал Калоша, протежировавший Володьке.
Парня немедленно рассчитали якобы за пьянку, хотя ничего такого себе публично он не позволял. Не замечен был и в воровстве, хотя его провоцировали, выставляли на видном месте дорогие книги, чтобы он их унес.
Казалось, на этом можно было бы поставить точку: парня уволили, дверь склада за ним закрылась… Но судьба его была решена иначе.
— Вам возиться с ним не нужно, — приказал Никитич, — а его надо передать нашим боевикам…
Владимир Дмитриевич не стал спорить. Теперь позволю привести пространную цитату, которая меня привела в шоковое состояние:
«Боевики тотчас взяли Володьку на учет, проследили его до мелочей, и только тогда, когда установили его полную причастность к охранному отделению, то он был уничтожен группой боевиков, действовавшей под руководством Камо. Это было сделано так, что он, исчезнув с квартиры, больше, конечно, туда не явился и нигде был не найден. Вероятнее всего, течением реки Невы труп его отнесло под льдом куда-либо очень далеко после того, как он был спущен в прорубь на глухом переходе через Неву».
Да, убили парня и бросили в прорубь. Так что мать, попросившая Никитича составить протекцию сыну, даже не похоронила своего незадачливого Володьку.
От кого узнал Владимир Дмитриевич про «исчезновение с квартиры» и другие криминальные подробности драмы, не попавшей на страницы ни уголовной хроники, ни романа наподобие «Бесов»? Ясно, что такое можно было узнать только от непосредственных участников убийства, опускавших под лед труп несчастного Володьки, или от Никитича, давшего команду провести эту боевую операцию, которая состоялась с ведома Владимира Дмитриевича Бонч-Бруевича и, очевидно, Владимира Ильича, призвавшего убивать шпионов. Боевая организация была под его контролем.
Да, Володька — пренеприятный тип, осведомитель охранки, тащил бумажки у товарища Калоши, что не мешало тому разгуливать по столичному граду. Но кто дал право покончить с ним? Кто такие Владимир Дмитриевич и Владимир Ильич, тезки несчастного Володьки, поступившие с ним так же, как некогда Сергей Нечаев со студентом Ивановым? Кто им дал право судить и убивать? С таких, как несчастный Володька, утопленный в невской проруби, очевидно, следует начать счет жертв большевистской партии, убитых ее карателями еще в далеком 1906 году…
Так на практике проводилась в жизнь инструкция вождя о «задачах отрядов революционной армии», где первым пунктом стояло убийство шпионов.
Истины ради нужно сказать, что экспроприации вызывали ярость у многих социал-демократов, особенно у меньшевиков. На четвертом (Объединительном) съезде партии, состоявшемся в Стокгольме в 1906 году, подвиги боевиков-кавказцев не заслужили оваций. Подавляющим большинством голосов съезд принял решение — запретить членам партии любые экспроприации. Но большевики и их боевики, сформировавшиеся к этому времени в профессиональные группы, если не сказать банды, не подумали выполнять это решение.
Спустя год состоялся в Лондоне V съезд партии, куда из России по подложным документам, под кличками съезжается цвет социал-демократии — большевики и меньшевики, среди них товарищи с Кавказа, в том числе Коба Иванович, т. е. Сталин. И на этом съезде «эксы» запретили.
Когда был пятый лондонский съезд? В мае, закончился 1 июня.
Когда свершился главный подвиг Камо на Эриванской площади? 13 июня 1907 года. И позднее его группа была нацелена на такие «эксы». Значит, кавказские большевики, лично товарищ Коба Иванович, плевали на решения двух партийных съездов.
Почему? Да потому, что
