Мир Александра Галича. В будни и в праздники - Елена П. Бестужева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И уж к слову, психические заболевания в СССР имелись (см. главу «О литерных психах из больницы № 5, которая находится совсем не там, где принято думать»), но особо распространены не были. Войны и лишения им отнюдь не способствуют, нелады с головой и душой – признак, надо думать, мирного времени, например, послевоенного (а об этом чуть-чуть написано в главе «И после войны. Взгляд на мир от павильона “Пиво-воды”»). Кивать на мужа товарища Парамоновой нечего, он болен понарошку, впрок, бюллетень взял заранее – делалось проще простого, было б желание – и бумажку из диспансера нервного – а для этого нужны определённые усилия. Думаю, своеобразную роль коллективного психотерапевта выполняли разные публичные процедуры, вроде той, что подвергся безымянный персонаж. Стоило ему предстать перед лицом зала, услышать давай подробности, и он, будто на приёме врача-психиатра, заговорил, ничего не скрывая, не оставляя за душой, чтоб не болела: да, я с племянницей гулял с тёти Пашиной. Откровенность доходит до того, что персонаж начинает даже на себя наговаривать, порой заговариваясь: и в моральном, – эка хватил, – моём облике есть растленное влияние Запада. И запись в учётной карточке можно рассматривать как диагноз, с ним живи не тужи, он вроде литера.
Перцовая горькая настойка. Была также «Перцовая», которую делали на экспорт, и «Украинская с перцем». Три разных напитка
Психам-то всё едино, куда идти: и пришли мы с ней в «Пекин» рука об руку, что есть, хоть даже блюдо «бой дракона с тигром», одобренное самим председателем Мао. Чтобы попасть в «Пекин», надо обогнуть старое здание театра «Современник», расположенное на площади, чуть дальше от театра Сатиры, чуть ближе к кинотеатру «Москва». Но идти в китайский ресторан, чтобы пить советское игристое вино и перцовую? Никакой экзотики, горькая настойка «приготовлена на настое красного перца с добавлением настоя кубебы. Имеет слегка пряный аромат, жгуче-горький вкус и темно-коричневый с красным оттенком цвет, – поясняет каталог спиртных напитков, и добавляет: крепость – 30 %». Поллитровка – 2 руб. без стоимости посуды, да ресторанная наценка, зыбкая, будто пагода.
Но дело не в этом. Главный вопрос: неужто человеческая натура так неподатлива? Десять лет прошло с того момента, как появился «Моральный кодекс строителя коммунизма», и страна другая, и Никита Сергеевич Хрущёв отправлен на пенсию. И анекдот сочинён на данную тему.
Раздаётся телефонный звонок, Хрущёв снимает трубку: «Слушаю». – «Слушать надо было раньше, старый дурак. А теперь надевай валенки и шагай в ЖЭК на партсобрание».
Столько перемен, а проблемы те же, и в материалах XXIV съезда КПСС, этапного, эпохального, талдычат о нравственности и морали: «Новый облик советского человека, его коммунистическая мораль и мировоззрение утверждаются в постоянной, бескомпромиссной борьбе с пережитками прошлого. Не может быть победы коммунистической морали без решительной борьбы с такими ее антиподами как стяжательство, взяточничество, тунеядство, клевета, анонимки, пьянство и т. д. Борьба с тем, что мы называем пережитками прошлого в сознании и поступках людей – это дело, которое требует к себе постоянного внимания партии, всех сознательных передовых сил нашего общества».
Неужели вся история – это битва тигра с драконом, за которой из-за кривого угла следит обезьяна-оппортунист? Что за китайская пытка!
Вальс-баллада про тёщу из Иванова
Ох, ему и всыпали по первое…
По дерьму, спелёнутого, волоком!
Праведные суки, брызжа пеною,
Обзывали жуликом и Поллоком!
Раздавались выкрики и выпады,
Ставились искусно многоточия,
А в конце, как водится, оргвыводы!
Мастерская, договор и прочее…
Он припёр вещички в гололедицу
(Все в один упрятал узел драненький)
И свалил их в угол, как поленницу, —
И холсты, и краски, и подрамники.
Томка вмиг слетала за кубанскою,
То да сё, яичко, два творожничка…
Он грамм сто принял, заел колбаскою
И сказал, что полежит немножечко.
Выгреб тайно из пальтишка рваного
Нембутал, прикопленный заранее…
А на кухне тёща из Иванова,
Ксенья Павловна, вела дознание.
За окошком ветер мял акацию,
Билось чьё-то сизое исподнее…
– А за что ж его? – Да за абстракцию.
– Это ж надо! А трезвону подняли!
Он откуда родом? – Он из Рыбинска.
– Что рисует? – Всё натуру разную.
– Сам еврей? – А что? – Сиди не рыпайся!
Вон у Лидки – без ноги да с язвою…
Курит много? – В день полпачки «Севера».
– Лидкин, дьявол, курит вроде некрута,
А у них ещё по лавкам семеро…
Хорошо живёте? – Лучше некуда!..
– Лидкин, что ни вечер, то с приятелем,
Заимела, дура, в доме ворога…
Значит, окаянный твой с понятием:
В день полпачки «Севера» – недорого.
Пить-то пьёт? – Как все, под воскресение.
– Лидкин пьёт, вся рожа окарябана!
…Помолчали, хрустнуло печение,
И, вздохнув, сказала тёща Ксения:
– Ладно уж, прокормим окаянного…
1966
Глава очередная
Никита Сергеевич Хрущёв (бурные продолжительные аплодисменты), «пидерасы» с кисточками и мастихинами (аплодисменты, переходящие в овации) и все-все-все остальные (все встают, поют «Интернационал» и торжественно выходят)
Мазня, дарёная на память. – Можно ли в газету завернуть слона? – Зима как климатическое явление. – Комик и драма. – «Педерасты» и «пидерасы». – Космонавты в голубых тонах. – Разделывание фанеры «под орех». – Самый комфортный способ езды
«Коммунистическая партия борется и будет бороться против абстракционизма и любых других формалистических извращений в искусстве, – заявил Хрущёв на одной из настолько тёплых встреч с творческой интеллигенцией, что дым стоял коромыслом, а пар столбом, которая состоялась уже ближе к концу его разрушительно-созидательной деятельности. – Мы не можем быть нейтральными в отношении к формализму. Когда я был в Америке, мне подарили какие-то художники – я не знаю, известные они или неизвестные, – картины. Вчера я показывал вам эту мазню. Видимо, эти люди не являются моими врагами, иначе они не преподнесли бы мне плоды своего труда. Но я и при этом условии не могу признать, что преподнесенный
