Черные начала. Том 7 - Кирико Кири
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Его можно было назвать героем, учитывая, что ему приходится горлопанить на всю улицу без перерывов одно и тоже, да ещё так громко.
А вот и мобилизация всех сил. Я не эксперт, но когда начинают поднимать ну вообще всех на ноги для защиты, всё обычно чуть хуже, чем херово, иначе никто бы такую панику не стал разводить.
Женщина испуганно взглянула на мужчину.
— Дорогой…
— Всё нормально, уверен… — что вы там все и поляжете, судя по тому, что происходит, — всё будет в порядке и это простая проверка сил города. Придём, получим указания, разойдёмся.
У женщины было выражение лица, чуть ли не прямо говорящее: ты кого, идиот пытаешься обмануть? Свою жену? Правда это выражение было явно с любовью и страхом за своего родного человека.
А вот на меня всем похер…
Хотя вру, вот кому было не похер на меня что в прошлой жизни, что в этой, как оказалось, так это военкомату. Можно ли сказать тогда, что для них я чуть ли не самый родной? Потому что буквально через пять минут, пока эти ворковали, в двери начали стучаться местные военные комиссары.
Удары заставили нас троих вздрогнуть и обернуться к ней.
Нет, никто не ломился в дверь, но стучали настойчиво, явно давая понять, что не уйдут, пока им не откроют. Женщина на плохо гнущихся ногах подошла к двери и чуть-чуть её преоткрыла, будто боялась увидеть то, что за ней будет.
— Д-да? — тихонько спросила она.
Но через мгновение дверь распахнули, и в дом вошли трое солдат, настойчиво и достаточно грубо оттолкнув женщину к стене. Вошли, уверенно, как хозяева положения, огляделись и… словно вздрогнули, встретившись со мной взглядом.
— П-приказом мэра города Тьюсинго, все мужчины и юноши, достигшие шестнадцати лет, города Тьюсинго должны пройти к сторожевой крепости по закону города о защитных обязанностях, — неуверенно произнёс один из них, глядя на нас.
На меня.
— А я не житель этого города, — заметил я.
— Но это… вы же в городе, да? — неуверенно ответил тот.
— И вам точно теперь не деться никуда, ведь город окружён, — добавил другой. — И короче… тут же…
— Если город падёт, вам тоже несдобровать, — добавил первый. — Поэтому защитить его и в ваших интересах, особенно с таким уровнем, да ведь?
Он посмотрел на товарища, словно ища поддержки и тот кивнул.
— Да.
А третий, что вошёл с ними, вообще предпочёл рот не раскрывать.
И оба, что интересно, ведь были правы. Да и я понимал, что человек моего уровня, который в разы сильнее всех в городе, может оказать решающее влияние на исход битвы. А был бы здесь восьмой уровень, думаю, он бы в одиночку смог бы всех смести там и даже людей поднимать не пришлось бы.
Да, эта ситуация меня ни коем образом не касалась, и в другой ситуации я возможно послал бы их подальше и отправился своей дорогой. Смысл принимать участие в войне, которая мне нахрен не сдалась за тех, с кем меня ничего не связывало. Это было бы по меньшей мере странно и глупо лезть туда, где тебя могут убить, а профита никакого.
Но было и одно важное «но».
Стражник сказал, что город окружён, а значит я уже, хочу того или нет, с ними в одной лотке. И теперь от того, выстоит ли город или нет, зависело, выживу ли я сам, так как один в поле не воин, если только у тебя там не восьмой уровень.
А свои способности я уже видел тогда против дикарей, и они хоть и были выдающимися, не могли посоревноваться с армией — я куда сильнее четвёртых и пятых уровней, но количество противников сделает своё дело на ура и не оставит шансов.
Как говорится, жизнь корабля — жизнь экипажа, и здесь не бывает тех, кого это «не касается».
Поэтому я вздохнул и встал со стула, выйдя на улицу. Зу-Зу, который тоже проснулся и сейчас пугал своим видом солдат, находясь рядом, тоже было последовал за мной, но я покачал головой.
— Зу-Зу, остаёшься здесь, охраняешь, пока не вернусь, понял?
Тот послушно шмякнулся на жопку.
Мужчина за спиной тоже поднялся, обнял жену, которая ударилась в слёзы и просила его быть осторожнее, после чего следом за мной вышел хозяин дома. Не знаю, что он там будет делать, так как у него уровень и вовсе был третьим.
— Больше в доме никого нет? — спросил один из солдат.
— Нет, — ответил я первее всех, и их это вполне устроило. Они поспешили выйти с нами, закрыв дверь и оставив одной плачущую женщину, после чего начали ломиться в следующий дом.
Я решил не сдавать толстяка, так как кто-кто, а тому уж точно нечего делать там. И мой поступок был обусловлен не какими-то благими намерениями, а банальной выгодой. Если он помрёт, то уже никто мне уже не подгонит ингредиентов и не заплатит за лошадей.
А по улицам тем временем уже шли потоком люди, мужчины, кто-кто понурив голову, кто-то смело, а кто-то из последних сил сохраняя достоинство с гордо поднятой головой. Они стекались, словно ручьи с гор, на главные улицы к таким же счастливчикам, где направлялись к большому дому, похожему на замок.
В толпе царила пугающая тишина. Изредка были слышны разговоры шепотки и даже смех, но большинство молчало, словно на погребальной процессии.
Сторожевая крепость прилегала к стене и имела большой арочный вход. Туда выстроилась огромная, но жутко тиха очередь из всего мужского населения города.
Внутри этого замка каждый получал обмундирование и распределялся, насколько я мог судить, по стратегически важным местам. Кто-то занимал места у ворот, помогая строить оборонительные сооружения, кто-то шёл на стену, где люди выстраивались рядами, кого-то отправляли на другой конец города.
Когда дошла и до меня очередь, я мог полностью оценить, насколько здесь всё поставлено на конвейер.
Едва мы вошли по два человека, нам тут же на голову надевали шлема стоящие у входа солдаты, грубо и, я бы сказал больно, не сильно заморачиваясь с осторожностью.
Пройдя буквально пару шагов, мы все попадали к четырём столам. Здесь каждый подходил к отдельному столу, где на него в спешке надевали обмундирование. Простенький доспех, закрывающий грудь и кожные нарукавники, которые просто обматывали вокруг плеча и предплечья, затягивая ремням.
Это занимало едва ли больше минуты, после чего нас толкали
