Проект «Сколково. Хронотуризм». Книга 2 - Татьяна Михайлова

А кстати, чтобы запереть Катю перед выходом, нужно не раньше возвращаться, а в то же самое время, только в другое место. Она говорила, что в ресторане работает, значит, куда-то туда, в Слюдянку.

Только интересно, можно ли перемещаться в один и тот же временной отрезок двум людям одновременно и не вызовет ли это?.. Тьфу, это уж полные дебри. А не попробовав, все равно не узнаешь.

Он вытер щеки и потрогал оставленные под носом заросли щетины, почти превратившиеся в элегантные тонкие усики — за те сутки, что не брился, он оброс, как за неделю. А оставил растительность на лице неспроста — у него созрел план.

Посвежевший и причесанный, в выданных медиками штанах и куртке он пошел вслед за ожидающим его Сергеем, шлепая босыми ногами по стерильному полу. Они пришли в знакомую комнату с анкетным компьютером. Не дожидаясь приглашения, Андрей уселся в кресло и придвинул клавиатуру.

Стандартные пункты анкеты — имя, фамилия, возраст… Пожелания к амуниции. Так? Костюм офицера русской армии той эпохи. Например, офицера российского генерального штаба. Честь имею! Рост, вес, параметры. Бумага? Как же там было…

«Подателю сего оказывать всякую помощь и поддержку в любом деле, которое бы он ни делал». На соответствующем бланке. Отлично. Все.

Перед ним на экране появился земной шар, прорисованный удивительно натуралистично.

Андрей «повращал» его с помощью невидимой мышки, нашел знакомые очертания озера Байкал. Приблизил. Вгляделся повнимательнее, сверяясь с мерными шкалами по бокам экрана.

Вот южная часть Олхинского плато. Между высокими скалами и темной синевой байкальской воды узкая ниточка железной дороги, прерываемая тоннелями. Станция Слюдянка. Он приблизил карту, выбрал дорогу, метров через восемьсот переходящую в главную улицу поселка. Как раз невдалеке от вокзала. Заодно и на поезд глянуть.

Он ткнул пальцем, ставя на карте жирную красную точку. Настучал на клавиатуре время желаемого прибытия в прошлое. 10 февраля 1920 года, 22:00. Ввод.

Сергей появился из-за двери, как чертик из табакерки. Словно ждал за ней. На этот раз он ничего не стал поправлять и добавлять. Взмахом руки пригласил следовать за собой.

Андрей почувствовал себя бывалым хронопутешественником. Он выбрался из глубокого кресла и знакомой уже дорогой пошел в бутафорскую, к Просперо.

Оружейник стоял у прилавка, чем-то щелкая и вставляя одно в другое. Будто с момента их последнего расставания прошло не 12 часов плюс время, которое Андрей провел в медикаментозном беспамятстве, а всего минут пять. Да, собственно, шло ли время здесь, пока он находился там? Надо будет спросить у Валентина по возвращении.

Услышав шум входной двери, невысокий человек поднял большую голову. Глаза его за роговыми очками сначала раскрылись в стекла, затем сощурились:

— Снова вы? А я-то думаю, что зачастили люди в двадцатый год?

— Подобрали что надо?

— А маузер с вальтером с вами не вернулись, я так понимаю, — улыбнулся в ответ Просперо. — Хоть разок выстрелить-то из них успели?

— Давайте ближе к делу, — оборвал его Андрей.

— Как скажете, — не обиделся Просперо. — Вот форма зимнего образца. Теплое пальто, меховая шапка, зимний шарф. Деникинский вариант, с соответствующими нашивками и знаками различия. Все командующие белыми фронтами — и сам Антон Иванович, и Юденич, и Миллер — признали свое, пусть номинальное, но все же подчинение власти верховного правителя и верховного главнокомандующего Колчака, так что придраться будет не к чему. Даже наоборот, начнут задавать вопросы, как дела на юге, можете врать напропалую, со связью там не особо.

Оружие — револьвер системы Нагана, офицерский, самовзводный. Предохранитель, обратите внимание, отсутствует, но при ненажатом спусковом крючке специальная деталь не позволяет бойку соприкасаться с капсюлем, — он положил на прилавок тяжело брякнувший револьвер в кожаной кобуре, — и портупея к нему. Саблю не предлагаю. — Он улыбнулся, словно приглашая Андрея сделать то же самое.

Но ему было не до того. Мыслями он находился уже в Прибайкалье тысяча девятьсот двадцатого.

— Вот еще сумка, — продолжал оружейник. — Тут всякие хозяйственные мелочи. Там же ваш документ, все как в прошлый раз. Немного денег царским золотом, их везде принимают. Патроны…

Андрей молча кивнул в ответ.

— Про еду тоже вы сами в курсе. Ну, с богом. — Он обернулся к интеркому, щелкнул кнопкой, негромко проговорил в черную решеточку: — Сергей, забирайте.

Видя, что его подопечный прекрасно справляется сам, Сергей даже не стал заходить в оружейную, просто взмахнул рукой с порога и сам первый пошел к камере перемещения. Они свернули в знакомый коридор. С момента его последнего посещения ничего не изменилось. Да и с какой стати тут что-то может измениться?

И опять стакан воды, и снова капсула. На сей раз он закинул пилюлю в рот без колебаний и сомнений. Запил. Присел, сгруппировался, как учили в инструкции, и закрыл глаза.

Потянулись секунды ожидания. Сколько их было в прошлый раз? Двадцать, сорок, шестьдесят? Теперь уж и не вспомнишь. А вот, началось.

Его качнуло, тряхнуло, вывернуло словно внутрь себя и понесло куда-то. Голова закружилась, разноцветные пятна перед глазами слились в безумную палитру, перетекая друг в друга. Раздалось тонкое, надрывное пение флейт, переходящее в ультразвук. И когда уже казалось, что голова Андрея взорвется, он неожиданно поутих и стал напоминать вой метели. Он вернулся в Прибайкалье 1920 года.

Налетевший ветер не казался таким уж злым, холод тоже не был запредельным. «Однако быстро привыкаешь», — думал он, выискивая взглядом огоньки поселка. Ага, вот они. Сначала склады, сараи какие-то, дальше жилые дома. Правее станция. Забор высокий, какие-то грузы в навал, за которыми не видать ни черта. Старые шпалы свалены горой. Какие-то разрозненные вагоны. Маневровый локомотив под парами, расталкивая эти вагоны, формирует состав. Те же, что были… э… будут в том составе. Черт, не разобрать в темноте.

— Стой, куда прешь? — раздалось из темноты.

Андрей, прищурившись, разглядел невысокую деревянную будку, обложенную вокруг мешками с песком, порядком занесенными снегом. Блокпост?

— В город, с поручением! — крикнул он, приложив ладони рупором ко рту.

— С каким таким поручением? — подозрительно спросили из-за мешков. Над бруствером поднялся керосиновый фонарь с пляшущим на кончике фитиля огоньком. Две головы в фуражках, обмотанные поверх бабьими платками.

— Из штаба южного фронта. Бумага вот. — Он достал из-за пазухи состряпанный Просперо документ и, подойдя к часовым, показал.