Скорость тьмы - Элизабет Мун

Никто больше не приезжает. Через полчаса Том надевает маску, и мы отрабатываем одни и те же комбинации – то быстро, то медленно. Я ожидал другого, но понимаю, чем полезна эта тренировка. Уезжаю около восьми тридцати и, добравшись до дома, уже не могу играть по Сети. Гораздо тяжелей, когда фехтуешь всю тренировку, а не смотришь на остальных, ведь обычно мы деремся по очереди.

Принимаю душ, аккуратно ощупывая новые синяки. Несмотря на усталость и натруженные мышцы, мне хорошо. Мистер Крэншоу пока ничего не сказал про новое лечение и его применение на людях. Марджори воскликнула: «Как здо́рово!», когда узнала, что я иду на турнир. Том с Люсией не сердятся друг на друга, по крайней мере, не настолько сильно, чтобы расторгнуть брак.

На следующий день я занимаюсь стиркой, но в субботу после уборки вновь еду к Тому и Люсии на урок. В воскресенье я не такой неуклюжий, как в пятницу. В понедельник еще один дополнительный урок. Хорошо, что во вторник у Тома с Люсией запланирован вечер наедине, потому что мне не придется менять день похода за продуктами. Марджори в магазине нет, Дона тоже. В среду еду на фехтование, как обычно. Марджори не пришла, Люсия говорит: она в поездке. Люсия выдает мне специальную одежду для турнира. Том говорит не приезжать в четверг: я уже достаточно подготовился.

В пятницу утром в восемь пятьдесят три мистер Крэншоу созывает нас, чтобы сделать объявление. У меня сводит живот.

– Вам очень повезло, – начинает он. – Если честно, я крайне удивлен, что в текущем неблагоприятном экономическом климате это вообще возможно… однако же… у вас появился шанс получить совершенно новое лечение абсолютно бесплатно.

Его рот растянут в широкую фальшивую улыбку, лицо лоснится от напряжения.

Он, должно быть, считает нас очень глупыми. Я смотрю на Кэмерона, потом на Дейла, потом на Чая – их я вижу, не поворачивая головы, они тоже косятся на меня и друг на друга.

– Вы имеете в виду экспериментальный метод, разработанный в Кэмбридже и опубликованный в журнале «Нэйчер Нейросайенс» несколько недель назад? – невозмутимо спрашивает Кэмерон.

Крэншоу бледнеет и сглатывает.

– Кто рассказал вам о публикации?

– Это было в интернете, – говорит Чай.

– А… как… – Крэншоу, запинаясь, обводит нас взглядом. Затем вновь растягивает губы в улыбке. – Ну как бы там ни было, появилось новое лечение, которое вы можете пройти за счет компании.

– Я не хочу, – говорит Линда. – Мне не нужно лечение, у меня и так все нормально.

Я оборачиваюсь на нее.

Крэншоу краснеет.

– Нет, не нормально! – произносит он громче и жестче. – Вы не нормальны. Вы аутисты, вы недееспособны, вас наняли на особых условиях – компания должна реализовывать все ваши деликатные потребности.

– Деликатной бывает стирка, – одновременно произносят Чай и Линда и кратко улыбаются друг другу.

– Вы должны приспособиться, – продолжает Крэншоу. – Нельзя вечно рассчитывать на привилегии, особенно когда появилось лечение, которое сделает вас нормальными. Спортзал, отдельные офисы, ваша музыка, дурацкие вертушки – если вы станете нормальными, всего этого не понадобится! Столько трат! Уму непостижимо!

Мистер Крэншоу направляется к выходу, но у двери резко оборачивается.

– Пора положить этому конец! – добавляет он и выходит.

Мы смотрим друг на друга. Несколько минут все молчат. Потом Чай произносит:

– Дождались…

– Я не буду! – заявляет Линда. – Они меня не заставят!

– Как знать… – говорит Чай.

Днем каждому из нас приходит письмо по корпоративной почте. Там говорится, что, ввиду экономического кризиса и необходимости поддерживать конкурентную среду и менять кадры, каждый отдел обязан произвести сокращения. Сотрудники, которые примут активное участие в научном эксперименте, будут исключены из списков кандидатов на сокращение – сообщается в письме. Ушедшим по собственному желанию полагаются щедрые выплаты. Не написано прямо, что мы должны согласиться на лечение или нас уволят, но нам кажется, что именно это и подразумевается.

Ближе к вечеру мистер Алдрин заходит в наш корпус и созывает нас в холле.

– Я не смог их остановить! – говорит он. – Я старался!

Вновь вспоминается мамина поговорка: «Стараться не значит сделать». Стараться недостаточно. Надо сделать. Я смотрю на мистера Алдрина – он хороший человек, однако явно слабее мистера Крэншоу, который вовсе не хороший. Мистер Алдрин выглядит грустным.

– Мне очень жаль! – говорит он. – Возможно, это к лучшему… – Потом уходит.

Глупость какая… Как это может быть к лучшему?

– Надо поговорить, – предлагает Кэмерон. – Надо понять, чего мы хотим, все обсудить между собой. И с кем-нибудь посоветоваться, например с адвокатом.

– В письме сказано – обсуждения за пределами офиса запрещены, – возражает Бейли.

– Они просто хотят нас напугать, – говорю я.

– Надо обсудить! – повторяет Кэмерон. – Сегодня после работы.

– Я стираю по пятницам, – говорю я.

– Тогда завтра в центре.

– Я завтра занят…

Все смотрят на меня, я отвожу глаза.

– Я еду на турнир по фехтованию.

Я немного удивлен, что они ни о чем не спрашивают.

– Мы обсудим и посоветуемся в центре, – решает Кэмерон. – А тебе потом расскажем.

– Я не хочу ничего обсуждать! – говорит Линда. – Я хочу побыть одна.

Линда уходит. Она расстроена. Мы все расстроены.

Возвращаюсь в офис и смотрю в монитор. Символы бессмысленны и неподвижны, как пустой экран. Где-то скрываются закономерности, которые я должен найти или создать, но сегодня я потерял всякую способность к анализу, я лишь сижу и наблюдаю, как медленно сжимаются стены, как неотступно наползает из всех углов тьма.

Так, какой у меня был план на сегодня и на завтра? Мне нужно готовиться к турниру, я буду делать все, что сказал Том.

* * *

Припарковавшись у многоквартирного дома, Том вдруг осознал, что никогда не видел, где живет его ученик, хотя сам Лу много лет постоянно бывал у них с Люсией. Дом как дом, ничего особенного, построен, вероятно, в прошлом столетии. Как и следовало ожидать, Лу был готов вовремя – ждал на улице с аккуратно собранной спортивной сумкой. Вид вполне отдохнувший, хоть и взволнованный. Сразу видно – выполнил все рекомендации, спал и ел, как следует. Лу надел подобранный Люсией наряд; ему явно было неловко, как и любому человеку, впервые примерившему исторический костюм.

– Готов? – спросил Том.

Лу оглянулся, будто проверяя готовность, и ответил:

– Да. Доброе утро, Том. Доброе утро, Люсия.

– И тебе доброе утро! – откликнулась Люсия.

Том взглянул на нее. Они только что поспорили из-за Лу, Люсия собиралась лично разорвать на части каждого, кто тронет Лу, а Том считал, что Лу со многим может справиться сам. Люсия последнее время ужасно