Черная книга секретов - Фиона Хиггинс

Маленькая, сухонькая, Периджи производила впечатление едва ли не карлицы; личико у нее было остренькое, улыбочка кривая. В последние полгода у нее появился нервный тик — левый глаз стал подергиваться, особенно сильно, когда Периджи волновалась, а волновалась она постоянно, так что казалось, будто она все время подмигивает. На приплюснутом носу красовались круглые очки, и непонятно было, то ли они так прочно сидят, потому что нос у хозяйки приплюснут, то ли сам нос принял их форму Так или иначе, но очки не падали со своего насеста, даже если Периджи наклонялась, и в дужках не нуждались. Три года назад Периджи овдовела и с тех пор неизменно носила траур, так что вследствие ее роста и сложения разглядеть миссис Лист в сумраке было трудновато. Но самой Периджи страх как нравилось неожиданно возникать из темных углов и легонько касаться локтя покупателя, заставляя того подпрыгнуть от неожиданности.

Джо Заббиду вошел в книжную лавку, попросив Ладлоу обождать его на улице, и осмотрелся. В дверях он принужден был снять шляпу, но и то его буйная шевелюра задела дубовые балки, пересекавшие потолок. Помимо полок, занимавших стены от пола до потолка, все свободное пространство в лавке занимали книжные шкафы, выстроенные рядами — как в библиотеке. Джо побродил взад-вперед, проводя пальцами по темным переплетам книг. Похоже, книги были расставлены безо всякого порядка: романы соседствовали с научными трудами, книги о живописи — с математическими трактатами, антикварные издания — с новинками.

Периджи возникла точно из ниоткуда и ткнула Джо в спину твердым указательным пальцем.

— Мистер Заббиду, я полагаю? — еле слышно прошептала она.

Периджи всегда разговаривала так, будто боялась посторонних ушей.

— Он самый, — поклонился Джо. — Рад познакомиться, миссис Лист. — И ростовщик церемонно поцеловал восковую ручку хозяйки.

Периджи не спешила отнять руку и даже на миг вспомнила времена, когда покраснела бы от такой галантности.

— Чем могу служить? — спросила она и трижды мигнула.

— Я ищу книгу о животных, точнее, о земноводных, написанную С. Э. Зальтером, — сказал Джо. — Надеялся, что у вас таковая отыщется.

— В самом деле, она у меня есть, — ответила Периджи и заскользила вдоль полок, словно бесплотный дух, почти не касаясь пола.

Вскоре она вернулась и вручила Джо искомую книгу — небольшой томик в твердом переплете и с обилием цветных вклеек. Джо сжал книгу в пальцах и внезапно посмотрел Периджи прямо в глаза. Хозяйка вздрогнула, но отвести взгляд почему-то не смогла.

— Быть может, вы не откажетесь посетить меня? — предложил Джо. — Например, сегодня вечером?

Периджи медленно кивнула; веко ее отчаянно задергалось. Отвернуться у нее при всем желании не получилось. В ушах у миссис Лист зазвучала тихая музыка, нежная, как утренний щебет птиц, а кончики пальцев вдруг закололо, точно иголками.

— Приглашаю вас к полуночи. Вы согласны?

Периджи покорно кивнула.

— Так до встречи. — И Джо прошагал к двери, но, прежде чем выйти, показал хозяйке книгу и спросил: — Сколько с меня причитается?

Хотя взгляд его и отпустил Периджи, та все еще дрожала, и ей пришлось ухватиться за ближайшую полку, чтобы не упасть.

— Нисколько, — прошептала она.

Джо распахнул дверь и тотчас услышал тяжелое сопение. Чья-то массивная фигура заполнила собой дверной проем, и в лавку стремительно, будто пробка, вырвавшаяся из бутылки, влетел Иеремия Гадсон. При виде ростовщика он язвительно фыркнул. Джо вежливо посторонился, пропуская Гадсона, притронулся к шляпе, приветствуя его, и, не оглянувшись, удалился.

По дороге домой Ладлоу косился на хозяина и гадал, зачем к Периджи ходил Гадсон и что у них за дела такие. Вряд ли Иеремия заядлый любитель чтения! Ладлоу попытался прочитать заглавие книги, которую нес под мышкой Джо, разобрал слово «земноводные», но остальное заслоняли складки плаща.

На сторонний взгляд миссис Лист прямо-таки благоденствовала — особенно в сравнении с тем, какую жизнь вели прочие жители Пагус-Парвуса. В деньгах она нужды не знала, предприятие ее процветало; раньше была счастлива в браке, теперь легко примирилась со своим вдовством и не слишком тосковала. И все же она пришла в полночь к лавке ростовщика, на которой покачивалась вывеска — три золотых шара. Как и у многих местных жителей, у Периджи имелась ужасная, постыдная, тягостная тайна, лишавшая ее сна и покоя.

Луна в ночном небе озарила бледным светом тщедушную фигурку, не решавшуюся постучаться в дверь ростовщика.

Джо открыл посетительнице прежде, чем она успела подняться на крыльцо.

— Миссис Лист, — сказал он, — я ждал вас.

Периджи молча проскользнула внутрь, и Джо провел ее в заднюю комнату.

— И чем же вы занимаетесь по ночам? — спросила Периджи, и глаз ее нервно задергался.

— Приобретаю секреты, — ответил Джо.

Периджи дрожащей рукой поправила на носу очки. Обдумала услышанное и наконец произнесла:

— У меня тоже есть секрет, который я хочу продать. Купите?

— Разумеется, — отозвался Джо и вручил гостье бокал. — Уверен, что ваш секрет, в чем бы он ни заключался, — самого отменного качества и стоит немалых денег.

Периджи заалелась, перемигнула, отпила из бокала чего-то густого и сладкого и поведала свою историю.

Глава двадцать девятая

Меня зовут Периджи Лист, и я должна признаться в ужасном, постыдном поступке.

Наша семья занималась книготорговлей на протяжении двух столетий, и я горжусь тем, что пошла по стопам предков. Тридцать лет я держу книжную лавку и с божьей помощью рада была бы прослужить в ней еще столько же, но, если мне не удастся сбросить тяжкий груз со своей истерзанной души, я вряд ли проживу на этом свете даже год.

Эта кошмарная история началась с книги, три экземпляра которой почитаются дорогостоящей редкостью. Само содержимое книги не представляет особого интереса и не блещет красотами слога — это безыскусное повествование о горном пастухе. Библиофилы и книготорговцы охотятся за тремя экземплярами потому, что в них тринадцатая строка на тринадцатой странице напечатана шиворот-навыворот. Как это получилось, неизвестно; кто полагает, будто наборщик был в сговоре с Вельзевулом и строка была вывернута ради каких-то дьявольских целей, кто — будто строка удивительным образом изменилась после удара молнии, каковой был знаком одобрения от самого главного пастыря — Господа нашего. Другие винят в ошибке подмастерье наборщика, который будто бы любил выпить и склонен был к шуткам такого рода. Так или иначе, но из тиража в двести экземпляров строка вывернута лишь в трех.

Местонахождение двух из них установлено: один находится в музее в другой стране, второй хранится в семье пастуха, чей рассказ лег в основу книги. Семья эта уединенно живет высоко в горах, где пасет свои стада, и с посторонними не знается. Книгу в семье передают из поколения в поколение и продавать это фамильное сокровище решительно не желают, утверждая, что деньги для них ничего не значат. А вот третий экземпляр не удавалось найти более двухсот лет; полагали, что его уже и не существует, что он утрачен.

Тот, кому посчастливилось бы отыскать этот раритет, мгновенно прославился бы и разбогател, поэтому я, подобно многим, давно мечтала найти уникальную книгу, но, увы, тщетно.

Примерно полгода тому назад ко мне в лавку постучалась дряхлая старушка, еле передвигавшаяся при помощи двух костылей. Медленно прошла она меж книжных шкафов, зажимая под мышкой какой-то сверток, и оттого двигаясь еще с большим трудом. Хотя она и прятала сверток под плащом, я сообразила, что это книга.

Я поздоровалась, провела старушку в свой кабинет, где она и уселась, прислонив костыли к стене. Было уже около шести, и я думала запирать лавку, а потому торопливо осведомилась:

— Чем могу служить, сударыня?

Старушка подозрительно оглядела меня и спросила:

— Вы покупаете книги?

Я кивнула.

— Сколько дадите за эту?

Она извлекла из-под плаща потрепанный том в темно-коричневом кожаном переплете и положила на стол, но не спешила выпускать из рук, точно опасалась чего-то. Мне пришлось вытянуть книгу у нее из пальцев. Пока я рассматривала товар, старушка не сводила с меня цепких черных глазок.

Я принялась разглядывать, поначалу невнимательно, поскольку мне показалось, что особой ценности книга не представляет. Обложка была, повторяю, потрепанная и даже в пятнах, заглавие стерлось от времени, да и в целом с книгой явно обращались очень небрежно.

Но, открыв книгу, я чуть не ахнула от неожиданности. На титульном листе значилось: