Папа есть, нужна Любовь (СИ) - Татьяна Любимая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Позвоните мне, — Тимур протягивает визитку. — Мы не договорили.
Киваю.
— Идите. Вас МУЖ ждет.
Слово «муж» из его уст звучит как ругательство.
Невозможный человек!
Дочка у него хорошая, а сам он хам и грубиян.
Таечка машет мне ладошкой через стекло, а я ей. Ее отец, сжав губы, выруливает со стоянки на дорогу. Кидает напоследок на меня осуждающий взгляд.
А я стою истуканом, провожаю чужую машину. Душа рвется следом.
— Ну, мы едем, нет? — раздраженно кричит Борис.
Иду к его машине, на ходу убираю визитку Вершинина в сумочку.
— У тебя грязь, — делает мне замечание.
Естественно! Я спасала девочку и ее щенка.
Возле машины трачу еще пару минут, оттирая влажными салфетками лицо, глядя на себя в боковое затемненное стекло. Блузку не почистить, только стирать, а у меня встреча с поставщиком. Ладно, на работе есть палантин, скрою им пятна.
На улице шумно, но мне кажется, я слышу, как скрипят от раздражения зубы мужа. На самом деле я просто оттягиваю момент, когда останусь один на один в его машине. Легкий ветерок доносит до меня запах Бориного одеколона. Меня от него подташнивает. Может, намекнуть секретутке, чтобы другой парфюм ему купила?
Привожу лицо и волосы в порядок, наконец, занимаю пассажирское сиденье.
Молча отъезжаем от участка.
Глава 24
Миронов специально сворачивает в другую сторону, хотя, поехали бы мы за Вершининым, до Орбиты было бы ближе.
Движения мужа резкие — газ, тормоз, повороты. Машина едет рывками.
Воздух в салоне наэлектризован, как перед грозой. Хочется вжать голову в плечи, потому что вот — вот засверкают молнии и грянет гром.
Сейчас, после общения с маленькой девочкой, наступил откат. Моя броня — защита от мужа, пала. Я обнажена и уязвима.
Сердце сжимается от ужаса, что я могла поехать другой дорогой, позже или, наоборот, раньше, мы могли с ней не встретиться, что бы с ней было?
Я все правильно сделала — была с малышкой до последнего, успокаивала, защищала, просила мужа о помощи.
Это было необходимо! — успокаиваю себя.
«Только не убегай больше, Таечка» — посылаю ей мысленно просьбу.
«Какой стлашный» — вспоминаю слова девочки, и улыбка сама ползет от уха до уха. Пусть она говорила о Кузе, вышло как будто о моем муже.
Борис некрасивый, а когда гримасничает — будь то эмоции радости или гнева — и вовсе чудовищно страшен. Кузя по сравнению с ним хорошенький.
Отворачиваюсь, делая вид, что смотрю на улицу, прячу беззвучный смех, прикрываясь волосами.
Приоткрываю окно со своей стороны, дышу свежим воздухом.
Моя броня крепнет. Что бы не пожелал Борис — прорвемся. Главное, Таечка с отцом. В безопасности. И мы скоро снова встретимся.
Надо же, Тимур предложил мне работу няней. Не будь у меня салона, я бы, наверное, согласилась. И даже без оплаты. Просто очень мне Таечка по сердцу пришлась. Как родной мне ребенок. Уж потерпела бы ее отца как — нибудь. Может быть, он и не плохой человек и грубит не часто и не всем подряд. Возможно, просто из — за дочки переволновался, вот и нервный был.
А она… мамой меня назвала!
— Давно ты с ним знакома? — звучит в салоне.
— С кем? — поворачиваю голову к Борису.
— Ты прекрасно понимаешь о ком я.
— С Черновым?
— Не прикидывайся дурочкой, Люба! Тебе не идет! С Вершининым! — выплевывает фамилию как нечто неприятное.
— Месяц назад его дочь подарила мне шарик. Сегодня я увидела ее второй раз в жизни, — не вижу смысла скрывать правду.
— Я про ее отца вообще-то, — психует Борис.
— А ты думаешь, маленькая девочка в парке будет гулять одна? — тоже отвечаю эмоционально. А не надо на меня повышать голос и г…о свое выплескивать!
— По городу же она сегодня гуляла одна?
— Сегодня она убежала от няни. Шла к отцу на работу.
— Надо же, какая осведомленность, — язвительно. — Ну и как он — ее отец? Успела сравнить?
Фыркаю, не комментируя. Что и кому я пытаюсь объяснить и доказать?
— Тебе не все ли равно, Боря? Мы разводимся. С кем я знакомлюсь и общаюсь — мое личное дело. Спасибо, что помог. Говори свое желание.
Последнее, — хочется добавить.
Борис держит долгую паузу. Можно подумать, что он размышляет что бы такое завернуть, чтобы меня удивить. Но я его знаю. Он давно все придумал, теперь хочет заставить понервничать.
— Ты возвращаешься в нашу спальню. В нашу кровать. Как законная жена.
— Не-ет, — вырывается из меня истеричный смешок. — Уволь.
«После твоей шаволды мне противно даже одним воздухом с тобой дышать» — едва не выскакивает из меня дерзкое.
— Это. Мое. Желание, — чеканит сквозь зубы. — Живем как прежде в любви и согласии. И ты забываешь о разводе.
— Ни за что, — машу головой. — Ни за что не лягу с тобой в одну кровать. Ни о какой любви и тем более согласии речи быть не может. Вспомни наш договор: ты отдаешь мне салон, я не претендую на остальное имущество. Через полтора месяца слушание, я не передумаю. Муж и жена мы только по документам. На самом деле — свободные. Впрочем, ранее статус женатого человека не мешал тебе изменять мне, — напоминаю причину развода.
— Эта девочка… как ее, Тася… тебе понравилась, да? — внезапно Миронов переводит тему.
— К чему этот вопрос? — напрягаюсь я.
— Мы ее удочерим.
Что-то у меня со слухом внезапно случилось. Какой-то несусветный бред слышится.
— Что ты сказал? — на всякий случай переспрашиваю.
— Мы удочерим эту девочку. Это несложно. Лишим ее отца родительских прав и официально оформим удочерение.
— Это невозможно.
— У Чернова зафиксировано, что девочка дважды убегала от родителей. Достаточно, чтобы признать семью неблагополучной.
— Ты не сделаешь этого, — меня начинает потряхивать от слов Бориса. Он привык добиваться поставленных задач. Пугает, что слишком серьезен в намерениях.
— Один звонок, — усмехается этот страшный человек.
И как только язык повернулся предложить мне такое. Но меня сковывает ужас от мысли, что он исполнит свою угрозу. У него связи.
От бессилия сжимаю кулаки, с силой впиваясь в кожу ногтями. Разжимаю.
Как? Как привести в чувство Миронова?
— Ты уже разрушил нашу семью. Не смей. Трогать. Эту! Ты не имеешь права!
— Не трону, если МЫ будем жить как прежде, — упивается своей безумной идеей.
— Боря… — пытаюсь говорить спокойно и рассудительно. И даже ласково: — Зачем ты падаешь в моих глазах еще ниже? Зачем разочаровываешь сильнее? Я уже тысячу раз пожалела, что
