Гарри Поттер и принц-полукровка (перевод Snitch) - Джоанн Роулинг

Гарри смущенно засмеялся, и при первой возможности сменил тему разговора на результаты СОВ. Пока Невилл перечислял свои оценки и интересовался, разрешат ли ему изучать трансфигурацию уровня ТРИТОН только с «хорошо», Гарри смотрел на него, на самом деле, не слушая.

Детство Невилла было погублено Вольдемортом, почти так же, как и детство Гарри, но Невилл даже и не подозревал, как близок он был к судьбе Гарри. Пророчество могло относиться к любому из них, но все же, по своим собственным непостижимым соображениям, Вольдеморт поверил, что подразумевается Гарри.

Если бы Вольдеморт выбрал Невилла, это он бы сейчас сидел напротив Гарри со шрамом на лбу и переносил всю тяжесть пророчества… Было бы так? Мать Невилла умерла бы за него так же, как Лили умерла за Гарри? Конечно… Но если бы она не смогла встать между своим сыном и Вольдемортом? Тогда бы вообще не было «избранного»? Было бы пустое место, где сидел теперь Невилл, а у Гарри не было бы шрама, и его целовала бы на прощание не мама Рона, а его собственная?

— Все хорошо, Гарри? Ты выглядишь забавно, — сказал Невилл.

Гарри очнулся.

— Извини… я…

— Водоструи замучили? — понимающе спросила Луна, уставившись на Гарри сквозь свои огромные цветные очки.

— Я… что?

— Водоструи… Они невидимые. Они залетают через уши, и затуманивают твой рассудок. — сказала она. — Мне кажется, я слышала, как один из них жужжит здесь.

Она хлопнула в ладоши в воздухе, как будто пыталась убить больших невидимых мух. Гарри и Невилл переглянулись и поспешно завели разговор о квиддиче.

Погода за окном была такой же непостоянной, как и все лето. Они проезжали то сквозь холодный туман, то сквозь слабый, чистый солнечный свет. Был как раз один из таких промежутков, и солнце можно было увидеть над головой, когда Рон и Гермиона вошли наконец в купе.

— Поскорее бы проехала тележка с едой, я голоден, — страстно сказал Рон, шлепаясь на сиденье рядом с Гарри и поглаживая живот. — Привет, Невилл. Привет Луна. Знаете что? — добавил он, поворачиваясь к Гарри. — Малфой не выполняет обязанности старосты. Он просто сидит в своем купе с другими слизеринцами. Мы видели его, когда проходили мимо.

Гарри заинтересовался и сел прямо. Было не похоже на Малфоя, чтобы тот мог упустить возможность продемонстрировать могущество старосты, которым он злоупотреблял весь прошлый год.

— Что он делал, когда вы его видели?

— Как обычно, — равнодушно ответил Рон, показывая неприличный жест. — Не похоже на него, да? Ну, ладно… хорошо, — он снова показал тот же самый жест. — Но почему он не запугивает первокурсников?

— Не знаю, — сказал Гарри, а его мозг стал лихорадочно работать. Разве не похоже на то, что у Малфоя на уме были более важные дела, чем запугивание младших учеников?

— Может быть, ему больше нравится отряд надзирателей? — предположила Гермиона. — Может быть, должность старосты кажется ему скучной после этого?

— Я так не думаю, — сказал Гарри, — Я думаю, он…

Но он не успел развить свою теорию. Дверь купе вновь отворилась, и внутрь вошла запыхавшаяся девочка-третьекурсница.

— Я должна передать это Невиллу Долгопупсу и Гарри П-Поттеру, — она споткнулась и покраснела, встретившись взглядом с Гарри. Она принесла два свитка пергамента, перевязанных фиолетовой лентой. Сбитые с толку, Гарри и Невилл взяли предназначавшиеся им свитки, а девочка снова споткнулась, выходя из купе.

— Что это? — спросил Рон, когда Гарри развернул свой свиток.

— Приглашение, — ответил Гарри.

Гарри,

я буду рад, если ты согласишься разделить со мной обед в купе № 3.

С уважением, Гораций Снобгорн.

— Но что он от меня хочет? — нервно спросил Невилл, как будто бы его собирались оставить после урока.

— Без понятия, — сказал Гарри не совсем искренне, хотя он еще не был уверен, что его подозрение было верным. — Послушай, — добавил он, захваченный внезапной мыслью, — давай пойдем под плащом-невидимкой, и тогда по пути мы сможем хорошо рассмотреть Малфоя и узнать, что он замышляет.

Однако эта идея ни к чему не привела. В коридорах, которые были полны людей, высматривающих тележку с едой, разговаривать под плащом-невидимкой было невозможно. Гарри с сожалением засунул его обратно в сумку, подумав, что было бы неплохо носить его для того, чтобы избегать любопытных взглядов, количество которых, казалось, увеличивалось, пока он шел по поезду. Исключением стала Чу Чанг, которая убежала в свое купе, заметив приближение Гарри. Когда он проходил мимо окна, то увидел, что она с головой погружена в разговор со своей подругой Мариеттой, на лицо которой был наложен толстый слой макияжа, не до конца скрывавший странную сыпь, которая все еще покрывала ее лицо. Слегка ухмыльнувшись, Гарри пошел дальше.

Когда они подошли к купе № 3, то увидели, что были не единственными гостями Снобгорна, но, судя по тому, как тот его поприветствовал, Гарри был самым желанным из них.

— Гарри, мой мальчик! — воскликнул Снобгорн, подскакивая перед ним так, что его обтянутый бархатом живот, казалось, не оставил свободного места в купе. Его сверкающая лысина и большие серебристые усы блестели на солнце так же ярко, как золотые пуговицы на жилете. — Рад тебя видеть, рад тебя видеть! А вы, должно быть, мистер Долгопупс!

Невилл испуганно кивнул. Они сели, как показал Снобгорн, на два единственных свободных места друг напротив друга. Гарри посмотрел на других гостей. Он узнал слизеринца с их курса, высокого чернокожего мальчика с приподнятыми скулами и длинными раскосыми глазами. Кроме того, было два семикурсника, которых Гарри не знал, и зажатая в уголке за Снобгорном, Джинни, которая, казалось, не совсем понимала, как она сюда попала.

— Вы всех знаете? — спросил Снобгорн Гарри и Невилла, — Конечно, Блейз Забини с того же курса, что и вы…

Забини, также как и Гарри с Невиллом, не показал, что он их узнал и рад видеть: гриффиндорцы и слизеринцы ненавидели друг друга из принципа.

— Это Кормак Маклагген, скорее всего, вы уже встречались?… Нет?

Маклагген, высокий молодой человек с жесткими волосами, поднял руку, и Гарри с Невиллом кивнули ему в ответ.

— …а это Маркус Белби, не знаю…

Худощавый и нервный Белби вымученно улыбнулся.

— …а эта очаровательная молодая леди сказала, что знает вас! — закончил Снобгорн.

Джинни скорчила рожу Гарри и Невиллу из-за спины Снобгорна.

— Ну, а теперь самое приятное, — расслабившись, сказал Снобгорн, — возможность узнать всех вас немного лучше. Вот, возьмите салфетки. Я приготовил свой собственный обед: в тележке, как я помню, одни лакричные палочки, а пищеварительная система бедного старого человека не предназначена для таких вещей… фазана Белби?

Белби вздрогнул и взял то, что походило на половинку холодного фазана.

— Я только сейчас рассказывал молодому Маркусу о том, что имел честь обучать его дядю Дамокла, — сказал Снобгорн Гарри и Невиллу, теперь пуская по кругу корзинку с булочками, — Выдающийся волшебник, выдающийся, а его орден Мерлина был на самом деле заслуженным. Ты часто видишься со своим дядей, Маркус?

К несчастью, Белби только что набил рот фазаном и, поспешив ответить Снобгорну, проглотил слишком быстро, покраснел, и закашлялся.

— Анапнео, — тихо сказал Снобгорн, направив свою палочку на Белби, горло которого мгновенно прочистилось.

— Нет… я нечасто его вижу, — с трудом сказал Белби, у него слезились глаза.

— Да, конечно, я думаю, он занят, — сказал Снобгорн, вопросительно взглянув на Белби. — Я сомневаюсь, что он изобрел бы аконитовое зелье без кропотливой и продолжительной работы.

— Я думаю, — сказал Белби, который, казалось, боялся взять другой кусок фазана, до того, как Снобгорн закончит с ним, — э-э… он и мой папа не очень ладят, знаете, поэтому я не очень много знаю…

Он замолчал, когда Снобгорн холодно ему улыбнулся и повернулся к Маклаггену.

— А ты Кормак, — сказал он, — я думаю, ты часто видишь своего дядю Тибериуса, потому что у него есть роскошная картина, на которой изображено, как вы вместе охотитесь на хвосторог. Кажется, в Норфолке?

— О да, это было прекрасно, — сказал Маклагген. — Мы ездили с Берти Хиггсом и Руфусом Скримджером — естественно, до того, как тот стал министром…

— Ах, ты тоже знаком с Берти и Руфусом? — просиял Снобгорн, теперь предлагая всем небольшую коробочку с пирожками и как-то пропустив Белби. — Теперь скажи мне…

Подозрения Гарри оправдались. Все были приглашены сюда, потому что они были связаны с кем-то известным или влиятельным — все, кроме Джинни. У Забини, которого допрашивали после Маклаггена, оказывается, мать была необыкновенно красивой волшебницей (из чего Гарри понял, что она выходила замуж семь раз и каждый один из ее мужей умирал при невыясненных обстоятельствах, оставляя ей золотые горы). Следующим по очереди был Невилл: это были десять очень неприятных минут. Родители Невилла, известные авроры, были замучены до безумия Беллатрикс Лестранж и парочкой ее дружков — пожирателей смерти, Гарри показалось, что Снобгорн расспрашивает Невилла, чтобы узнать, унаследовал ли тот способности своих родителей.