Преступление века - Валерий Рощин

Посмотрев сверху вниз на Алину глазами олимпийского чемпиона, он, выдержав театральную паузу, изрек:

— Соседка Литвинова с третьего этажа навороченного дома — совсем слепая или у нее перебор с фантазией. Убийство Говоркова совершено теми же двумя бандитами в черных плащах…

— Погоди Алексей, — остановила дознавателя, перешедшего к прямым обвинениям, девушка. — Во-первых, я как врач, вновь хочу вернуть тебя к понятию стресс. Это еще не до конца изученное явление, однако доподлинно известно его влияние и на общее состояние, и на психику, и на восприятие человеком окружающей действительности. Той же старушке могло в момент опасности показаться что-то несусветное, но это не повод обвинять ее в лжесвидетельствовании. А, во-вторых, почему ты так уверен в неточности показаний?

Волчков выслушал собеседницу внимательно, но ответил убежденно, последовательно делая ударение на каждом слове:

— В том-то и дело, что моя уверенность не голословна.

Алина молча смотрела на парня и, казалось, не очень-то доверяла положительному результату его самостоятельных изысканий…

Немного запыхавшись от обилия сказанных слов, он допил залпом остывший кофе и закончил речь главным:

— Бог с ней, со старушкой… Меня чрезвычайно заинтересовал инцидент со швейцаром из ресторана «Охотничий клуб». Помнишь, уже перед твоим отъездом милиционеры подвели к Михалычу разряженного в зеленый костюмчик молодца?

— Да…

— Убивать его, как нежелательного свидетеля преступники не стали… Видимо, чтобы не поднимать шум раньше времени и не спугнуть заказанную жертву. Севидов отчего-то несерьезно отнесся к возможному очевидцу происшествия — выслушал лепет вышибалы и, махнув рукой, отпустил. Не наше, мол, дело — ресторанные разборки… Два часа назад, перед встречей с тобой, я заскочил в оное заведение, благо тут недалеко. Покрутил у здоровяка перед носом удостоверением прокуратуры, пугнул статьей за ложные показания, он и признался…

Довольный Волчков откинулся на спинку венского стульчика. Алина смотрела на очкастого красавчика изумленно, широко открытыми глазами, затем, спохватившись, осведомилась:

— В чем же он признался?

— Два крепких мужика в длиннющих кожаных регланах, как он выразился — какие-то рокмузыканты лет по сорок с лишним, курили возле входа в его заведение и мешали проходу посетителей. В ответ на просьбу освободить дорогу, выхватили непонятное оружие и потащили с собой. На последнем этаже старого жилого дома связали, вставили кляп и предупредили, чтоб помалкивал, не то отыщут и наделают в башке дырок.

— Закажи мне, пожалуйста, еще кофе, — попросила девушка, слегка покусывая губу.

Молодой следователь, не найдя взглядом официантку, сам направился к барной стойке. Алина, тем временем, порывалась что-то достать из маленькой сумочки, однако, заметив возвращавшегося к столику Алексея, оставила попытки и, как ни в чем не бывало, улыбнулась кавалеру:

— Нелегкая предстоит вам работа — сюжет разворачивается, будто в кино. Скажи, а почему ты не поделишься добытыми сведениями с Анатолием Михайловичем?

— Собираюсь, куда деваться?.. — замялся Волчков, — хотя я и раньше намекал ему на несостоятельность полученных свидетельских показаний. Потом он ведь и сам дока, прекрасно понимает — раз оружие срабатывает одно и то же, то и исполнители неизменны. Нет, я, разумеется, доложу обо всем, но меня крайне удивляет его вялотекущие методы расследования.

И все же девушка-врач отчетливо уловила в интонации нового приятеля некую самоуверенность и страстное желание докопаться до истины самостоятельно.

Кофе они допивали молча. Алина неспешно размышляла о сложностях сыскной работы и радовалась тому, что, дав выговориться молодому мужчине на злободневную профессиональную тему, увела, тем самым, беседу в сторону от опасного и излишнего выяснения возможностей развития их отношений.

Спустя полчаса они подходили по Новгородской улице к дому девушки. Возомнив себя полноправным претендентом на сердце очаровательной, стройной Алины, стажер вел ее под руку и уже без опаски спрашивал:

— В прошлый раз ты обмолвилась, что несвободна. Это правда?

Она кивнула.

— И у меня никаких шансов?

— Практически никаких…

— Стало быть, имеются теоретические. Ну что ж, неплохо… — сделал он утешительный для себя вывод.

— Мне пора, — сказала она, нажимая на кнопку вызова лифта, — да и тебе еще предстоит ехать через полгорода.

— Хороший вечер… — печально произнес Лешка с поникшей головой, — значит, через пару дней созвонимся?

— Созвонимся. Спокойной ночи и спасибо за приятную компанию.

Она потрепала его по вихрастой шевелюре, вошла в кабину лифта, еще раз на прощание улыбнулась и нажала на клавишу с цифрой «семь». Как только двери закрылись, девушка кинулась лихорадочно искать в сумочке сотовый телефон. Миниатюрный аппарат лежал на самом дне, но и, выудив его на свет божий, сделать крайне срочный звонок, не сумела — шкала чувствительности показывала отсутствие приема. Лишь подъемник выпустил пассажирку на нужном этаже, та бросилась к оконному проему и вновь набрала номер. Услышав долгожданный голос, Алина приглушенно сообщила:

— Старший, как мы и предполагали, ошибается. А вот с младшим дела обстоят гораздо хуже… Если он повлияет…

Короткий вопрос заставил ее на мгновение замолчать, после чего она еле слышно уточнила:

— Подробности первой операции ему были известны изначально. О третьей он уже в курсе. Осталась вторая…

Закончив разговор, врач скорой помощи захлопнула крышечку мобильника и, переведя дух, словно поднималась до седьмого этажа пешком, вошла в свою квартиру.

В это время на лестничном пролете этажом ниже стоял и впрямь запыхавшийся Волчков — начинающий, но многообещающий следователь, закончивший с отличием Московскую академию права. Подслушав доклад Алины по телефону, он достал синий блокнот, сделал в нем несколько пометок и, неслышно ступая, направился вниз. Шепотом, на ходу Алексей дочитывал строчки давно любимого и почитаемого Осипа Мандельштама:

— Я вернулся в мой город, знакомый до слез,До прожилок, до детских припухших желез,Я на лестнице черной живу и в висок,Ударяет мне вырванный с мясом звонок…

Глава IX

Нокаут

На этот раз новоиспеченный Юрий Борисович Левитан пробыл в камере временно задержанных недолго — отоспался на жестких нарах ночь, протрезвев и излечившись от небольшой дозы алкоголя. Утром тридцатого октября дежурный по отделению составил протокол с описью имущества и поспешно сбагрил буйного хулигана конвойной службе, а те, в свою очередь, скоренько доставили нарушителя в изолятор временного содержания. Но и там Лавренцова продержали лишь несколько часов, измазав каждый палец в черной краске, сделав традиционные фотоснимки «на долгую память» и тщательно испросив личные данные. Вскоре он трясся в скрипучем тарантасе с теми же конвоирами в направлении СИЗО № 1…

«Растешь Аркаша… — угрюмо рассуждал невольник, сидя в наручниках на деревянной боковой лавке автозака и поглядывая через решетку на вожделенную, недавно утраченную свободу, — три месяца назад благодаря Олегу Давидовичу ты провел на нарах тридцать первого отделения милиции лишь сутки. Теперь, по собственной инициативе, загремишь, похоже, на больший срок и ни куда-нибудь, а в знаменитые Кресты. А мог ведь сейчас потягивать пивко в роскошном кабинете или, скажем, с Алиной в Мариинском арии о любви слушать. Вот ведь перипетии, век воли не видать…»

— Вылезай, приехали, — неучтиво скомандовал высокий, тощий старшина, когда допотопный транспорт остановился на территории следственного изолятора.

Бывший фээсбэшник спрыгнул на асфальт и, понурив голову, зашагал следом за служивым. Позади единственного новосела унылого, мрачного заведения топали еще двое конвоиров-контрактников, видать, наслышанные о бойцовских способностях мускулистого дядьки.

Процедура оформления на новом месте жительства заняла чуть менее получаса и вскоре перед Аркадием Генриховичем гостеприимно распахнулась дверь многоместной камеры. Вдохнув спертый воздух, он шагнул внутрь полутемного помещения.

Только за Юрием Борисовичем Левитаном гулко брякнула о массивный косяк дверь, и лязгнул засов, как из дальнего угла, где тесным кружком расположились играющие в карты «заслуженные ветераны» зон, донеслись приглушенные голоса:

— О, гля! Еще одного притаранили!

— Вахтурить по хате будет вне очереди…

— Э, мужик! Внизу местов нету. Выбирай: либо наверху, либо на полу…

— Пусть отдыхает у параши…

Вряд ли подполковник стерпел бы такое обращение, невзирая на несметный численный перевес уголовников. Вознамерившись сразу же, как говорят: не отходя от кассы задать легкую трепку парочке ближайших картежников, он сделал несколько шагов в их сторону, но внезапно дорогу ему преградил рыжий, коренастый мужичок лет сорока восьми.