Мой муж – чудовище - Даниэль Брэйн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я не знаю, как это объяснить, – признался доктор. – Уверен, майор сделал бы предположения, весьма близкие к истине, но не я.
– Моя комната была заперта, но пятно все равно появилось.
Доктор смотрел на меня в упор, и я не знала, что творилось сейчас в его мыслях. Я могла выглядеть в его глазах и истеричкой, и паникершей, и безразличным ко всему человеком, и пациенткой целителей душ. Я лишь подумала, что никогда в жизни, кажется, не смотрела так в глаза ни одному мужчине, а теперь это не смущает ни меня, ни самого доктора.
– Вы говорили об этом вашему мужу, миледи?
Логичный, закономерный вопрос, однако я лишь мотнула головой. И лорд Вейтворт обошелся без моих подсказок.
– У него и так хватает проблем, доктор. – Мне показалось, что подоспел очень удачный момент. – Вы дружны с ним?
– Можно сказать и так, – дипломатично заметил доктор. Мои подозрения вспыхнули с новой силой. И я не могла понять, ощущаю я облегчение или нечто противоположное. – Виктор… Лорд Вейтворт покинул эти края довольно давно и вернулся пару лет назад.
«Что-то случилось за это время», – сделала я вывод из того, что доктор не решился озвучить. Разговор становился тягостным для нас обоих, хотя я полагала, что куда опаснее то, с чего мы начали, и я подумала, что мне лучше уйти.
– Не буду отвлекать вас. – Я поднялась, расправила платье и постаралась выйти из кабинета как можно спокойнее. Уже закрывая дверь, я подумала, что доктор успел сообщить мне что-то исключительно важное, но даже если бы меня тащили на костер, я не сказала бы, что это было.
Я начинала мыслить какими-то странными образами, ощущениями, впечатлениями, обрывками. Причиной могли быть страх или усталость, или мои блуждания по лесам, кто знает, что еще, но я замечала то, что не замечала раньше.
Раньше мне не приходилось бояться за свою жизнь. Теперь в доме, где мне предстояло жить до конца моих дней, я могла думать лишь о том, сколько той жизни еще мне осталось.
Кто мог войти в мою комнату? Как? Она была заперта изнутри. А я спала и должна была спать в ней еще не одну ночь.
Я заглянула в кухню – единственное место сейчас, где я имела возможность отвлечься от всего, что меня так терзало. Алоиза не было, поварята трудились за разделочными досками, и при виде меня Томас чуть не выронил огромный нож.
– Осторожнее, – улыбнулась я. – Чем вы заняты? А где Алоиз?
– Он решил немного поспать, миледи, потому что две ночи не сомкнул глаз от страха, – хохотнул Джаспер. – А мы шинкуем овощи на рагу. В доме много людей, его милость приказал кормить самым лучшим.
У меня были другие планы, но я поменяла их в один момент.
– Подайте мне поварской фартук, – скомандовала я. – Рагу – значит рагу.
Ловко повязав фартук, который мне оказался безбожно велик, я внимательно изучила все, что лежало передо мной на столах.
– Петрушка, розмарин, базилик и тимьян, – перечислила я. – Еще мне понадобится нут – его надо сразу поставить вариться – и куриный бульон. И вот это, – я ножом отодвинула еще не нарезанную брокколи и пару небольших свекл.
– Куриный бульон у нас очень свежий, – заверил меня Джаспер. – Совсем недавно сидел в курятнике, пока я туда не заглянул.
Джаспер мне показался более опытным, поэтому ему я поручила следить за обжаркой овощей, указав, что она должна быть медленной. Томас занялся нарезкой недостающих овощей, а я руководила процессом и объясняла, как нужно действовать.
– Сначала лук, чеснок и сельдерей, – рассказывала я, сама увлекаясь все больше. – И не жалей масла, иначе все будет впустую! Теперь можно добавить все остальное, а еще томатную пасту… есть?
– Еще бы, ваша милость!
Томас метался между плитой и досками, и я не могла налюбоваться, какими точными и выверенными движениями он управлялся с огромным ножом. Кто бы его ни учил, он сделал это на славу. Джаспер умудрился сделать огонь на плите настолько слабым, что пламя еле-еле лизало дно сковородки, а овощи тушились так, что я сожалела – никто не видит этот эталонный процесс. Я не считала себя мастером-кулинаром, но приятно было сознавать, что я могу и умею делиться с другими тем, что неплохо освоила сама.
– Теперь это все в бульон, – сказала я, и в этот момент мой взгляд упал на кухонный пол.
Я вздрогнула.
– Это была курица, – виновато пояснил Джаспер. – Я не вытер, простите. Я сейчас.
Я жестом остановила его – не стоило пачкать руки в процессе готовки, но пятно… пятно легло ровно так, как в моей комнате.
– Всегда так случается? – спросила я, стараясь не выдать своего беспокойства.
– Нет, ваша милость, только когда Томас суется мне под руку, – оправдываясь, пробормотал Джаспер. – Я немало перерезал этих кур… простите, миледи, но мы же на кухне!
Ему совершенно не за что было передо мной извиняться.
Джаспер мальчишка, сказала я себе, и Томас тоже. Они могли так пошутить, не подумав, и не держали злого умысла в голове. Но зачем им это надо? Баловство? Позлить кого-то?
– Вы каждый день режете кур?
– На каждый день никаких кур не хватило бы, ваша милость, да у нас еще половина поросенка есть и теленок, – пожал плечами Джаспер. – Но если вы скажете, зарежем.
Он не отрываясь смотрел на бурлящий суп, в который Томас как раз добавил сварившийся в отдельной кастрюле нут и свежую зелень, а я пыталась понять – причастны они или нет? Была ли это дурацкая шутка?
– Есть его лучше завтра, – растерянно произнесла я. – Когда разольете суп по тарелкам, сбрызните оливковым маслом, посыпьте тертым пармезаном и украсьте базиликом… – Слова вылетали сами собой, думала я совсем не о супе. – Если есть, можно добавить песто…
На кухне много ножей. Заражение крови легко получить, если порезаться непромытым ножом, особенно если им разделывали парное мясо.
– И обязательно попробуйте сами и угостите Алоиза.
Еще есть множество приспособлений, которыми можно нанести раны, похожие на следы когтей.
– Он не будет есть, ваша милость, – с досадой пробурчал Томас. – Если бы он был уверен, что готовили мы, назло бы взял и вылил, а раз ваша милость готовила с нами, вылить он не посмеет, но есть откажется. Знаете, ваша милость, его выгоняли отовсюду, а милорду он нравится, хотя Алоиз и обижается, что его милость его изыски не очень и ест…
Он шмыгнул
