Причины отделения - Трэвис Коркоран
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Внезапно Макс показал в окно.
– Что это там?
Блю проследил за его лапой, но ничего не увидел. Хотя стоп. В тени. Какое-то движение.
– Ровер Гаммы? – спросил Макс.
– Не знаю.
Спустя мгновение из тени на поле валунов вынырнула машина. И никакой не ровер, а грузовик аристилльского производства, возможно, такой же, в котором сидели Псы.
Макс без слов повернулся к Блю. В глазах застыл вопрос.
Блю пожал плечами. Что уж гадать, грузовик приближается – сейчас все и узнают.
Авто скрылось за грудой породы. Минуты не прошло, как Псы обогнули ее и вылетели грузовику навстречу. Автопилоты обоих грузовиков замедлили и развели их в разные стороны, и встречный проскользнул дай бог в метре от Блю. Расцветка корпуса незнакомая.
Макс хмуро свел брови.
– Дункан, ты у нас знаток по части фирменных логотипов. Черно-желтый – чьи цвета?
– Черный и золотой, Макс. «Голдуотер. Минералы и металлы».
Макс шмыгнул носом.
– Они-то здесь что забыли? У них же вроде на восток от города разработки. Здесь тоже, что ли, открыли?
Дункан пожал плечами.
Блю перевел взгляд на Макса.
– Джон мне как-то рассказывал, что Гамма еще тогда, в самом начале, застолбил весь Залив Лунника для себя.
– Хочешь сказать…
– Здесь нет человеческих сооружений, – ответил Блю.
– Неужели «Голдуотер» что-то затеяли с Гаммой?
Глава 37
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, офис «Северной логистики»
Майк шагал по серому ковролину, огибая сваленные в кучу панели и столы. До чего необъятным офис казался поначалу, но вот проторчишь в нем безвылазно столько дней, исходишь его раз сто из угла в угол, и начнет подкрадываться клаустрофобия.
Остановившись, он поднял глаза. За столом шагах в десяти сидел Джон.
– Слушай, Джон, я больше не могу. Мне надо на воздух.
Тот не оторвал глаз от планшета.
– Нельзя. Опасно.
Майк подошел к нему мимо тележки со складными стульями.
– Да я ведь не буду выступать с речью на публике. Просто хочу развеяться, сменить обстановку. Тако купить, в конце концов.
Джон положил планшет.
– Тако можно и заказать.
– Нет уж. И так для конспирации заказываем через три подставных адреса тремя курьерами, и в итоге заказ три раза остыть успевает. Тако тут вообще ни при чем, мне просто надо размять ноги. От здешних стен меня уже тошнит.
Джон бросил на Майка невозмутимый взгляд, размышляя.
– Два условия, – вздохнул он. – Я иду с тобой. Ты будешь под маскировкой. Согласен?
– Согласен.
* * *
Час спустя Джон вернулся из магазина с пакетом. На стол легли машинка для стрижки, бритвенные станки, краска для волос и два комплекта одежды.
– Это что?
– Маскировка.
– Но…
– Побрейся наголо, сбрей щетину до усов и перекрасься.
– Нет. Ни в жизнь. Жесть какая-то…
– Сам согласился.
Майк присмотрелся к краске.
– Черная? Да я брюнетом даже до седины не был!
– Значит, отличная будет маскировка.
Майк скривил физиономию.
Наголо побрейся, усы оставь… Он прическу со времен колледжа не менял, а растительность на лице вообще терпеть не мог – даже нынешняя щетина, отращенная со дня атаки миротворцев, действовала на нервы. Однако Джон прав, где-то наверняка еще остались нераскрытые разведчики МК.
– Ладно, раз согласился, – заключил Майк после минутной борьбы с самим собой.
Сложив все обратно в пакет, он зашагал в раздевалку мимо корпоративного тренажерного зала, где в углу качали пресс двое солдат Дьюитта. Майк помотал головой. Каких только наворотов в этом офисе нет – ничего удивительного, что «Логистика» обанкротилась. Не успели выйти в плюс, как принялись сорить деньгами направо-налево.
Пятнадцать минут спустя Майк с кислым выражением глядел в отражении на свой гладкий череп и черные усы. Вздохнув, он вышел из раздевалки.
Джон поджидал его в новой одежде и с улыбкой через всю свою наглую физиономию. М-да, подколок не избежать. И раз так, лучше ударить первым.
– На педофила больше похож или надзорного за расовым разнообразием?
Джон оглядел его с ног до головы.
– Да. Ладно, иди одевайся.
Он придвинул ему кипу одежды на столе. Майк переоделся во все новое и встал, вытянув руки над головой. Джон опять смерил его оценивающим взглядом.
– Ничего. Но язык телодвижений тебя выдаст. Эмкашные программы для наблюдения вмиг распознают. Ссутулься. Молодец. И подбородок чуть ниже. Сегодня ходишь только так.
– Можем идти?
– Можем. Куда именно?
– Я хочу размять ноги, хочу поесть и кофе попить.
Джон достал из кипы старой одежды пистолет в кобуре и убрал в новую.
– С едой проблем не будет, но в кофейнях и книжных клубах светиться нельзя – и в салонах тяжелой спецтехники тоже! Знаю я тебя. В общем, твои любимые места сегодня обходим стороной.
* * *
В одной руке Майк держал лоток с крышкой, а в другой – инжеру, которой на ходу собирал кусочки овощей. Затем он было поискал салфетку – держал же ее под дном минуту назад, – но в итоге сдался и вытер руку о штаны.
– Ну, признаю, – дожевывая, заговорил он. – Эфиопская тоже ничего себе.
– Угу. – Джон кивнул. – Хорохориться заканчивай.
– Ничего я не хорохорюсь.
– Сгорбись. Сильнее. Подбородок ниже.
Майк хоть и закатил глаза, все же подчинился. Слишком уж не хотелось портить долгожданную прогулку ворчанием.
Дошагали до перекрестка. Майк какое-то время подождал зеленого, но потом просто свернул направо: какая разница, где гулять. Тут он обвел туннель взглядом профи. Ну, тут явная серия «C». А освещение и боковые мостки? Фонари вроде бы серии «F». Его, что ли, работа? Ну да, точно, он… Ай! Джон пихнул его локтем в бок.
Майк взглянул на него.
– Ты чего?
– Голову ниже! – шикнул Джон.
Да, точно. Он опустил подбородок. Ну, если инфраструктуру не оценить, то можно хотя бы витрины магазинов поразглядывать без страха подставиться под камеру. Он остановился у какого-то элитного бутика под названием «Прикладная гедоника». За стеклом – кожаные кресла, элитные сигары, премиумная посуда. И цены такие, что заставили присвистнуть. Явно дают о себе знать перебои с поставками.
О, а вот и первая наклейка про один процент доходов на нужды революции. Майк уже хотел улыбнуться, как вдруг весь закаменел.
– Это что такое?
Джон оглянулся на него.
– А?
Майк ткнул на витрину. Джон недоумевал.
– «Прикладная гедоника»?
– Нет. Наклейка.
– «Мы поддерживаем независимость Луны», – зачитал он. – «Купи у нас, внеси вклад в борьбу за независимость!» Это твоя золотая жила? Однопроцентные пожертвования? Мне нравится картинка.
– Мне тоже. Только она не наша.
– В смысле?
– Не наша. Чужая!
– Не понимаю.
– Тут написано: «Мы поддерживаем независимость Луны». А
