Полное собрание сочинений. Том 23. Лесные жители - Василий Песков

Началась опасная для безоружных людей война со зверем. Поставили на тропе его кулёмку (бревенчатый сруб-ловушка). Медведь, привлеченный приманкой, оказался в плену. Но зверь невероятной силой своей раскидал бревна западни величиною с избушку и снова стал на свободе. Было от чего Лыковым запаниковать и броситься за помощью к геологам, ставшим лагерем в двадцати километрах. Геологи дали «соседям» ружье, и те, настроив его в качестве самострела, укрепили возле привады. «Однажды я увидел, над тем местом вороны воспарили. И облегченно вздохнул. Медведь напоролся на пулю».

Все годы позже медведи беспокоили и Агафью. Следы зверей видела она постоянно. Да и звери то и дело на глазах являлись то на краю огорода, то у речки возле ловушек на рыбу.

Ерофей подарил Лыковым старенькое ружье. Дед стрельнул из него хорошо, Агафья же освоить ружье не смогла. Посоветовали ей зверя выстрелами хотя бы пугать. А она изобрела еще и свой способ борьбы с медведями – по всей «усадьбе» натянула веревки и повесила на них отслужившие свое кастрюли и ведра. Дернешь веревку – сразу пугающий грохот. Однако звери ко всему привыкают, и этим летом один из медведей стал прилежно интересоваться «усадьбой».

Три летних месяца шло изнурительное «пужанье медведя», и Агафья запросила помощи. Ерофей по хилому радиопередатчику сообщил обо всем в Таштагол. Узнал об этом губернатор Кузбасса Аман Тулеев, уже несколько лет помогающий Агафье в нелегком ее житье. С попутным вертолетом в этот раз был послан охотник – «посмотреть все на месте». Но медведь, словно почуяв опасность, перестал появляться. И страсти в тайге утихли.

Но неожиданно они вспыхнули в Абакане – столице Хакасии. Прилет охотника, продиктованный милосердием и здравым смыслом, тут расценили как нарушенье границ суверенной Хакасии – как, к нам в заповедник с ружьем! Местная газета разразилась разухабистой публикацией на две страницы, где наговорила всего с большой короб, поместив при этом снимки Агафьи, медведя, снятого неизвестно где, и портрет Амана Тулеева. Дескать, прежде чем спасать Агафью, надо получить разрешение на «изъятье медведя». В каждом заповеднике знают: такие разрешения ждут месяц, а то и два – со спасением припозднились бы. Но что до этого журналистке, наверняка видевшей медведей лишь на картинках. И мало ей было попинать Тулеева, тут же соображение – «Агафью выселить из тайги». А ведь, поди, читала, что после смерти отца (поворотный момент в жизни) Агафью возили к родственникам и там всей деревней уговаривали остаться. Не согласилась! Домой – и все. Особый, исключительный случай. Так к нему и следует относиться. Насильно выдворить Агафью из тайги – значит, немедленно ее погубить. Решилась бы бойкая журналистка взять на себя грех такого решенья?

В бойком ее писании, между прочим, говорится о браконьерах, прилетающих в тайгу на вертолетах – «замечены даже посадочные площадки». Вот и ловить бы этих грабителей природы. Увы, «возможностей нет». А тут такая возможность – попинать губернатора. За что же? За то, что откликнулся на крик о помощи. И помогает Тулеев не только Агафье Лыковой.

К вертолету мы с Агафьей бежим сломя голову. На ходу она продолжает рассказ о медведе… Через минуту уже сверху мы увидели фигурку провожавшей в вихрях снега, поднятого винтом вертолета…

Мне в эти места уже много лет помогали летать сначала геологи, потом офицеры космической службы. Их дело отслеживать последствия запуска ракеты «Протон». Ее двигатели работают на энергоемком горючем гептиле. Это соединенье азота ядовито. И хотя отделенье второй ступени ракеты происходит на высоте более тридцати километров и остатки горючего поверхности земли с такой высоты достигать не должны, это все-таки надо отслеживать. Вот и летают специалисты в места, где Лыковы обретались.

В этот раз ракета летела утром еще до рассвета, и хорошо было видно, как лунной тенью проплыла на восток третья ступень ракеты и почти сразу за нею, сгорая в плотных слоях атмосферы и оставляя за собой огненный след, скользнула и тут же взорвалась вторая ступень. Агафья такие картины наблюдает уже несколько лет.

• Фото автора. 6 марта 2008 г.

Всеми любимый

Животный мир разнолик. В нем мало существ, не интересных для человека. Что касается явных симпатий и антипатий, то можно назвать много разных персон. Мы любим большинство птиц, среди которых особо выделяем ласточек, снегирей, орлов, аистов, журавлей. Любим ежей, зайцев, белок, бурундуков, лисиц, хомячков, кошек, собак. Среди насекомых кто не любит шмелей, стрекоз, божьих коровок, мурашей, бабочек! В то же время трудно любить, например, тараканов, всякого рода червей, комаров, шершней, даже красивых колорадских жуков. Мало кто любит змей, шакалов, гиен, крокодилов.

Это он – симпатичный герой Австралии.

И есть среди многоликого мира всеми любимое существо, которое мало кто видел в природе, но оно часто появляется на телеэкранах, в книгах, журналах.

Зовут этого австралийца коала, что на языке людей его родины означает «непьющий». Разумеется, речь идет не о пиве или о чем-то более крепком, просто этот древолаз, похожий на медвежонка, не пьет воды, довольствуясь влагой эвкалиптовых листьев, которыми он питается.

Австралия – страна эвкалиптов. Тут растет 600 их видов. Для всех других животных листья этих высоких, пахнущих камфорой деревьев ядовиты. И, может быть, по этой причине только коалы едят листья всего лишь трех видов знаменитых древес. Этим объясняются трудности содержанья животных в неволе – где брать еду? Лишь несколько зоопарков мира могут себе позволить иметь в коллекции привередливых австралийцев.

Я видел коалу в зоопарке Сиднея и недавно в австрийском Шёнбруне, где есть специальный уголок с названием «Дом коалы».

Австралийский «медвежонок» небоязлив – не только позволяет с близкого расстояния себя рассмотреть, но и сам, отличаясь исключительной любознательностью, спускается на нижние ветви деревьев разглядеть все новое, что увидит.

Взрослые животные всю жизнь сохраняют величину малыша-медвежонка. Вес самки – семь-восемь килограммов, самца – одиннадцать – четырнадцать. Мех у зверьков светло-серого цвета, густой и прочный, на седалище особо густой, что позволяет древолазам удобно сидеть и спать, как в кресле, в развилке сучьев. Лапы у коал пятипалые с длинными ухватистыми когтями, действуют, как щипцы, три когтя с одной стороны, два с другой, надежно держат лазальщика на ветках. На земле коала выглядит неуклюжим и спускается вниз очень редко.

Особые приметы зверька – большая округлая, ушастая голова со словно бы резиновым темного цвета носом. Весь облик этого существа добродушно-приветливый, дружелюбный. «Я никому не сделаю никакого вреда» – так бы мог рекламировать «медвежонок» свое присутствие в этом мире.

Коала относится, как и большинство животных Австралии, к числу сумчатых – единственный малыш у них рождается не в плаценте довольно развитым, как у всех млекопитающих, а крошкой величиною с фасолину. Появляясь на свет, он знает, однако, что немедленно надо по шерсти матери двигаться в ее кармашек на животе и там сразу вцепиться в молочный сосок.

Очень медленно прибавляя в весе, малыш полгода не покидает убежище. Постепенно к молоку кормящая мать прибавляет «котлетку» из отрыгнутой кашицы эвкалиптовых листьев. Через год уже опушенное существо начинает из материнского кармана выглядывать, а потом и совершать недальние прогулки по дереву, возвращаясь либо в сумку-убежище, либо садится на спину матери.

В три года коаленок становится взрослым и находит себе жилплощадь где-нибудь на краю материнских эвкалиптовых зарослей. Коалы ведут одиночную жизнь на территории, где каждое дерево и каждый сук на нем хорошо им известны. Самцы метят свои участки пахучим выделением специальных желёз, и никому из соседей в голову не придет нарушить пахнущую границу. А если это случится нечаянно, то довольно ворчанья хозяина, похожего на звуки пилы лесоруба, чтобы нарушитель границы опомнился. Для брачных состязаний самцы коалы встречаются на территориях, перекрывающих друг друга. Никаких кровопролитий тут не случается – попугали друг друга, выявили сильнейшего и разошлись… Самки и малыши колонии общаются между собой тихими мирными звуками.

Обитают коалы на юго-восточном побережье Австралии, где времена года разнятся. Спасаясь от холодов, «медвежата» свертываются в шарообразный ком и спят по шестнадцать – двадцать часов в сутки. В летнее время (это наши зимние месяцы) коалы путешествуют по деревьям своих владений. Исчезновение хотя бы одного эвкалипта порождает беспокойное возбужденье. А если пожар либо что-то иное уничтожает участок леса, вся колония «медвежат» погибает.