За други своя! - Олег Верещагин

Олег проснулся от очередной струйки, попавшей ему точно в нос. Он закашлялся, подавил капель еще во сне и, судорожно вздохнув, всхлипнув, открыл глаза.

В щелях между растопыренным пальцами-листьями проглядывало серое небо, суровое и хмурое, как глаза честного офицера милиции в старом фильме. С этого неба сеялся дождь — Олег различал даже отдельные капли, тихо планирующие вниз. При мысли о том, что "пора вставать", стало тошно. Даже двигаться не хотелось — мокрая одежда пригрелась, и двигаться — значило вновь прикоснуться к чему-то мокрому и холодному. Олег лежал в полусонном состоянии, довольно приятном, надо сказать, пока не услышал неподалеку голос

Гоймира:

— Подниматься пора.

В ответ тихо засмеялся и что-то сказал по-французски Йерикка. Гоймир досадливо отозвался:

— Йой, не понимаю, знаешь одно!

— Ерунда, — бросил Йерикка, и Олег услышал, как шуршит папоротник — Йерикка без особой нежности расталкивал спящих. Но он был еще довольно далеко, и Олег не спешил шевелиться, наслаждаясь мгновениями относительного покоя. Когда же Йерикка подошел и довольно нахально занес ногу — Олег ловко откатился, со смехом вскочил, фыркнул, отряхиваясь от воды.

— Сам виноват, — злорадно объявил Йерикка. — Помоги остальных поднять.

— И не подумаю. Если будут бить, то пусть тебя одного.

— Опять меня подставили, — вздохнул Йерикка. — Что за друзья… Ладно?!

— Слушай, — потихоньку сказал Олег, посматривая в сторону Гоймира, который уже о чем-то говорил с Володькой, поднявшимся, судя по всему, уже давно, — а что ты ему сказал?

— Подслушал?.. Так, ты только ему не говори, а то разозлится… Faute de mieux, faire bonne mine a mauvais jeu par occasion partie de plaisir.

— Большое спасибо, я все понял, — серьезно поблагодарил Олег. Йерикка удивился:

— Ты же говорил, что знаешь французский?

— Я его учил, — дипломатично ответил Олег. Йерикка кивнул:

— Я ему сказал, что он безуспешно старается вести себя так, словно у него хорошее самочувствие, а мы все вышли на прогулку… Ну, не будь гадом, помоги разбудить остальных!

Но будить никого не было нужно. Горцы либо уже проснулись и лежали, как Олег, либо поднимались сейчас, разбужденные разговорами. Тем более, что где-то вдали вдруг серией бухнули взрывы, а потом послышалась стрельба из скорострелок. Гоймир уже торопил: 'Пошли, пошли!" — это «пошли» стало рефреном последних дней, чем-то вроде обязательной молитвы для мусульман. "Пошли!" — и они шагали куда-то через дождь, начиная постепенно ненавидеть и его, и самих себя. С утра это еще было так себе, к вечеру — превращалось в пытку…

— Мне-то часом девчонка моя снилась…

— Йой, блажь — вот мне помнилось, что куты с ног снял! Самый лучший об мою короткую жизнь сон…

— Ей длиннее и не быть стать, одно часом мне подпилок не вернешь.

— Он у Йерикки, пули надпиливает…

— Добавь, что шутишь.

— Так и есть то, я думал сказать — ногти стачивает…

— Йой, кому желается бо-ольшой шмат сала?

— Мне, давай.

— Так я не сказал, будто он у меня разом тут, я простым спросим — кто желает?

— За то убивать требуется.

— Кто сгадает, по что я больше прочего данванов ненавижу?

— М?

— Так часом всю дичину распугали!

— Йой, нет, я — так за то, что хотел у соседей в руене побывать, у Вепрей…

— Так Вепри данванам должны Дажьбога молить. За уберег от тебя…

— Хоть до вечера умолкните! — вклинился Гоймир.

— Одно «хоть», — реплика Гостимира была последней в утренней болтовне. Вытянувшись привычными двумя цепочками, чета зашагала дальше, к озеру.

Шагали уже часа четыре, останавливались за это время дважды. Первый раз — пропускали патруль, второй — прежде чем пересечь дорогу, по которой перла колонна грузовиков. Немного грела мысль, что завтра чета прибудет на место, Володька обещал это твердо.

Гоймир остановил Йерикку и Олега. Он по-прежнему смотрел на землянина волком, но Гоймир был хорошим воеводой и не мог не признать (по крайней мере — про себя!), что Олег полезен во всех отношениях и успел зарекомендовать себя, как хороший боец и начальник. Они пропустили остальных, и Гоймир высказал мучившие его опасения:

— Думается мне — дошли, нет, кого Хлопов посылал до наших?

— Наверняка он послал таких, кто места хорошо знает, — успокоил Йерикка. — Голову себе не забивай.

Гоймир хотел что-то сказать, но спереди послышался свист. В ту же секунду все бежали на звук сигнала.

Чета столпилась у края заросшего малиной оврага. Внизу, на дне, саженях в трех, лежал ничком, разбросав руки и ноги, человек — кажется, подросток, одетый в чудную смесь лесовикового и городского. Поломанные и погнутые кусты малины четко отличали путь, каким он туда слетел.

— Спуститься надо, достать, — возбужденно бросил Холод, снимая с пояса веревку. — Держите меня.

— А разом помер? — спросил Одрин. Холод пожал плечами:

— Так что?

— Давай-ка, — Гоймир принял веревку, пропустил ее по спине и под мышками.

Холод оказался внизу в два прыжка — для горца такой спуск был сущим пустяком. Остальные напряженно смотрели, как он присел, перевернул лежавшего и крикнул, подняв голову:

— А живой!

Сверху уже сбросили веревку, завязанную тройным беседочным, и Холод начал просовывать пострадавшего в петли, предупредив, что у мальчишки, похоже, вывихнуто бедро. Сам Холод поднялся вверх безо всякой помощи.

Спасенный оказался светло-русым мальчишкой в возрасте Морока — лет 13, очень бледный.

— Знаешь ли? — спросил Гоймир. Володька помотал головой:

— Не. Он, наверное, издалека.

Бедро у мальчишки в самом деле оказалось вывихнутым, а еще он ударился, падая, головой. Яромир ощупал место вывиха сквозь штаны, кивнул Краславу и Ревку, чтоб держали за плечи — и ловко рванул.

С пронзительным криком мальчишка дернулся, приходя в себя от боли, горцы удержали его, и через секунду он уже со смесью удивления и страха оглядывался, скользя взглядом по мокрым лицам обступивших его ребят. А потом вдруг прошептал — так искренне, отчетливо и непосредственно, что в все заулыбались в ответ:

— Наши…

…Антон — так звали мальчишку — оказался из расположенной недалеко от побережья, в дне ходьбы, веси Сосенкин Яр. По совпадению, именно там должны были дожидаться Гоймира с его ребятами Квитко из Снежных Ястребов и Дрозах из Лис вместе со своими четами — если все пойдет, как надо. Антона о них спросили в первую очередь, и он сказал, что никого не было, но он-то ушел из веси почти двое суток назад — искал потерявшуюся корову с телком. Ружья не взял, наткнулся на кабанов, бросился бежать…

— От кабанов? — спросил Володька — он стоял рядом, опираясь на свою «тулку» уверенно и ловко. — И в лес без ружья поперся? Ну ты пене-ек…

— Да я ж не местный, — виновато пояснил Антон, — Я из Холмска, а тут… ну, по случаю.

— Из Холмска? — подобрался Йерикка, а Олег вспомнил, что вроде бы так назывался родной город рыжего горца. — Так ты не лесовик?

— Ну, — кивнул Антон.

— А где ты жил в Холмске? — поинтересовался Йерикка. Антон хлопнул глазами:

— А ты что, оттуда?! — Йерикка кивнул. — В Старом Квартале, на улице Невзгляда.

— А-а, — кивнул Йерикка, — рядом с церковью?

— Недалеко, — согласился Антон. — Спасибо вам, ребята.

Гоймир и Йерикка переглянулись. Йерикка пожал плечами, как бы говоря: "Делай, как знаешь." Гоймир кашлянул и обернулся к Антону:

— Ходить-то можешь?

— Наверное, — не слишком уверенно сказал тот. И добавил уже решительно, подвигав ногой:- Смогу.

— Тогда так. Иди в Сосенкин Яр. Наши всяко уже там. Обскажешь им, с кем и где перевиделся. Сможешь?

— Конечно, — твёрдо ответил Антон. — Говорите, что передать, я запомню.

Они еще какое-то время оставались у того оврага уже после того, как Антон сорвался в весь. Безо всякой цели, просто чтобы немного отдохнуть. Гоймир понимал это, но не торопил, и лишь через полчаса, не меньше, поднялся первым. Прежде чем он открыл рот — чета выдохнула одним голосом:

— Пошли!..

…Они шли почти до «темноты», как Олег всё ещё определял про себя вечера. Когда остановились и стали искать подходящее место для ночевки, Володька засобирался:

— Ну, я вас довел, — сказал он довольно. — Тут уж рядом и берег закатный и побережье. Успеха вам!

— И тебе благо, — за всех ответил Морок, близко сошедшийся с мальчишкой-лесовиком за. эти дни. — Пусть будут с тобой в дороге наши мысли и сам Перун Сварожич!

— Христос с вами, — Володька пожал всем руки и зашагал к кустам, уже ставшим призрачными в свете белой ночи.

— Поздравку там всем! — крикнули ему вслед. Он махнул рукой, не оглядываясь — и пропал в кустах без единого звука.

— Хорош парень, — сказал Гоймир, — я так взял бы его в чету.