Чисто убийственный бриллиант - Деби Глиори

— Иик, иик сквии?

Официантка наморщила лоб.

— Простите, сэр. Я не совсем поняла, что вы сказали.

— Сквии иик: «Иик, иик сквии?» — Дон Люцифер ткнул указательным пальцем в пункт меню.

— Фирменное красное вино «Риоха де Торомерде», — объяснила официантка и, понизив голос до шепота, доверительно сообщила: — Я бы ни за что не стала пить его, я бы не стала им даже мыть туалет. Оно отвратительно. К вашему стейку подойдет хороший кларет.

Дон пискнул в знак согласия, надеясь, что официантка уйдет. Общение при помощи этих высоких звуков доставляло невыразимое мучение, казалось, что ему требуется масло для смазки, а не вино. Но худшее было впереди.

— Хорошо, сэр. Как вам поджарить стейк?

— Юю юее иоой.

— Сырой, сэр? Не с кровью? Нет? Как, совсем сырой, в смысле холодный, без обработки?

— Яяя.

— Но… это не то блюдо, которое едят холодным, сэр…

Дон Люцифер со всей силы стукнул ладонью по столу.

— Яяя оюю иёё иитть иоой!

Официантка убежала, прижав меню к груди, словно щит. «Какой строптивый тип, — подумала она. — И уродливый, как смертный грех. Выглядит так, будто потерпел поражение в поединке с мясорубкой».

Дон Люцифер слишком хорошо знал, какое впечатление производит его внешность на публику. Пребывая в вынужденной изоляции от человечества после катастрофической пластической операции, он имел достаточно времени, чтобы оплакать свое ужасное преображение и обдумать планы мести. «Первым делом — хирург, — подумал он, — ставим галочку в списке ликвидации, следующий… следующий мой сводный братец Лучано Стрега-Борджиа. Маленький трусишка Лучано, у которого хватило нахальства сбежать из смертельной ловушки, которую я ему подстроил. Который умудрился, не имея ни малейшего шанса, выбраться из запертой горящей комнаты в моем Палаццо, не оставив даже кусочка ДНК, который можно было бы извлечь из его дымящихся останков… Лучано, чей старший ублюдок Титус должен унаследовать миллионы, обещанные мне, Люциферу, моим умирающим отцом. Лучано, чье вмешательство нарушило стройную цепочку Наследования Борджиа (во всяком случае, так говорил мой умирающий отец), которая веками передавалась по мужской линии с тех самых пор, как… как итальянцы управляли этим дурацким островком»…

Шипя сквозь зубы, дон Люцифер на полях газеты принялся набрасывать список:

«Пункт первый, — царапал он, — купить оружейного масла. — Он извлек свою любимую «беретту» из развалин палаццо, ее было необходимо разобрать, смазать и собрать вновь, чтобы восстановить былую убойную силу.

Пункт второй: рекогносцировка. Неужто Лучано и впрямь сбежал, а не был благополучно кремирован? Установить, кто в настоящее время проживает в Стрега-Шлоссе.

Пункт третий: животные. Домашние животные: на всех рождественских открытках от сводного брата помимо подписей членов семьи стояли какие-то диковинные имена… может быть, это сторожевые собаки…

Пункт четвертый: купить собачью еду для пункта третьего.

Пункт пятый: купить фонарик — на случай, если придется делать дело ночью.

Пункт шестой: купить водонепроницаемые брюки и куртку — чтобы защитить одежду от брызг крови, и, наконец…

Пункт седьмой: собрать действующую адскую машину и ввести код детонации в мобильный телефон…»

— Ваш ланч, сэр, — официантка поставила перед ним тарелку, — ваш сырой стейк, сэр. Больше ничего не желаете?

Дон Люцифер с писком помахал ей рукой, давая понять, чтобы она оставила его в покое. Отодвинув окровавленную тарелку, он продолжил планировать свой смертельный налет на Стрега-Шлосс, который пока не требовал от него ничего более зловещего, чем поход по магазинам Окенлохтермакти.

— Ваше вино, сэр. — Официантка вновь возникла у столика с бутылкой и бокалом. — Ооо, вам не понравился стейк, сэр? Я тоже думаю, что слишком кровавый. Желаете, чтобы я отнесла его на кухню и попросила шефа немного поджарить его?

— Яяк.

— Поджарить с кровью? Или прожарить средне? А может, хорошо прожарить? — В ответ на каждый вопрос неприветливый гость качал головой. Схватив со стола ручку, официантка помахала ею перед его лицом. — Напишите, сэр. Изложите, что вы хотите.

Дон Люцифер выдернул у нее свою ручку. Спрятав газету, он нацарапал что-то на салфетке и поднял ее. Официантка уставилась на растекшиеся по рыхлой бумаге буквы, сложившиеся в слово:

Непонятно почему, это слово наполнило ее дурными предчувствиями, и она ощутила, как по коже побежали мурашки. Она молча подхватила тарелку и выбежала из обеденного зала.

O SOLE MIO

Лучано Стрега-Борджиа соскреб нетронутый ланч в топку печи и плотно захлопнул дверцу, чтобы запах не просочился в кухню.

— Если вы уверены, что я не могу помочь, сэр… — миссис Маклахлан развязала фартук и повесила его на крючок рядом с дверью в палисадник.

— Совершенно уверен, Флора. — Синьор Стрега-Борджиа улыбнулся няне. — Почему бы вам не вывести Дэмп на прогулку до обеда? Она нагуляет аппетит, а мы сможем без помех доделать свою работу.

— Пап, куда это положить? — Пандора протиснулась в дверь из палисадника с охапкой трав в руках.

— На стол, можешь порубить их вот этим. — Синьор Стрега-Борджиа протянул дочери злодейского вида нож и повернулся посмотреть, как продвигаются дела у сына. Титус стоял над большой сковородой из нержавейки, помешивая лук и чеснок с таким видом, словно от этого зависела его жизнь.

— Не так свирепо, Титус. Это всего лишь овощи, а не смертельные враги…

— А почему обед сегодня готовишь ты, а, пап? — Пандора на секунду перестала рубить ореган, чтобы откинуть с глаз непослушную прядку.

— Все остальные вышли из строя. — Синьор Стрега-Борджиа насыпал на стол горкой муку и, сделав маленькое углубление посередине, вылил туда двенадцать яичных желтков. — Вашу маму тошнит, Мари Бэн дуется в своей спальне, потому что никто не притронулся к ее лососю в соусе из крысиной мочи с изюмом, коллеги вашей мамы покрыты пчелиными укусами…

— Это были шершни, — пробурчал Титус, — не пчелы, я видел…

— Я тоже, — согласился Ток, выполз из-под стола и подобрался к плите, чтобы заглянуть в сковородку Титуса. Понизив голос, он прибавил: — И это еще не все.

— То есть? — Титус сверху вниз посмотрел на крокодила, который приложил переднюю лапу ко рту, словно желал показать: «рот на замок».

— Шершни? Откуда им взяться? — вслух удивился Лучано Стрега-Борджиа, быстро замешивая яйца в тесто. Пандора с отвращением наблюдала за этим процессом.

— Беее, — подавилась она. — Пап, это омерзительно. Выглядит так, словно кого-то стошнило…

Согласившись в душе с мнением сестры, Титус нагнулся к Току и прошептал:

— А что ты видел?

— Ту ведьму, — процедил Ток. — Ну, которая приехала в катафалке. Я открыл окно в ванной, чтобы выпустить пар после купания, и увидел ее. Она стояла и бормотала какую-то тарабарщину на краю поляны, после чего цветы превратились в шершней.

— Ты уверен? — Титус пристально посмотрел на Тока. — Слушай, это ведь… злодейство. Из-за нее они теперь все искусаны.

— Ну да, — согласился Ток. — Думаю, она играет за другую команду.

— То есть? Что ты имеешь в виду? Какую другую команду?

Ток прошептал почти неслышно:

— За команду Тьмы, а не Света.

Титус побледнел:

— Ты хочешь сказать, что она практикует Черную Ма…

— Замолчи, — зашипел Ток. — У стен есть уши. По-моему, здесь происходит что-то очень зловещее. Неужто вы, люди, ничего не замечаете?

Титус припомнил все странности нескольких последних дней и кивнул.

— Я думал, это связано только со мной, — признался он. — Я чувствовал… что меня словно кто-то преследует… пытается меня достать…

Синьор Стрега-Борджиа поднял голову от теста, которое уже стало напоминать нечто такое, что можно положить в рот, а не отправить в помойное ведро, и спросил:

— Как поживает твой лук, Титус?

— Хм… да… замечательно. Мягкий и золотистый, — наугад ответил Титус и добавил шепотом: — И что, по-твоему, нам надо делать? Рассказать папе?

— Нет. Ни в коем случае. Когда речь заходит о странном поведении начинающих ведьм, суждения твоего отца несколько, скажем так, неадекватны. По его мнению, черная магия — это просто чуть более темный оттенок белой магии, он видит разницу в оттенке, а не в морали… — Ток вздохнул и заговорил громче: — Кстати, мне кажется, твой лук почернел, а не подрумянился.

— РАДИ БОГА, ТИТУС! — взревел Лучано. — Неужели я не могу доверить тебе даже такую простейшую вещь, как подрумянить лук? Как же, черт возьми, ты собираешься кормить себя сам, когда оставишь этот дом, если ты не можешь выполнить даже самую элементарную кулинарную процедуру? Если так пойдет дальше, ты умрешь от голода, не дожив и до тридцати.