Позывной: «Колорад». Наш человек Василий Сталин - Валерий Большаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Володька!
– Здесь, командир!
– Полетишь парой.
– Парой? – нахмурился Орехов.
– Ведомым с тобой пойдет Яценюк.
Видимо, у Владимира было, что сказать, он уже и рот раскрыл, но твердый взгляд командира утихомирил старлея.
– Все понятно, – вздохнул он. – Разрешите идти и готовиться к вылету!
– Разрешаю. Марлен, летишь со мной.
– Слушаюсь! – расцвел Никитин.
– Кот!
– Понял… – проворчал Котов и окликнул: – «Хан»! Пошли…
Ибрагим рысью помчался за первым своим ведущим.
Быков прекрасно понимал нежелание пилотов брать на себя такую обузу – натаскивать младлеев, ставить их на крыло.
Но кто еще, кроме них? Кому смену-то готовить?
Понятное дело, новички скованно себя чувствуют в бою, теряются, не пользуются всеми возможностями машины, маневрируют с запозданием и не всегда «въезжают» в замыслы ведущих.
Однако ведущие не бессмертны…
А воевать надо.
– Внимательно смотри за воздухом, – давал Орехов ЦУ своему ведомому. – Чуть появятся «мессеры», немедленно предупреждай меня выходом вперед. И строго держись в боевом порядке!
Петро кивал только, напоминая китайского болванчика.
– По самолетам!
Шли на малой высоте.
По дороге на запад выдвигались небольшие колонны автомашин, пылила артиллерия – они должны были создать заслон танковому клину противника.
Шестерка снова вышла на среднюю высоту. Восточнее, у лесных посадок, завиднелись наши гаубицы.
Они вели редкий огонь по площадям.
Проплыло небольшое, дотла сожженное село – одни печи торчат.
Вчера тут усиленно рыли окопы, а сегодня видна сплошная траншея – и каски, каски, каски…
А западнее перли танки с крестами, тупорылые «Опели» тащили на прицепе пушки, граненые «Ганомаги» шуровали напрямую, полем.
– Разворачиваемся на обратный маршрут.
Никитин при энергичных маневрах отрывался от ведущего, но потом снова занимал боевой порядок.
И тут Быков допустил ошибку.
Эмоции взыграли – злость разобрала.
Немцы разъезжали, как у себя дома!
А не пора ли намекнуть, кто тут хозяин?
А что? Полный боекомплект, да плюс эрэсы под крыльями.
Отчего не «пошалить»?
– Я – «Колорад». Штурмуем колонну!
– Есть! – радостно отозвался Орехов.
Ну, этот всегда рад фрицам насолить…
Наш товарищ.
С земли суматошно забили «эрликоны» – за шестеркой сплошные зенитные разрывы.
– Прорываемся на бреющем! Зенитки подавлять только огнем пушек! Эрэсы сохранить для колонны!
Быков сделал боевой разворот и ушел к облачности.
На высоте семьсот метров убрал крен и окунулся в рваную вату облаков. Сразу отвернул вправо градусов на тридцать.
Левее, по направлению прежнего курса, летели светящиеся снаряды.
Выйдя из облаков, Григорий спикировал и помчался вдоль дороги – по трассе сплошным потоком шли танки и автомашины.
Быков снизился буквально на два-три метра от земли, прижался вплотную к колонне – спрятался за нею, как за стеной, прикрылся от зенитчиков и открыл огонь из пушек, ударил РСами.
Бреши в подвижном «щите» мехколонны возникали одна за другой – факелами вспыхивали бензовозы, разваливались грузовики, танк, заполучив в борт «эрэсину», закрутился на месте и замер.
Наружу полез экипаж – и попал под пулеметный огонь Яценюка.
Только тут Григорий оглянулся на ведущего.
За его «лавочкой» самолет Марлена не просматривался.
Да вон же он!
Никитинский «Як» летел выше и впереди, уходя на запад.
А за ним пристраивалась парочка «мессов».
– Т-твою медь…
Резко набирая высоту, Быков дал форсаж и бросился на помощь ведомому.
– «Никита»! Форсаж!
Но Марлен как будто не слышит. А «худой» уже заходит ему в хвост…
– Ах, чтоб вас всех…
Достать «Мессершмитт» из пушек на таком расстоянии не получится, уж больно далеко.
Эрэсом попробовать?
Тоже далеко, но как быть-то?
Григорий выпустил реактивный снаряд.
Распушив «лисий хвост» выхлопа, тот унесся вперед – и мимо.
– Твою медь…
Второй снаряд просвистел возле самой кабины немецкого ведомого и врезался в винт.
Взорваться не взорвался, но способности летать истребитель лишил – самолет перешел в свободное падение, и немец выпрыгнул с парашютом.
А Быков стал нагонять ведущего.
Тот уже дымные трассы протянул к «Яку», словно щупальца.
Григорий длинной очередью прострочил «мессера».
От подбитого самолета потянулся дым, он как-то просел, но все еще следовал прежним курсом.
Короткая очередь добила «худого».
И вдруг по мотору «Ла-5» ударили пули, дырявя капот. Рефлекторно Быков бросил истребитель вправо, ниже трассы.
Над кабиной пронесся «мессер».
– Твою ж медь…
Косячок, однако.
Так увлекся погоней, что не углядел справа вторую пару врага.
Они и выставили ему «двойку» за невнимательность – влепили очередь.
Мотор заработал с перебоями, скорость резко упала.
– Командир!
– Подбит. Иду на вынужденную.
А «Мессершмиттов» в небе стало побольше.
Три из них начали заходить в хвост быковской «лавочке», но их отсекла пара Орехова.
– Командир! Как ты?
– Все в порядке. Тяну к нашим.
Два «мессера» все же прорвались, «уцепились за хвост» поврежденной «лавке».
Сражаться с ними Быков никак не мог, но и легкой добычей становиться он тоже не хотел.
Оставалась одна возможность – маневрировать.
Надо было уловить то мгновенье, когда «Ме-109» откроет огонь – и резко уйти под трассу.
Тут главное – не допустить прицельного огня.
И раньше маневр не сделаешь, и запаздывать нельзя – лови момент.
Первый из «мессов» выходит на прицельную дистанцию, носом уже водит…
Быков бросил «лавку» со скольжением вниз и в сторону.
Огненная трасса прошла выше, и тут же над Григорием проскочил «худой».
Не вышло!
Немец возвращался к своим, в растянувшуюся цепочку самолетов.
Заходит на атаку второй…
«Ла-5» опять увильнул, но тут Быкову не повезло.
То ли он сам замешкался с уходом, то ли немец нажал гашетку раньше, чем надо было, а только пули дробно ударили по бронеспинке.
Самолет затрясло – снаряд отбил кусок лопасти винта.
Третьего захода «мессеры» не сделали, на них самих напали «лавочки» и «яки».
Однако Григорию лучше не стало – самолет терял высоту.
А без нее как дотянуть до своих?
Хотя нет, вон и траншея показалась.
Живем!
Мотор заглох. Только ветер гудит, обтекая планирующий самолет.
Быков покрепче вцепился в рукоятку – посадка будет «на живот».
И снова будто градины колотятся о бронеспинку.
Добить решили, гады?
Самолет вздрагивает, как живой, что-то лопается в нем, взрывается…
Земля с грохотом «напрыгнула» снизу, и Быков с маху ударился головой о приборную доску.
Очнулся он почти тотчас же. Болела голова и разбитое лицо, ломило в висках.
До слуха смутно доносился гул моторов.
– В принципе, – вяло подумал Григорий, – он правильно сделал, что не стал с парашютом выпрыгивать.
Любителей пострелять тут предостаточно…
В вышине крутились «лавки», «яки» и «мессеры».
Парочка «Фокке-Вульфов» подошла, словно сменяя «худых» – двойка «Мессершмиттов» стала пикировать.
Надо полагать, хотят его «лавочку» на земле сжечь. Хрен вам…
Отстегнув привязные ремни и лямки парашюта, Быков полез вон из кабины.
Голова, как колокол. Гудит. Все будто в тумане.
Перевалившись через борт, Григорий упал на крыло, сполз на землю, потащился прочь.
И снова вырубился.
Когда пришел в себя, в небе было пусто.
И чисто.
Зато воздух гудел и шатался от близких взрывов.
Рвались снаряды и мины, пулеметные очереди косили траву и людей.
– Поползли, – скомандовал себе Быков.
Ползти пришлось не долго, вскоре он миновал свежий бруствер и скатился в траншею.
На него оглянулся сержант с автоматом, ощерился.
– Товарищ летчик, вы откуда к нам?
– С неба, – буркнул Григорий. – Командный пункт части где?
– Пойдем, провожу.
Погон сержант не видел, а в лицо не признал.
Да оно и к лучшему, Быков к дешевой популярности никогда не стремился.
Что хорошего, когда тебя узнают в толпе?
Где еще можно затеряться человеку, побыть в одиночестве, если не среди подобных?
Нет, в «звезды» он рваться не будет. На фиг, на фиг…
В КП обнаружился командир полка.
С биноклем он стоял у амбразуры и наблюдал.
– Это на тебя охоту открыли? – спросил он.
– На меня, – буркнул Быков.
– Ничего, двоих ты сам спустил. Нормальный размен.
– Да неохота размениваться.
– Эва как…
– Вытащить самолет не поможете?
– А чего ж? Отобьем танки и подмогнем. Сядь пока, а то бледный весь, в кровище… Секундочку. Таня!
Прибежала молоденькая санитарка, осмотрелась и сразу же занялась Быковым – промыла раны на лбу, удалила кусочки стекол от разбитых летных очков и сделала укол от столбняка.
Слава богу, глаза целы…
