Разрубленное небо - Александр Логачев

От мрачных картин на стоматологические и, кстати, вообще медицинские темы (А что, скажите на милость, делать с плевым аппендицитом? Помирать? От аппендицита?! Это ж глупость и позор. А каково будет смотреть на страдания близких тебе людей, зная, что в ином времени в два счета им бы помогла какая-то копеечная таблетка?!) Артем перешел на раздумья о техническом прогрессе как таковом. И о том, что пора бы его двигать вперед хотя бы в отдельно взятой провинции. Понятное дело, что до бормашин, не говоря уж о машинах ультразвуковых, прогресс этот додвигать не удастся, но хоть что-то можно усовершенствовать, хоть к чему-то приблизиться, хоть что-то попробовать создать. В какой-нибудь доступной прогрессу области. Да хоть тот же порох заполучить, который, насколько Артем помнил из истории, в Китае уже изобрели. И между прочим, вот вопрос — по какой же такой причине он неизвестен в Японии, у которой с Поднебесной имеются неплохие связи? Может быть, в Китае порох является наиглавнейшим секретом и его оберегают с такой же тщательностью и старанием, как потом, в другое время и в другом месте, станут беречь секрет атомной бомбы?

Словом, Артем увлекся мыслями о прогрессе. Углубленные размышления привели его к печальным выводам. Он вынужден был признать, что сам мало что знает, хоть, в отличие от тех же древних япошек, повидал такой прогресс, что ого-го, держись не падай! И ведь в школе учился довольно сносно, химию с физикой проходил, на уроках разные опыты ставил, а мало что осело в голове. Если и осело, то все урывками и обрывками. И урывки эти были какие-то бесполезные. Скажем, он помнит, что для приготовления пороха необходима селитра. Замечательно. Ну и что дальше? А кроме селитры? Да и с селитрой этой чертовой тоже проблемы. Где она водится, в каком виде встречается в природе, в чистом ли виде используется для приготовления пороха или, ее надо подвергнуть какой-то обработке? Господи, да что там порох! Обыкновенные, примитивнейшие спички, на которых в этой чертовой древности, наверное, можно было бы сколотить состояние, исчисляемое тысячами коку риса, и то Артем не знал, как изготовить. С деревяшками — понятно, а как смастрячить серную головку? И, в первую очередь, где и как добыть эту чертову серу? Да, он помнил, что сера добывается из руды, и что с того? Как выглядит эта руда, где залегает, есть ли она в Японии или она встречается повсеместно, на всех странах и континентах?

Нелегко однажды почувствовать себя бестолковым. Хорошо, что окружающие его японцы не догадывались, из какого далека, из какого края невиданных чудес он прибыл, а то стыда ведь не оберешься. Из края чудес прибыл, а завалить нас чудесами не можешь.

Нет, вот чем он мог действительно завалить своих древних современников, так это цирковыми чудесами. Но прогресс-то ими не двинешь. Ими можно только попугать и повеселить.

Но ведь урывками он что-то все же помнил, что-то знал. А умному, талантливому, самородному гению дай только урывок, он уж дальше сам сообразит, что делать. И из этой нехитрой мысли родилась идея Ямомото-рю.

Артем прикинул, что наверняка даже в подвластной ему провинции найдутся самородки — разного возраста, пола и сословной принадлежности, в которых от природы заложены недюжинные способности к тому или другому. Способности эти надо только развить. Во-первых, обучить, чему сам знаешь и что подвластно их уму (скажем, строение атома объяснять им нет никакого смысла, и не поверят, что такое может быть, и к повседневной древней жизни никак не применишь, к тому же и сам Артем помнил это строение весьма приблизительно). Во-вторых, создать все условия для спокойной учебы. А дальше только подталкивать в нужную сторону, отсекая заблуждения и тупиковые варианты. И через какое-то время — Артем в этом почти не сомневался — ученики его школы, так сказать, птенцы Ямомото, изобретут ему этот клятый порох. А там и дальше можно наращивать. «Чем черт не шутит, — в своих мечтаниях Артем себя не сдерживал, — может, и да электричества доберемся совместными усилиями, до первобытных компьютеров на ременной передаче».

Впрочем, мечтания мечтаниями, а здравый смысл подсказывал, что в реальности не то что до электромоторов или там деревянных ракет, но и до элементарного книгопечатания, пожалуй, трудновасто будет довести дело. И что самое печальное — как ни старайся, более-менее приличной медицины создать все равно не удастся. Поэтому следовало изыскивать альтернативные способы самоспасения. А что тут придумаешь? Только поставить себе на службу здешние знания: о тех же лечебных травах или, скажем, о целебных свойствах тигровой желчи и обезьяньей мочи, или о точках на теле человека и об их умелом иглоукалывании, или о точках географических, тоже чем-то способных помочь (например, там-то и там-то бьет горячий источник, купание в котором поднимает на ноги ревматиков, ну и так далее), или о чудодейственных свойствах камней и минералов, и даже о пользе ароматов (Артему рассказывали, что в одной деревне некая женщина лечит любовные расстройства и душевные недуги вдыханием одной ей подвластных ароматов).

Одним словом, Артем решил сделать Ямомото-рю хранилищем знаний. Конечно, неплохо было бы собрать в ней всех здешних умников и знатоков, от ученых китайских монахов до деревенских знахарей. Превратить Ямомото-рю в Академию имени Белого Дракона, отстроить возле замка Академгородок. Учредить эдакую Силиконовую долину с поправкой на тринадцатый век…

Но это была утопическая затея. Ведь кто такой Артем? Всего лишь провинциальный даймё, и его административные возможности весьма ограниченны. А затея требовала широких административных полномочий. Проще говоря, чтобы того, кто не согласится подобру-поздорову поменять свой постылый монастырь или свою проблемную деревню на безбедную жизнь в Академгородке, можно было бы приволочь туда силой. Для эдакого размаха надо быть не меньше главы сильного самурайского дома. К тому же Артем не был уверен, что подобную затею он сегодня потянет по финансам.

Однако кое-что он мог сделать уже сейчас. Например, на следующий год запланировал Большой поход за знаниями. Сие означало: отправить специально отобранных для этого учеников Ямомото-рю к известным лекарям, знахарям, отшельникам, по монастырям, в обучение к другим известным в Японии людям, в том числе и к мастерам боевых искусств. И пусть записывают все то, что узнают. И пусть несут записи в Ямомото-рю, где по ним станут обучаться другие. Следовало не дать знаниям пропасть в веках и, главное, надо было поставить их на службу себе самому…

Ворота школы распахнулись загодя. Пожилой хромоногий самурай, состоявший при школе одновременно привратником, сторожем и суровым старшиной, издали углядел, кто к ним едет, и поспешил распахнуть ворота.

— Здорово, Касаги, старый плут! — приветствовал его Артем, въезжая во двор Ямомото-рю. — Где сейчас все?

— На занятиях по письму и чтению, господин Ямомото, — отвечал склонившийся в поклоне Касаги.

Увы, большинство из тех, кого набрал Артем в ученики, были неграмотны. Разве что среди самурайских отпрысков попадались обученные чтению и письму, а среди детей простолюдинов таких не было вовсе. Приходилось для начала проводить элементарный ликбез. Занимались с учениками Ямомото-рю монахи из монастыря на горе Эбэй, расположенного в десяти ри от Ицудо на север. С этим монастырем, самым большим (и, как следствие, самым влиятельным) в их провинции, Артем сразу установил хорошие отношения. Это было не трудно — всего лишь ежемесячно наведываться в монастырь и жертвовать на его процветание некое (признаться, немалое) количество коку риса. Ну, и как настоятель сможет потом отказать доброму даймё в его необременительной просьбе прислать в его распоряжение двух образованных монахов для буддоугодного дела — детей грамоте обучать?

Из присланных один монах оказался китайцем (как понял Артем, в любом японском монастыре отыщется хотя бы один китаец и один кореец), и на него была возложена дополнительная нагрузка — обучать учеников китайскому языку. Должны знать иностранные языки. К тому же в Японии книг на китайском ходит едва ли не больше, чем на японском. (Кстати, немалые средства уходили на покупку книг, Артем их скупал по всей провинции, уже набралась довольно приличная по здешним меркам библиотека свитков рисовой бумаги, а вскоре он даже намеревался отправить кого-нибудь в Киото за книжным пополнением…)

Всадники спешились. Носильщики опустили на землю носилки, из которых, самостоятельно отодвинув дверцу похожей на собачью конуру будки, проворно выбралась Ацухимэ.

— Ну почему я не мужчина! Ненавижу этот глупый тесный домик! Лучше уж пешком… Это и есть твоя Ямомото-рю?

— Она самая, — сказал Артем. И наябедничал: — Твой брат смеялся, когда я сказал ему, что собираюсь открыть еще одну Ямомото-рю. Для обучения женщин.