Путь, исполненный отваги - Дмитрий Беразинский

Андрей Константинович вопросительно уставился на Хранителя.

— Что я должен делать? И почему именно с осени девяносто восьмого?

— А что вы делали в Белороссии? Точно так! Максимум гуманизма, минимум насилия. Остальное за тобой. И усмири ты там Петра Алексеевича, пока он половину России не укокошил! А что до конкретной даты, то запомни: предмет, обладающий большой инертностью и биополем, можно отправлять лишь в определенные точки временного потока. Иначе рискуем получить наложение сознаний, раздвоение личности и сдвиг основного хронопласта. А сдвиг основного хронопласта — это, брат, даже не Ганьсу и Шэньси 1556 года[6]...

— И что, прямо сейчас отправляться? — спросил полковник. Он чувствовал себя в положении человека, которого разбудили и предложили возглавить кабинет министров Колумбии.

Хранитель отрицательно покачал головой.

— Нет. Сейчас мы с тобой смотаемся в наш изначальный мир, где я тебя познакомлю с одним интересным человеком. Которому предстоит стать твоим «другом и соратником», как выражались иудеи в начале двадцатого века. Вместе с ним вам и предстоит вершить дела, до сих пор бывшие по плечу разве Богу.

— Что еще за личность? — проявил любопытство Волков.

— Ошибка кое-кого с того света. Любопытнейший случай. Реинкарнация с памятью о прошлой жизни. Сейчас увидишь.

Хранитель жестом предложил Андрею Константиновичу следовать за ним и подошел поближе к порталу. Ощущая комок внизу живота, тот приблизился к Вратам, а затем полковник почувствовал, как сильная рука Хранителя толкнула его прямо в зияющую бездну.

Мгновенное чувство невесомости, а затем он обнаружил, что стоит в небольшой комнате с мезонином. На балконе у телескопа копошился здоровенный детина, одетый в серый мохеровый свитер и светлые «пирамиды». Время от времени он поглядывал в телескоп, не забывая при этом отхлебывать из кружки, стоявшей на старом письменном столе.

— Добрый вечер! — поздоровался Андрей.

Против ожидания, парень не дернулся, не расплескал свой чай, не уронил себе на ногу телескоп. Даже не выругался. Медленно встал со стула и, подойдя к неожиданному визитеру, сунул ему свою огромную, размером с приличный заступ, ладонь.

— Добрый вечер, господин полковник! — Волков скосил глаза на свои плечи — он был облачен в форму советского полковника милиции, той милиции, когда про ОМОН и слыхом не слыхивали. — Что случилось? — мягко спросил хозяин дома.

Сзади донесся звук негромкого хлопка. Волков обернулся. На пороге комнаты стоял Хранитель собственной персоной и (как там у «Короля и Шута») улыбался.

— Ну чего тут у вас? — скромно спросил он. — Познакомились?

— Чего тут у нас? — переспросил парень. — Вы, собственно, кто такие будете?

Хранитель подошел к картине, висевшей на стене, и долго всматривался в нее. На холсте была изображена маленькая девочка, сидящая на скале и подкармливающая белую акулу. Невольно полковник Волков тоже глянул на нее и моментально спросил:

— Знакомо. Кто автор?

— Мальчонка соседский. Андриан Городов. Пацану всего двенадцать годков, а воображение, как у шизофреника с тридцатилетним стажем, представляете?

— Представляем. Мы как раз все отлично представляем, — ответил Семен. — Позвольте мне, уважаемый Афанасий Поликарпович, представить вам полковника Волкова Андрея Константиновича — командира Лазурного Корпуса.

Тот, которого назвали Афанасием Поликарповичем, внезапно отшатнулся от них, как черт от ладана.

— Как вы узнали? — потрясенно прошептал он. — Я ведь только отцу и Маше... Маша, да?

— Эк вы хватили! Привет от Координатора-распределителя вам, Афанасий, — шутливо поклонился Хранитель, — и от Мастермайнда тоже привет. Того, который забыл поставить вам Шестой барьер.

Волков, чувствуя себя лишним на этом вечере откровений, подошел к одиноко стоявшему креслу и уселся в него. Вечер только начинался. Хозяин подошел к столу с телескопом и единым глотком допил остававшийся в кружке чай.

— Я чувствовал, что когда-нибудь это вскроется. И что теперь? Вы пришли за мной, чтобы забрать меня обратно? Мое пребывание здесь крайне нежелательно, я понимаю, но как же...

Не говори глупостей и успокойся! — сказал Хранитель. — Мы здесь не за этим.

А за чем же? — воспрянул было духом Ростислав.

Хранитель обвел глазами комнату.

— У тебя нет помещения, где бы мы могли спокойно поговорить? — спросил он. — Уважаемый полковник занял единственное кресло, а стоя слушают только приговор.

— Можно сойти вниз, в холл, — предложил верзила, — у меня гости. Хотя... они, наверное, уже давно крутят секс в спальне, если только уже не дрыхнут после оного...

— Дрыхнут, — успокоил всех Хранитель, — я храп отсюда слышу.

— Господин полковник! — окликнул он было задремавшего Андрея. — Пойдемте вниз и обкашляем все наши проблемы.

Волков послушно встал со скрипучего кресла. Семен подошел к двери, ведущей на внутреннюю лестницу, и открыл ее.

— Черт, даже не пожрали как следует, — прокомментировал он ситуацию на обеденном столе, — хотя, надо отдать им должное, бутылочку прикончили.

— Как выпью, так не могу кончить! — посетовал Андрей Константинович, спускаясь по крутой деревянной лестнице.

— Дык не пей! — включился в игру Хранитель.

— Тогда не могу начать.

Ростислав послушно хихикнул. Ему стало все до фени. Обратно на тот свет, насколько он понял, его никто отсылать не собирается, а крутые перемены полезны уже тем, что приятно щекотят столетние нервы. Он внезапно спросил Хранителя, безошибочно определив в нем руководителя:

— Так как мне теперь называться? Ростиславом или Афанасием, Переплутом или Каманиным, человеком или нечистью?

Хранитель беспечно пожал плечами:

— Да что вы все об одном? То как меня звать их колышет, то как самим зваться. Человеки вы все! Выбирай. А то, хочешь называйся на испанский лад: Ростислав Афанасий Переплут-Каманин! Как звучит, а?

— Навроде «Медузы-Горгонер»! — фыркнул Волков. — Не имя красит человека.

Ростислав бережно подобрал гитару, лежащую поперек стола, и повесил ее на крючок. Затем собрал рюмки и отнес на кухню.

— Есть хотите? — спросил он у нежданных гостей.

— Завтракать будем у меня в замке, — сказал Хранитель. — Вот тебе стандартный контракт, изволь прочесть и подписать.

Он протянул Каманину стандартный лист бумаги, испещренный рунами «гарамонда» — изысканного шрифта, употреблявшегося для всяких торжественных случаев: вызова на дуэль, приглашения на похороны, повестки в военкомат. Ростислав взял листок и принялся вслух читать:

— Я, реинкарнированный в реальность 456/34-а, бывший в прошлой жизни профессором Переплутом Афанасием Поликарповичем, не имею претензий к Главному Распределителю Центрального Орт-Направления, в дальнейшем именуемому «Мастермайнд», за последствия, приведшие к утере Шестого барьера в моем мозгу, в результате чего сохранилась память о предыдущем воплощении.

Со своей стороны, вношу предложение о моем участии в проекте «Метаморфоза — G» в качестве Советника по прогрессу при командире Лазурного Корпуса Волкове Андрее Константиновиче.

В случае успеха проекта, при получении премиальных лет, обязуюсь провести пятнадцать из них на стажировочной практике у Хранителя сектора l (Земля, Унтерзонне, Гея).

Данное соглашение вступает в силу с момента подписания контракта.

Ростислав взял с тарелки кружок колбасы и задумчиво прожевал его. Хранитель тихо сидел напротив, а полковник в ментовском прикиде занялся камином.

— Шерудило возьми! — вдруг сказал Хранитель.

Андрей недоуменно уставился на него. Тот жестом указал на кочергу.

— Вот. Им можно прекрасно шерудить.

— К черту шерудило! — психанул Переплут-Каманин. — Мне кто-нибудь объяснит, что за проект «Метаморфоза» и кто такой Хранитель сектора лямбда! Я не хочу подписывать всякую ерунду! Лет восемь назад по телику показывали, как одна дамочка передавала свою премию в Фонд мира...

— Помню! — отозвался Волков. — Лицо у нее было... Как будто она представляла, что можно купить на эту премию.

— И тем не менее я тоже не желаю принимать кота в мешке.

Хранитель смерил его взглядом.

— Справедливо. Проект «Метаморфоза — G» — план построения замкнутой системы социалистического типа на планете земного профиля. Планета называется Гея.

— Не жалко планеты? — удивился Ростислав. — Мне за семь лет перестройки...

— А вот этого не надо! — перебил Хранитель вкрадчивым голосом. — Не путайте, извиняюсь, хер с пальцем. Андрей Константинович подтвердит мои полномочия.

Волков важно надул щеки.

— Да перестаньте! Я не удивлен, что ко мне заявились вы, я ждал этого. Но чтобы с места в карьер занять место какого-то там советника... Это же ни в какие ворота не лезет!