Рыцарь из преисподней - Наталья Игнатова

Идти пешком – это часть ритуала, позволявшего людям вслед за Марийкой попасть туда, куда путь для них был заказан. Но только вслед за Марийкой. Потому что нужен проводник, а без него хоть пешком, хоть на машине, ты все равно окажешься перед магазином и автостоянкой. Артур прикинул направление: выходило так, что идти надо прямиком сквозь «Гебер», и пошел вперед.

– Просвети взор мыслей моих, Приснодева, – попросил он вслух. – Ты, возлюбившая истину, яви мне сокрытое и тайное премудрости Господней…

Как всегда, от молитвы стало тепло на сердце, но в тварном мире во время молитвы реальность становилась яснее и четче, а взаимосвязи между предметами и явлениями, причинами и следствиями, прошлым и будущим как будто подсвечивались. Не для взгляда, нет. Просто… ну многое становилось понятным, оставалось лишь удивляться, как же не видел этого раньше. А здесь, на полпути к сияющему золотым электрическим светом зданию, Артур почувствовал, как реальность меркнет и размывается. Он услышал музыку, которой и была эта земля, услышал звуки, которыми были эти несколько километров света и асфальта, автостоянки с одной стороны, сквера со старыми деревьями – с другой, чуть поодаль… и он услышал, как красивая, хоть и дикая мелодия гаснет, будто звуки поглощает слой мягкой пробки. Здесь была граница с Немотой. Звуковая лакуна. Плохая акустика в этом месте, когда Эсимена создавалась и была еще только музыкой, нематериальной, идеальной, чистой? Все возможно. Причины не так уж важны, главное, что в результате прямо посреди княжества образовался провал в Немоту, в место, где музыки нет. Она звучала, пусть и еле слышно, ее было достаточно, чтобы затянуть провал, сделать его безопасным для людей. Но достаточно было перестать слушать музыку, чтобы пройти ее насквозь. И Артур, поглощенный молитвой, миновал тончайшие слои мелодии, отметив для себя лишь то, что даже совсем тихая музыка оставалась прекрасной. С лакунами или без, Эсимена все равно самое красивое княжество Ифэренн.

Там, где стоял «Гебер», росли сосны. Роща спускалась вниз по пологому склону широкой чаши, похожей на кратер старого вулкана. Стройные стволы, темные кроны, хвойный запах, которому не хватало обязательного для сосняков запаха солнца, но это восполнялось ароматом неярких ночных цветов. Их тут было много: белые, лиловые, голубые соцветия на оплетающих корни и кусты стеблях. И так же много было светлячков. Настоящих, но тоже золотых и серебряных, как фонарики на улицах Эниривы. Светящиеся жуки плясали в воздухе, вились вокруг сосен, мерцали на листьях и траве. Их были сотни, и от них было достаточно света, чтобы спуск вниз, без тропинки, по изрытой корнями земле не составил труда. Никаких звезд в Ифэренн, и можно подумать, будто часть звездного неба укрылась в этой долинке. Не хочется им гореть среди снийва, гораздо приятнее и веселее танцевать среди цветов. И провожать неосторожных смертных, которые самоуверенно идут туда, куда дорога заказана.

Артур заметил, что светлячки следуют за ним. Они освещали путь, это правда, но вело их, скорее всего, любопытство, и вряд ли доброжелательное. Немота, даже границы Немоты – неподходящее место для людей, если только их не сопровождает кто-нибудь вроде Марийки. Так кто же она все-таки? Не демон, нет, это точно. Но и вампиром она быть не может, потому что они не учатся в Интарафи. Даже потенциальные жертвы вампиров не учатся в Интарафи. Слуги вампиров занимают в княжествах очень высокие посты, но не настолько высокие, как те, на которые приходят выпускники Интарафийского института. Значит ли это, что Марийка – человек, но человек проклятый, боящийся Миротворца, опасного лишь для нечисти, нежити и по-настоящему черных душ?

Да куда там? Проще поверить, что Марийка – демон, только демонам тоже незачем учиться среди людей. К тому же демону трудно пришлось бы здесь, в окружении фейри. Светлячки – это же так, баловство, а где-то рядом есть твари гораздо страшнее и опаснее. Если лакуна до сих пор не заполнена музыкой, значит, ее охраняют, и стража до сих пор не напала лишь потому, что всем интересно посмотреть, что Артур собирается делать. Насчет демонов они бы не любопытствовали, накинулись сразу и гнали незваного гостя обратно в реальность Эсимены так, что только перья летели бы.

Марийка приходила сюда, приводила людей, их не выгоняли, больше того, их принимали достаточно тепло, чтоб и людям, и Марийке нравилось бывать в долине снова и снова. Почему? Фейри неплохо относятся к упырям, считают их отдаленными родичами, младшими родичами, бедными и больными, но все-таки не чужаками. Поэтому не обижают. А бывает, что и покровительствуют. Значит, Марийка все-таки вампир? Ох, рехнуться можно, если долго об этом думать. Нет смысла искать ответы на неверно поставленные вопросы. А для верной формулировки пока недостаточно информации. И будет ли ее когда-нибудь достаточно, зависит от того, чем закончится рейд в Преисподнюю.

На этой здравой мысли Артур наконец вышел из леса к озеру.

Здесь было светло. В Ифэренн вообще, на удивление, много было света. Не только демоны пытались создать хотя бы жалкое подобие солнца и звезд, фейри тоже искали что-нибудь похожее. Как можно больше света. Любого. Разного. Лишь бы он был.

Озеро светилось само по себе. Прозрачная, зелено-голубая вода, сквозь которую видно устланное жемчугом дно. Обманчиво-близкое. Знакомый эффект. Здесь довольно глубоко, здесь может быть даже очень глубоко, если эта долина действительно кратер вулкана, но вода так прозрачна, что глубину невозможно ни увидеть, ни почувствовать, а пронизывающий водную толщу свет усиливает впечатление того, что дно вот оно – рукой подать.

У берега, правда, так и было.

Артур сел у воды, положил Миротворец на колени и какое-то время просто смотрел в воду, на неподвижные водоросли, на неторопливых рыб, на перламутровые переливы жемчужин, которые были здесь вместо гальки. Красивые. Очень красивый жемчуг, разноцветный, разной формы и размеров, наверняка тоже волшебный, как и все здесь. Он думал о жемчуге, думал о Марийке, молился Пречистой. Не искать ответы на вопросы, которые не можешь задать, это верное решение. Артур ответы и не искал. Просто разговаривал с Ней и вспоминал Марийку, все подряд: мимику и жесты, привычки, взгляды, любимые словечки, характер и те его стороны, что были очевидны, и те, которые Марийка хотела скрыть. Трудно отличить одно от другого, он не очень-то хорошо разбирался в людях. Если честно, то и Она тоже.

– Проклята, – сказал он честно, – ее слепит Твой свет. Но она не демон, значит, шанс есть.

Его Собеседница полагала, что шанс есть у всех, и всех старалась спасти, даже тех, кто никак не заслуживал спасения. Но Ей, конечно, было виднее, Она дальше видела и больше знала. Она только не знала, хочет ли Артур спасти Марийку ради самой Марийки или ради того, чтобы не чувствовать себя виноватым. А он не чувствовал. Никогда не винил себя в уничтожении нежити или нечисти, какими бы они ни были человечными, какую бы симпатию ни вызывали. Жизнь людей важнее.