Книга Кохелет - Ави Иона

– сравним убогую Книгу Притч Соломона и Книгу Кох̃е́лет), – дело в другом. Главное даже – не притязания на царский титул, величие, богатство и прочее. Ещё существеннее то, что читателям, своим современникам, знавшим его людям преподносить себя как великого мудреца («я – величайший мудрец, мудрее всех вас, мудрее самого Соломона») было вопиющей бестактностью и невежливостью. Представим, что сейчас некий философ, учёный или даже сам Папа римский вдруг заявит: «Я – самый умный человек, умнее всех вас, умнее всех, кто есть и кто были. Умнее меня нет, и не было». Совершенно невозможная ситуация. Столь же невозможной она была и 2 тысячи лет назад; заявлявший открыто то, что Кох̃е́лет заявляет в Книге, как следствие имел бы вполне однозначную реакцию современников. (А как он не мог не учитывать их реакцию? Ведь для них, собственно, эта Книга и писалась!). Кстати, обратите внимание, как себя характеризует в своём апокрифе Иисус, сын Сираха: «И я последний бодрственно потрудился…» – предельная скромность. Протопоп Аввакум, притязая на абсолютное понимание Евангелия, при всём этом называл себя такими словами, что не все из них терпит бумага. Подобное поведение – общее правило для всех людей, занимающихся поучениями – от еврейских «хахамов» до нашего Аввакума. И неужто не кажется просто по-человечески невероятным, чтобы человек широко образованный, в высочайшей степени талантливый, действительно великий мудрец, мог заниматься таким безудержным и бесстыдным самовосхвалением, переходящим в откровенное вранье, да ещё на весь Израиль?

Кроме того, похоже, он был вовсе не знатен и едва ли принадлежал к современной ему пирамиде светской власти. За недостатком места мы не станем перечислять все его предельно острые «злободневные» высказывания о светской власти (а их, увы, обычно не замечают за философской стороной Книги Кох̃е́лет). Однако несколько цитат много места не займут:

V.7 Если угнетение бедного, нарушение

Правосудия и справедливости увидишь ты в стране –

Не удивляйся такому делу:

Ибо начальник следит за начальником, а за ними – начальство…

X.5 Есть зло, которое я видел под солнцем,

То – ошибка, исходящая от властелина:

Поставлена глупость на высокие посты,

А достойные – в пренебрежении…[буквально: «бэ-шэ́фель» – «в

унижении»]

X.16 Горе тебе, страна, чей царь – невольник,

И чьи князья пируют спозаранку!

X.19 /…/ А деньги – за всё ответят…

Конечно, говорить с такой иронией о «начальниках», которые заняты тем, что следят друг за другом, в то время как в стране процветает несправедливость, Автор не мог бы, если бы сам был одним из таких «начальников». И вряд ли бы он сожалел о «глупости, поставленной на высокий пост», если бы сам занимал один из таких постов. И венчают его предельно острые, почти что невозможные, высказывания о верховной власти ст. VIII.2-4 (это о самовластном царе, от которого надо не бояться уйти, чтобы не соучаствовать в его злых делах), и – особенно – ст. X.16-19 – о своём жалком «царе» (наместнике, зависимом от Египта) – всего лишь «невольнике», и о знати («князьях»), которые заняты пьянством, леностью, в то время как страна приходит в упадок. Говорить о видном посте в храмовой иерархии вообще не приходится: книга буквально «нашпигована» ересью («Не будь слишком праведен» – ст. VII.16 – это ещё самое мягкое!).

Но если Автор не обладал ни особенным богатством, ни заметным общественным положением (при котором за объявление себя «царём» он вызвал бы взрыв негодования, а в худшем случае, не исключено, был бы побит камнями за кощунство и самозванство), если он имел довольно-таки серьёзные основания опасаться преследования со стороны светской и особенно – религиозной власти, – и, что самое главное, заполнил свою Книгу невообразимыми самовосхвалениями, хвастовством и прямым враньем относительно своей биографии, неминуемо рискуя вызвать насмешки и неприятие со стороны прекрасно знавших его соплеменников, образованных иерусалимлян (как он мог не учитывать их реакцию? Ведь для них эта Книга и писалась (не будем рассматривать версию о потомках)), – то это значит только одно: Книга должна была быть анонимной. Это мы обязаны принять в качестве непреложного факта. Не было никакого известного Кох̃е́лета, «обучавшего народ знанию» (это псевдоним, как следует из наших рассуждений, и сочинён-то, скорее всего, специально и только для Книги). Малейшая возможность отождествить Автора не с Соломоном, как это произошло, а с неким вполне реальным, вполне конкретным иерусалимлянином – и его жизнь в Иерусалиме стала бы, пожалуй, невыносимой.

Автор представлял собою нечто, совершенно отличное от тех невыносимых самовозвеличений из I и II главы. Возможно, некий намёк нам даёт сам Автор (он почти проговаривается) в отрывке из IX главы: «Такую я видел мудрость под солнцем, и великая она была для меня (sic!) /…/: мудрость бедняка презирают и не слушают его слов…» – ст. IX.16.

Только полная анонимность, ложноподписанность Книги может объяснить все странности и с самообозначением Автора, и с его беспардонным хвастовством и враньём относительно своей биографии: в этом случае «сын Давида, царь в Иерусалиме» было задумано просто как именование Соломона; «Кох̃е́лет» – сочинённый специально для этого мнимого автора и для Книги легко узнаваемый псевдоним; и уж, конечно, Соломону никак не возбранялось открыто называть себя и самым богатым, и самым великим и мудрым человеком на свете.

(Вызывает некоторое недоумение, почему ни один из комментаторов не попытался взглянуть на эту проблему (самовосхваление, самовозвеличение Автора), исходя из содержания самой Книги, изнутри, с психологической, так сказать, стороны – относительно того впечатления, которое Книга неминуемо произвела бы на читающую публику, хорошо знавшую их соплеменника с якобы всем известным то ли прозвищем, то ли псевдонимом, то ли общественной должностью «Кох̃е́лет». Возможно, тогда иным из них легче было бы не утверждать так категорично, что «Кох̃е́лет» – известное в Иерусалиме прозвище – псевдоним некоего общественного деятеля и по совместительству – философа, что Эпилог к Книге прописан каким-то его почитателем и что он вообще не стоит внимания.)

С. Итак,

Книга Кох̃е́лет – ложноподписанная книга.

Книга Кох̃е́лет – полностью анонимная книга. Прозвище «Кох̃е́лет» не было прозвищем некоего конкретного израильтянина, а было сочинено специально для Книги в качестве обозначения Соломона.

Это значит – см. Эпилог, – что утверждения о том, что «Был Кох̃е́лет мудр», «он обучал народ знанию» и т.д. написаны человеком, который не мог знать никакого реального «Кох̃е́лета». Он, современник Автора, если уж к нему относить авторство Эпилога, вполне мог знать о каком-нибудь конкретном мудреце, скажем, о некоем Хагаве бен Иона или каком-нибудь другом, и о том, что он действительно поучал народ, (мало ли тогда было «хахамов» в Палестине, каждый