Упорядоченное - Ник Перумов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но теперь мне нужна ваша помощь, достойный ассоциат.
– Но… что же случилось, профессор? Почему вы в таком, э-э-э…
– Интриги завистников, мой дорогой. Интриги завистников и бездарей, превыше всего пекущихся о собственном благополучии! – голос призрака сделался высоким, неприятным, режущим. – Они боялись «последствий»! На погибших от восставших мертвяков им было наплевать! Они предпочли оставить меня и моих помощников безо всякой помощи, мол, справляйтесь сами. Они хотели, чтобы мы потерпели бы неудачу, но страшились выступить в открытую! Жалкие, ничтожные личности! Позор научной общественности, пятно на репутации славной Академии!
Кажется, об этом призрачный профессор готов был говорить бесконечно.
– Но довольно об этом, – с неким трудом всё-таки опомнился он. – Проблема номер один – мне нужно вместилище. Проблема номер два – нужно спасти наработанное. И вы, дорогой ассоциат, конечно же, мне поможете.
– Помогу… – эхом откликнулся Вениамин. Ни рассуждать, ни даже просто осмыслять услышанное он сейчас не мог. И бежать не мог тоже – голос призрака завораживал, манил, обещал неведомое – хотя на самом деле ничего такого бестелесный профессор пока что не высказал.
– Прекрасно! Тогда слушайте и запоминайте, что нам потребуется…
Призрак уже совершенно менторским тоном начал перечислять необходимые ингредиенты, когда Вениамин нашёл-таки в себе силы перебить его:
– А… самое главное… вместилище… что это?
– Вместилище?.. Ах, вместилище! – ди Фелипо беззаботно рассмеялся, приятным, располагающим смехом. – Ну, как же – тело для моего воплощения! У меня, дорогой ассоциат, осталось столько незаконченного, столько ещё предстоит доделать! Угроза массовой некроэпизоотии никуда не делась и деться не могла, она лишь возрастает с каждым годом!.. А господа маги, конечно же, бездействуют, ибо иначе им придётся признать мою правоту, а это для столь многих деканов с профессорами – нож острый!
– Т-тело д-для в-воплощения? – язык едва повиновался Вениамину.
– Ну, конечно! – снисходительно пророкотал профессор. – Уж не считает ли любезный господин ассоциат, что мои изыскания следует продолжать вот в таком, крайне неудобном для учёных занятий виде?
– Н-но тело…
– Мы изучим этот вопрос дополнительно, – уверенно заявил призрак. – Вот-вот разразится эпидемия некроэпизоотии, орды восставших мертвяков уничтожат, разорвут и сожрут всё живое на своём пути и я…
– Профессор! – нашёл в себе силы Вениамин. – Со времени вашей… э-э-э… со времени безвременной… то есть трагической… вашей кончины прошло уже шестьдесят лет! А всеобщей пандемии разупокаивания так и не случилось!
Но почтенного дона ди Фелипо не так-то легко было сбить с толку.
– Значит, она разразится вот-вот! – без тени сомнения бросил он. – Согласно моим вычислениям вероятность её возрастает с каждым годом; и хорошо бы, кабы она имела место в прошлом, ещё не набрав полной силы; сейчас же, шестьдесят лет спустя, прорыв станет поистине ужасающим. Нельзя медлить, мой дорогой, никак невозможно!
– Но… что же мне делать?
– Выполнять мои указания, – немедля отозвался профессор. – Сейчас вам надо отринуть свои страхи, впустить меня в своё сознание целиком и полностью – продиктовать необходимые указания я не могу, они слишком сложны, но постараюсь передать, так сказать, невербально.
– Профессор… но… как же вы… как вы оказались…
– Мой милый, сейчас это совершенно неважно. Но, если вы настаиваете – трагическая случайность на завершающих стадиях эксперимента. Несчастливое стечение обстоятельств, выпадающее раз в сто лет. Флуктуация. – В голосе ди Фелипо явственно слышалось нетерпение. – Вам так важно это узнать прямо сейчас? Не забывайте, наше время ограничено!
Холодные чужие пальцы настойчиво давили ему на виски, однако Вениамин продолжал сопротивляться.
– Что это… было за оружие? Я должен… знать! Профессор…
– Спаситель великий, – вздохнул призрак. – Ну и молодёжь пошла. Никакой страсти к истинно рискованному научному поиску! Всё хотят, чтобы по правилам, по уложениям, с гарантированным результатом…
– Профессор… – простонал Вениамин. Боль становилась нестерпимой, но сдаваться и впускать кого бы то ни было в сознание он не собирался. – Вам… трудно?
– Ну конечно же, нет, – последовал желчный ответ. – Хорошо, уважаемый ассоциат. Смотрите вот на этот экспонат. Да-да, на сию заспиртованную голову. Смотрите ей в глаза.
Вениамин повиновался.
– Поневоле придётся многое пропустить, – профессор не скрывал неудовольствия. – Только самое главное. Смотрите!
Уродливая башка в банке конвульсивно дёрнулась. Рот искривился в гримасе боли, хотя что могла ощущать отрезанная голова?
Слепые глаза раскрылись, и Вениамин увидел…
…Вечерний сумрак. Развороченные могилы, опрокинутые монументы и могильные плиты. Здесь хоронили богачей, если судить по мраморным мавзолеям и вычурным статуям, ухоженным дорожкам и возвышавшемуся чуть дальше величественному собору Спасителя. Чистые белоснежные стены, алые черепичные крыши, сверкающий золотом крест на вершине шпиля.
И у самого подножия этих чистеньких стен, на мраморных, как и почти всё вокруг, ступенях – кровь. Кровь и тела, разбросанные, словно детские игрушки. И над ними, над телами – целое скопище мертвецов, поднявшихся из могил.
Здесь были почти нагие костяки и почти незатронутые тлением трупы. Мужчины и женщины, старики и дети, старухи и юноши. Девушки в подвенечных платьях, так и не успевшие выйти замуж и обвенчавшиеся взамен этого с могилой.
И сейчас они рвали ещё тёплую плоть убитых ими людей. Быть может, собственных детей, или внуков, или правнуков, – им это было неважно.
Вениамина едва не вывернуло наизнанку.
– Знаменитое разупокаивание в Хастингсе, – деловым тоном объявил профессор. Его жуткая картина, по-видимому, ничуть не смущала. – Привилегированное кладбище, высокая сохранность тел и костяков благодаря частичному бальзамированию… Извольте видеть, господин ассоциат, что случилось дальше.
О «знаменитом разупокаивании в Хастингсе» Вениамин ничего не слышал.
Двери собора, массивные, с два человеческих роста, украшенные затейливой резьбой, были сорваны с петель, там, где полагалось быть засову – торчащие веером щепки.
– Внутрь можно не заглядывать, там всё ещё хуже. А теперь – глядите, сударь мой ассоциат, глядите!
Из-за угла стремительным шагом появился бородатый импозантный мужчина: что называется, в самом расцвете сил, с властным правильным лицом, сильным подбородком и стальными глазами, хоть сейчас на картину. В руке он сжимал вычурный посох белого дерева, в оголовке полыхало белое пламя, обнимавшее набалдашник, как огонёк свечи обнимает фитиль.
– Нет, это не я, – прокомментировал профессор. – Мой компаньон и, если угодно, наставник. Декан, академик и доктор…
Бородатый маг замер на мгновение, затем резко вскинул посох, нацеливаясь им в жрущих мертвяков. Вениамин ожидал чего-то эффектного, вроде потока пламени, огненных шаров или молний, но вместо этого на анимированные трупы и костяки вдруг полезла земля, вспучиваясь чёрной пеной. Подобно морским волнам, дёрн вздыбился вместе с травой, тёмная почва под ним волновалась, накатываясь на мраморные ступени. Она захлестнула ближайший скелет, увлечённо обгладывающий ногу женщины,
