И в середине тебе станет легко - Берт Хеллингер

В такого рода смещениях коренятся многие остающиеся непонятными кризисы в браке. Этот процесс протекает неосознанно, и поскольку в тех случаях, когда нам не удается его распознать, мы оказываемся полностью в его власти, он внушает нам страх. Если же мы знаем о подобных переплетениях, то становимся осторожнее, когда испытываем искушение сделать другому что-то плохое без всякого повода с его стороны.

10* 147

Постоянство

Некоторые пары не осознают всей глубины своей связи и рассматривают свое партнерство как некое соглашение, цели которого устанавливаются произвольно, а продолжительность или порядок которого они могут определять, менять или отменять в зависимости от собственного настроения или самочувствия. Тем самым они отдают свое партнерство на откуп легкомыслию и произволу. А то, что здесь господствует некий порядок, которому они обязаны подчиняться, понимать они начинают, быть может, слишком поздно. Если, например, один из партнеров с легким сердцем и бесцеремонно расторгает отношения, то иногда умирает или совершает самоубийство родившийся в этом союзе ребенок, как будто ему пришлось искупать какую-то большую несправедливость. В действительности цели партнерства являются заданными изначально, и они требуют, если мы хотим их достичь, постоянства и жертв.

Умирание

Когда мужчина берет женщину в жены, благодаря ей он становится мужчиной. Но в то же время она еще и отбирает у него мужественность и ставит ее под вопрос. Таким образом, в браке мужчина одновременно становится в меньшей степени мужчиной. А когда женщина берет мужчину в мужья, благодаря ему она становится женщиной. Но в то же время он еще и отбирает у нее женственность и ставит ее под вопрос, и таким образом женщина одновременно становится в браке в меньшей степени женщиной. Поэтому мужу, для того чтобы отношения сохраняли напряженность, нужно обновлять свою мужественность рядом с мужчинами, а женщине — обновлять свою женственность рядом с женщинами.

И тем не менее в отношениях с женой муж теряет свою идентичность как мужчина, а жена в отношениях с мужем

148

теряет свою идентичность как женщина. Дело в том, что мужчина и женщина отличаются друг от друга во всех отношениях. Это совсем не маленькое различие! Мужчина и женщина различны почти во всем. Но, несмотря на столь большую разницу между ними, и мужской, и женский способы видеть мир, чувствовать, реагировать являются полноценными способами человеческой реализации. Оба, и муж, и жена, должны это признавать. Но таким образом жена отнимает у мужа его уверенность в себе как в мужчине, а муж отбирает у жены ее уверенность в себе как женщины. Так что в ходе отношений им приходится снова терять свою идентичность как мужчины и женщины, которую они приобрели благодаря другим. Поэтому свои отношения муж и жена переживают еще и как умирание, хотя в отношения мы вступаем с представлением о том, что они будут нашей самой большой реализацией. Реальность такова, что отношения — это еще и процесс умирания. Каждый конфликт в браке — часть такого прощания и умирания. Чем дольше длятся отношения, тем ближе подходят муж и жена к этому последнему отказу. Тогда муж и жена попадают на другой, более высокий уровень. Ведь раскол в мужчине и женщине толкает их к одиночеству. Но слияние обоих полов приводит лишь ко временному, но не длительному единству, поэтому уничтожение противоположностей происходит по ту сторону такого слияния. Слияние остается лишь символом этого. Действительное единство достигается в смерти. Тогда мы возвращаемся обратно на ту почву, которой не знаем.

Это, конечно, всего лишь одна из возможных точек зрения, но она придает отношениям ту глубину и серьезность, которых они достойны, ибо преодоление противоположностей, которое обещает нам слияние, исполняет лишь этот последний отказ.

Несущее целое

Порядки любви, сопутствовавшие нам в предыдущих отношениях, оказывают влияние и на наше отношение к жиз-

149

ни и миру в целом, а также на наше отношение к той тайне, которая, по нашим предположениям, за ним стоит.

Поэтому мы можем относиться к таинственному Целому, как дети относятся к своим родителям, и тогда мы ищем некоего Бога-Отца и Великую Мать, как дети верим, как дети надеемся, как дети доверяем и любим. И как дети его боимся, а может быть, как дети еще и боимся знать.

Либо мы относимся к таинственному Целому как к своим предкам или родне, почитая себя его кровными родственниками в некоем сообществе святых, но, так же как и в роду, мы чувствуем себя отверженными или избранными согласно какому-то неумолимому закону, приговора которого мы не в состоянии понять и на который никак не можем повлиять.

Либо мы относимся к таинственному Целому как к равному нам члену некоей группы и становимся его сотрудниками и представителями, начинаем с ним торговаться и вступать в сделки, заключаем с ним союз и договорным путем регулируем права и обязанности, соотношение «давать» и «брать», потери и прибыль.

Либо мы относимся к таинственному Целому так, будто мы с ним — пара, где есть любимый и любимая, жених и невеста.

Либо мы относимся к таинственному Целому, как родители относятся к ребенку. Мы говорим ему, что он сделал не так и что ему нужно было сделать лучше, мы ставим под сомнение его дела, и если этот мир, такой, как он есть, нас не устраивает, хотим освободить из него и себя и других.

Или же, определяя свое отношение к Тайне этого мира, мы оставляем позади и забываем известные нам порядки любви, как будто мы уже в море, и реки и все пути у цели.

ИСТОРИИ О СЧАСТЬЕ

Счастье кажется нам заманчивым и обманным, привлекательным и опасным. Ибо желаемое нами часто приносит нам несчастье, а то, чего мы боимся, — счастье. Иногда мы предпочитаем цепляться за несчастье, поскольку оно кажется нам безопасным или великим. А может быть, потому, что оно означает для нас невиновность, или кажется нам заслуженным, или мы считаем его залогом грядущего счастья.

Тогда мы можем презирать счастье как что-то обычное или преходящее и мимолетное. Оно может внушать нам страх, представляясь виной, предательством или кощунством, или же предвестием несчастья.

Два рода счастья

В старые времена, когда боги, казалось, были еще очень близки к людям, жили в одном маленьком городе два певца, и обоих звали Орфеями.

Один из них был певцом великим. Он изобрел кифару, предшественницу гитары, и когда ударял по струнам и пел, все живое зачарованно внимало ему. Дикие звери кротко лежали у его ног, высокие деревья склонялись к нему: ничто не могло устоять перед его песнями. Поскольку Орфей был так велик, он добился руки самой красивой девушки. Затем началось падение.

Еще во время свадебного празднества умерла прекрасная Эвридика, и полный бокал разбился до того, как он успел его пригубить. Но для великого Орфея смерть еще не означала конец. С помощью своего великого искусства он нашел вход в преисподнюю, спустился в царство теней, переправился через реку забвения, прошел мимо Цербера и живым предстал перед троном бога мертвых и тронул его сердце своей песней.

Бог мертвых отпустил Эвридику, но при одном условии, а Орфей был так счастлив, что не заметил коварства, скрытого за этой милостью.

153

Он пустился в обратный путь, а позади слышал шаги любимой жены. Невредимыми прошли они мимо Цербера, переправились через реку забвения, начали подниматься к свету и уже видели его издалека. Тут Орфей услышал крик — Эвридика споткнулась, — в испуге обернулся, успев еще увидеть тень, падающую в ночь, и остался один. И, потеряв самообладание от боли, он запел прощальную песню: «Ах, я потерял ее, все мое счастье теперь позади!»

Сам он нашел дорогу обратно к свету, но, после того, как он побывал у мертвых, жизнь потеряла для него всякий интерес. Когда пьяные женщины хотели отвести его на праздник молодого вина, он отказался, и они разорвали его на куски.

Так велико было его несчастье, так бесполезно его искусство. Зато его знает весь мир!

Другой Орфей был человеком маленьким. Он был простым уличным певцом, выступал на маленьких праздниках и играл для маленьких людей, он приносил им маленькую радость и сам получал от этого удовольствие. Так как за счет своего искусства второй Орфей жить не мог, он освоил еще одну, обычную, профессию, женился на обычной женщине, у него были обычные дети, при случае он грешил, был совершенно обыкновенно счастлив и умер старым и пресыщенным жизнью.

Но никто не знает его. Кроме меня.

Осел

Некий господин купил молодого осла и сразу стал приучать его к тяготам жизни. Он навьючивал на него тяжелые грузы, целыми днями заставлял работать, а поесть давал не больше, чем было необходимо, чтобы тот не умер с голода. Так маленький ослик превратился вскоре в самого настоящего осла.