Подлинная «судьба резидента». Долгий путь на Родину - Олег Туманов

Наконец, в конце апреля, Алекс объявил, что на следующий день меня ждет тяжкое испытание. Он посоветовал выспаться и не пить ничего алкогольного. Мне вспомнились советы Сергея относительно проверки на детекторе лжи. Что ж, за мной очередь?

«К счастью», ночью у меня сильно разболелись зубы. Поэтому наутро я выпил две таблетки анальгина, запив их стаканом водки. У меня была почти реальная отговорка, поскольку лицо и щека сильно опухли. А водка, как известно, в такие моменты лучшее лекарство. В крайнем случае я мог симулировать сильную боль.

Алекс проводил меня на спецобъект военной разведки и передал в руки двух мужчин. У одного вместо ноги был протез. Но на руке красовался крупный перстень с рубином, означавший принадлежность к специальным войскам армии США. Второй мужчина, в очках, был одет в белый халат и чем-то походил на врача. Господа проводили меня в небольшую комнату с зеркальной стеной и попросили занять место в кресле у стола. Они закрепили на моей груди, запястьях и голове электроды, протянутые к чемоданчику на столе, размером с портфель. Человек с протезом быстро исчез в соседней комнате, вероятно для того, чтобы незаметно наблюдать меня с другой стороны «зеркала». Его коллега встал сзади и задал мне несколько контрольных вопросов личного характера, объяснив:

«Сейчас займемся небольшим тестом. Вам не следует волноваться, потому что это абсолютно безопасно. Я задам вам некоторые вопросы, на которые вы быстро, не задумываясь, ответите “да” или “нет”. Отвечайте, пожалуйста, не задумываясь. И сидите спокойно, не двигаясь».

Он настроил устройство на столе, и пишущее устройство задвигалось, передвигая при этом бумагу. Я смотрел на зеркало и не замечал у себя на лице ни малейшего признака страха.

«Вас зовут Олег Александрович Туманов?» — «Да».

«Вы родились 12 ноября 1944 года?» — «Да». «В 1964 году вы прошли учебную подготовку в КГБ?» — «Нет». «Вы были членом коммунистической партии?» — «Нет». «Вы знали человека по имени Малофеев?» — «Да». «Вы гомосексуалист?» — «Нет». «Вы нам врете?» — «Нет». «Малофеев ваш родственник?» — «Да». «Он завербовал вас на работу в КГБ?» — «Нет». «Вы дезертировали с корабля, потому что мечтали о жизни на Западе?» — «Да». «Вы любите вашу родину?» — «Да». «Вы согласились выполнить задание КГБ, потому что любите свою родину?» — «Нет». «Считаете себя честным человеком?» — «Да». «Ваши ведущие офицеры КГБ считают вас перспективным агентом?» — «Нет». «Девушку, с которой вы встречались до призыва на службу, зовут Таня?» — «Да». «Вашим родителям было неизвестно о вашем решении бежать на Запад?» — «Да».

«Приходится ли вам иногда прибегать к вынужденной лжи?» — «Да».

Я сидел будто на электрическом стуле. Руки приклеились к рукояткам кресла. С тела свисали подключенные электроды. Аппарат безучастно писал мой приговор или оправдание. Все могло закончится очень плохо. Одна или две ошибки, и все кончено. Возникнут подозрения, начнется дополнительный допрос, пропадет доверие и тогда позади у бывшего моряка — карьера разведчика. До меня детектор лжи поверг и разоблачил других людей. В 1964 году этот хитрый аппарат надолго разрушил жизнь перебежавшего сотрудника КГБ Юрия Носенко, который предложил американцам свои услуги.

Юрий Носенко, сотрудник американского отдела 2-го Главка государственной разведки (контрразведки), находился в служебной поездке в Женеве. Он отправил оттуда оговоренную телеграмму о намерении бежать. На основании этого несколько дней спустя его перебросили из Швейцарии в Германию и разместили в служебной квартире во Франкфурте (быть может, там, где сегодня находился я). Вскоре его проверили на детекторе лжи. До этого Носенко в течение двух лет работал с ЦРУ и предоставил Лэнгли большое количество неоценимых услуг. Но перебежавший к американцам незадолго до него сотрудник КГБ Голицын, к несчастью Носенко, принес сведения о скором перебежчике Москвы — «подсадной утке», являющейся агентом Лубянки. Непонятно, какие основания существовали у Голицына для таких утверждений. Возможно, он придумывал эти оперативные данные, будучи движим намерением набить себе цену. Но судьба Носенко явилась наглядным примером маниакального недоверия и панического страха американской разведки стать прибежищем советских агентов.

Притом, что Носенко не сделал ничего, вызывающего к себе подозрение, так как он был уверен в своей ценности для ЦРУ и считал следственные меры простой формальностью, он отнесся невнимательно к рутинной проверке на детекторе лжи. Череда ответов на обыденные вопросы крыла в себе противоречия. Один раз он назвал себя подполковником. В другой раз — капитаном. Несмотря на то, что в Москве он работал против американцев, он не смог сказать, на каком этаже американского посольства находилась резидентура. Не смог описать столовую в главном здании КГБ на Дзержинской площади. Озабоченные агенты контрразведки ЦРУ чуть ли не пять лет подвергали Носенко все новым проверкам, изолируя его на долгие месяцы в одиночной камере. Там бытовала навязчивая идея, что Носенко специально направлен Москвой, во-первых, чтобы отвлечь подозрения от Ли Харви Освальда, которому вменяли подозрительные связи с КГБ. И, во-вторых, прикрыть «засланного казачка» Лубянки, активно работавшего в недрах американской разведки.

Только после третьего дознания на детекторе лжи инквизиторы оставили Носенко в покое, добившись в 1968 году положительных результатов. Несмотря на то, что контрразведка по-прежнему считала Носенко фальшивым информатором, в последующие годы он свободно передвигался. Но наблюдение за ним прекратилось значительно позже.

Мне тогда еще было неизвестно о мучительной эпопее этого предателя. Но я находился практически в таком же положении, как он.

… Во время тестирования на детекторе лжи иногда повторяют однородные вопросы. При этом создается впечатление, будто вопрос уже задавали. Но после этого меняют одно другое слово таким образом, что значение становится противоположным. На обдумывание не остается времени. Вопросы задают один за другим. Мои наивные попытки отвечать не «да» и «нет», выигрывая время на обдумывание, резко пресекались.

«Вы служили на эсминце «Справедливый?» — «Да».

«Ваш отец Александр Васильевич?» — «Да». «В Москве встречались на конспиративной квартире с ведущим офицером?» — «Нет». «Предпочитаете блондинок?» — «Нет». «Руки часто потеют?» — «Нет». «В детстве вас хотели исключить из школы за плохое поведение?» — «Да». «Боитесь пауков?» — «Нет». «Считаете офицеров КГБ важными персонами?» — «Нет». «Избегаете порочных сексуальных связей?» — «Да». «Готовы нести тяжелое наказание за ложь?» — «Да».