Анжелика. Королевские празднества - Анн Голон

Рассказывали, что в его дворце в Тулузе — городе оккультных наук — стоят алхимические печи, в которых граф получает золото, а еще он устраивает пиры, так называемые Суды любви, больше похожие на оргии.

Оглядываясь, нет ли поблизости гасконцев, сплетники шепотом передавали друг другу слухи о графе де Пейраке.

Его многочисленные любовницы сходили с ума от любви и бесследно исчезали. Судьба жгучей красавицы Карменситы де Мерекур особенно беспокоила ее друзей. Но никто точно не знал, где она и что с ней случилось…

Ящик Пандоры четы де Пейрак слегка приоткрылся, но забрезжил рассвет, и вдруг куда более возвышенное событие взволновало всю компанию, смело все фантастические разоблачения этих суматошных дней, развеяло тревоги обитателей Сен-Жан-де-Люза, которые подобно потерпевшим кораблекрушение судам теснились на изрезанном волнами узком побережье Бискайского залива.

Ящик Пандоры вновь захлопнулся, в то время как у всех собравшихся из глубины души вырвался сокровенный вздох безграничного облегчения.

Король Испании Филипп IV, его дочь, инфанта Мария-Терезия, и их свита только что прибыли в город Толоса, а стало быть, они находятся в нескольких днях пути от баскских провинций Испании.

Это было 11 мая.

Глава 7

Морские празднества для испанского короля и инфанты. — Мадемуазель де Монпансье и Тюренн. — Рассказ о сражении у ворот Сент-Антуан. — Письмо Людовика XIV будущей супруге. — Размышления Филиппа IV об англичанах и французах. — «Монахиня в синем»

ДОБРАЯ половина жителей Сен-Жан-де-Люза высыпала на французский берег реки Бидассоа и теперь толпилась напротив Фазаньего острова. Но любопытство привело их сюда слишком рано.

Король Испании вовсе не торопился туда, где будет заключен мирный договор, произнесены взаимные клятвы и где брак его дочери Марии-Терезии Австрийской, испанской инфанты, с Людовиком XIV, королем Франции, развяжет туго стянутый узел вековой ненависти двух стран. Оставалось еще немало вопросов, требующих решения.

А крылья ветра несли все новые известия, ведь жители этого края, испанские и французские баски, говорили на одном языке[94], и ни горы, ни границы не были для них помехой. При этом ни один гонец от Испании пока так и не появился на горизонте. Знали только, что в Толосе расквартировали полк, состоящий из 1200 хорошо вооруженных солдат, а Их Испанские Величества, то есть Филипп IV и его дочь, остановились у некого дона Франциско Фернандеса де Ародо. На следующий же день они переехали в более просторный дворец, из окон которого открывался чудесный вид на живописный берег реки Орио.

Как только Их Величества вошли в город, на маленькой площади в их честь исполнили торжественный танец, причем танцоров выбирали из числа самых известных и почетных горожан. Длился он всю ночь. С наступлением утра его сменил танец Шпаг.

Немногим позже король и его свита посетили знаменитые оружейные мастерские Толосы[95].

А затем перед дворцом возобновились торжественные танцы и, сопровождаемые великолепным фейерверком, снова длились до поздней ночи.

— Торжественные танцы! И исполняют их именитые жители города! — рассказывала Мадемуазель со своего балкона Анжелике. — Он посещает оружейные мастерские, а король Франции ждет его здесь, чтобы подписать мирное соглашение! О чем только думает испанский монарх?

Вскоре принесли более обнадеживающие новости. Его Католическое Величество выехал из Толосы, чтобы уже к вечерней трапезе прибыть в Эрнани[96]. К сожалению, в пути, как раз между двумя этими городами, произошло несчастье, омрачившее путешествие. Свита двигалась по дороге вдоль реки, и один из придворных, друг испанского короля, имя которого было хорошо известно некоторым французам — они очень сожалели, узнав о случившемся, — попытался проехать между королевской каретой и обрывом, но так неудачно, что сорвался вместе с конем в воду и утонул на глазах у всего двора!

— И у нас есть утопленники. Несчастье преследует подписание мирного договора, — заметила Великая Мадемуазель, — я постоянно нахожу этому подтверждение. Говорят, за успех великих событий приходится щедро платить, принося жертвы, и, как в древние времена — чаще всего человеческие…

В Эрнани испанцев ждали море и барон де Ватевилль[97], наместник Гипускоа, одной из испанских провинций Страны Басков.

Спустя некоторое время король Филипп IV и инфанта под оглушительные овации вошли в Сан-Себастьян.

Тем же, кто томился в Сен-Жан-де-Люзе, Сан-Себастьян казался очень далеким городом.

Они лелеяли надежду, что Его Величество Филипп IV и его дочь поселятся, по крайней мере, в Фонтарабии, где королевский распорядитель дон Диего Веласкес приготовил дворец к их прибытию. Но, видимо, Филипп IV собирался сначала объехать свои владения и показаться подданным.

На следующий день после приезда в Сан-Себастьян там состоялась церемония целования руки. Все жители окрестных деревень спустились с гор, пришли из долин или из крошечных поселений на побережье, чтобы преклонить колени перед монархом и приложиться к его руке, снискав тем самым силы и благословение до конца своих полных тяжелого труда дней.

Затем король и его дочь отправились в порт, где для них приготовили увеселения на воде. Вышло так, что в суматохе маленькое судно, полное местных детишек, перевернулось. Но не успела инфанта испугаться, как «отменно плававшие дети тут же снова забрались в лодку».

— Вот оно, лучшее оружие против губительных волн океана, — делилась с Анжеликой мнением Мадемуазель, — нужно учиться плавать с колыбели.

На противоположном берегу Бидассоа, в Сен-Жан-де-Люзе, французы с жадностью ловили даже самую незначительную новость.

Никто не знал, каким образом они сюда доходили.

Но вестей становилось все больше. Малейшая смена настроения испанского короля передавалась из уст в уста всеми — от короля Людовика XIV до младшего поваренка господских кухонь, потому что теперь успех важнейшего события зависел… от Его Католического Величества короля Филиппа IV.

Итак, обсуждали каждое, пусть даже незначительное высказывание испанского монарха, как-то, что «он удовлетворен приемом, оказанным городом Толоса», знатные лица которого всю ночь исполняли под его окнами торжественные танцы. Именно той ночью он принял решение — церемонию бракосочетания по доверенности между инфантой и испанским представителем короля Франции доном Луисом де Аро проведет епископ Памплоны, этой в прошлом столицы огромной епархии королевства Наварры[98], пока его не раскололи и не поделили между собой Франция и Испания. Мазарини напомнил, что король Испании уже долгое время вынашивал идею о проведении бракосочетания по доверенности в Бургосе. А это было катастрофой, особенно для Мадемуазель, твердо решившей присутствовать на церемонии, несмотря на траур и строгость испанского этикета, согласно которому количество приглашенных французов было строго определенным.