Русская партия. 1944-1945 - Андрей Николаевич Савинков

В лобовой перестрелке с «пантерами» у «тридцатьчетверок» шансов было откровенно не много, тем более что танки майора были вооружены еще старой 76мм пушкой, которая лобовую броню немецких кошек брала только в упор. Уже полгода как советские заводы выпускали танки с 85мм орудием, но в батальон Орлова они еще на дошли.

«Ну теперь-то точно дойдут, — мелькнула у майора предательская мысль, без потерь встречный танковый бой обойтись точно не сможет.

Бой тем временем разгорелся в полную силу. Потеряв при сближении шесть машин — вернее разменяв их на две вражеские — советские танкисты ворвались в строй врага и принялись, отчаянно маневрируя, расстреливать немецкие танки в борта и корму, одновременно поливая из пулеметов ссыпавшуюся с броневиков на землю пехоту. На таком расстоянии точность и бронепробиваемость пушки уже особой роли не играли, гораздо важнее были маневренные и скоростные качества машин, а именно они у советских танков были возможно лучшими в своем классе.

Управлять боем на этой стадии было практически невозможно, все смешалось и майору оставалась роль стороннего наблюдателя, который может лишь иногда пытаться вносить какие-то корректировки.

Вот выстрел немецкого самохода, уничтожает левый ленивец, куроча сталь и разрывая гусеничную ленту танка под номером «08» оказавшегося впереди и справа от командирской машины. Танк от такого обращения крутанулся на месте и подставил противнику правый борт. К обездвиженной машине как по команде бросилась немецкая пехота явно с самыми недружелюбными намерениями.

— Осколочный! — Скомандовал Орлов, едва только его наводчик пустил очередной снаряд по ему одному видимой цели. Старшина Сомов — наводчик комбатовской машины — привык на учениях к полной самостоятельности. Пока Орлов отдавал приказания подчинённым, Сомов успевал отработать и за себя, и за командира, вот и в настоящем бою по привычке старшина не оглядывался на пытающегося как-то контролировать ход боя майора. — Пехота восемьдесят метров на три часа. Огонь! Причеши их из пулемета.

Последняя команда была лишней: удачно положенный снаряд поломанными куклами раскидал в стороны троих бойцов в серой форме, а длинная, размашистая на весь диск очередь заставила остальных залечь. В новых танках вместо не слишком удобного в плане боепитания Дегтяря уже ставили ленточный «Горюнов», но как уже говорилось, подобные новинки до находящейся до последнего момента в Иране дивизии добраться не успели.

Закончился бой так же неожиданно, как и начался. В какой-то момент противников в зоне видимости не осталось: три немецкие самоходки сумели уползти задним ходом за деревья и избежать таким образом печальной участи остальных. Прочая немецкая техника вперемешку с советскими машинами, осталась дымить на поляне.

Маленькая победа стоила танковому батальону дорого. Девять машин сгорели полностью, еще семь оказали подбиты, но потенциально пригодны к восстановлению. Буквально за какой-то час батальон численно уменьшился в два раза.

Короткий сеанс связи с полковником, доклад о бое, о потерях и новая команда — занять оборону на опушке и не дать крупным силам противника войти в прорыв.

— Окапывайтесь, мне обещали прислать пехоту, подкину тебе сколько смогу. Второй батальон занял позицию справа, третий в резерве. И это… — в голосе собеседника даже через трубку было слышна неподдельная озабоченность. — Держитесь там сколько сможете, фрицы давят по всему фронту, особых подкреплений нам взять неоткуда, если получится попробуй подчинить себе остатки 48-ой стрелковой, если кто-то будет мимо тебя проходить, я свяжусь с дивизией организую приказ.

— Есть окапываться, — принял Орлов и отдал соответствующие расположения. Кроме того, не уверенный в том, что им в итоге удастся удержать эту позицию, майор приказал сжечь все подбитые в недавнем бою немецкие танки, чтобы не оставлять возможность их отремонтировать.

Через пару часов — солнце уже начало потихоньку клониться к закату — с запада появилась немецкие самолеты, покружили над полем боя, высматривая что-то интересное меж поднимающимися к небу столбами дыма, и, не обнаружив спрятанные под деревьями и дополнительно замаскированные советские танки, побросали бомбы туда, где бы те теоретически могли находиться. Особого ущерба такая бомбардировка наугад не принесла, хоть четверо бойцов присланной полковником стрелковой роты получили легкие ранения и контузию. Было очевидно, что так просто их не оставят и нужно ждать повторной атаки, как минимум для выявления позиций обороняющихся и последующего наведения на них авиации и артиллерии.

Так и получилось. Когда солнце уже начало цеплять макушки деревьев на западе, с того же направления приползла новая пачка немецких машин. Те сначала выпустили несколько снарядов по предполагаемой линии обороны, провоцируя русских ответными действиями раскрыть свое местоположение, но, не дождавшись реакции, двинули в итоге в атаку.

Орлов подпустил противника на три сотни метров и только после этого приказал открыть огонь. Как и предполагалось, немцы особо «не настаивали» и чуть-чуть поперестреливаясь откатились обратно. После этого, минут через двадцать, на опушку, вдоль которой занимал оборону батальон, обрушились немецкие снаряды, причем судя по разрывам, калибром они были не меньше 150мм.

После тщательной артиллерийской обработки, немецкая атака повторилась и вновь танкисты вермахта откатились обратно едва по ним начали стрелять…

Такая чехарда продолжалась несколько раз после чего немцы, сумевшие за это время подвести к месту прорыва танковый кулак, одним решительны ударом прорвали советскую оборону и фланговым маневром отрезали от тылов сразу две советские стрелковые дивизии. Впрочем, сам Орлов этого уже не увидел, его контуженного шальным, слишком близко разувавшимся немецким снарядом отправили в тыл за несколько часов до начала немецкого прорыва.

Глава 11

о. Лейте, Филиппины, осень 1944 года

24 сентября 1944 года в историографии считается первым днем второй битвы за Филиппины. Естественно, отдельные стычки на этом направлении происходили и раньше, особо зверствовали тут американские подводные лодки, потопившие, например, в середине июля японский линкор «Кии». Тот который до захвата в Перл-Харборе был известен как «Теннесси». Эта победа была сочтена добрым знаком в среде традиционно суеверных американских моряков. Конечно же велась подготовка, подтягивались силы, перебрасывались на передовые базы тысячи тонн грузов — тут кстати и японские подводники успели записать на свой счет несколько десятков кораблей, потеря которых, однако, янки совершенно не смутила — велась разведка и прочее, прочее, прочее. Но именно в этот день громадный авианосный флот американцев покинул наконец базу на Марианских островах и выдвинулся на запад к острову Лейте, чтобы расчистить путь своим транспортам с десантом.

Тут нужно немного отвлечься от непосредственных боевых действий и посмотреть на происходящее как бы сверху. Забавно, однако и американцы, и японцы в это время рассчитывали одержать победу в большом генеральном сражении, ну а имея в таком деле консенсус — продукт, как известно, непротивления сторон — большое