Наука страсти - Джулиана Грей

— Ну вот, видите? Позвольте взять ваши пальто и шляпку, мадам, — сказала миссис Скрутон, и в следующий миг поношенное черное пальто Эмили уже скользнуло с плеч ей в руки. Миссис Скрутон аккуратно свернула его, положила на диван, сверху пристроила шляпку и с видимым облегчением повернулась к Эмили спиной. — Ну вот. Все готово. О! Святые небеса, я чуть не забыла!

— Забыла? — слабым голосом переспросила Эмили.

Миссис Скрутон подошла к отполированному столику в форме полумесяца, стоявшему у стены между двух окон, открыла ящик и вытащила оттуда кусок черной ткани.

— Ваша повязка, мадам.

Глава 8

Герцог Эшленд на мгновение задержался у порога. Сегодня новая девушка, сказала миссис Скрутон.

Впрочем, не так это и важно. Если она аккуратная, с хорошими манерами и умеет хранить тайну, сама женщина значения не имеет — при условии, что не видит его лица. Его тяга животная по своей природе. Все, что ему требуется, — это теплое, наделенное чувствами женское тело.

Она будет ему угождать. Ей платят за то, чтобы она ему угождала.

Она не сможет его увидеть.

Он вытащил из кармана ключ и отпер дверь.

Миссис Скрутон, как всегда, выключила весь свет, оставив одну только лампу. Его здоровый глаз напрягся, привыкая к полутьме. Эшленд поискал взглядом ожидавшую его женщину. У окна шевельнулась тень.

— Сэр?

Голос странным образом показался ему знакомым. Возможно, она приходила к нему раньше, в самом начале, когда женщины менялись каждый месяц? До того как он остановился на Саре?

Она шагнула вперед, выйдя из темноты у окна. Чуть выше среднего роста, над черной повязкой блестят светлые волосы.

— Вы здесь? — прошептала она.

— Здесь. — Он снял шляпу и перчатки, положил их на стол с лампой. — Пожалуйста, сядьте.

— Боюсь, что не могу. — Она говорила очень тихо, почти шептала, но речь выдавала в ней женщину благородных кровей.

— Ну конечно же, нет. Простите. — Он шагнул вперед и взял ее за руку — изящную и холодную, с хрупкими тоненькими косточками. Незнакомка ахнула. — Кресло вот здесь, мадам, — сказал он и вывел ее из тени.

— Не в этом дело, — сказала она. — Боюсь… видите ли, тут произошла ошибка, и…

— Ошибка?

— Видите ли, я заплутала, и… не знаю даже, как объяснить вам… и миссис Скрутон…

— Да, я знаю. Ничего страшного. В конце концов вы опоздали всего на несколько минут. — Он улыбнулся, но тут же вспомнил, что она его не видит. Ее ладонь все еще лежала в его руке и дрожала… а может быть, предательская дрожь исходила из его тела. Он взял себя в руки и поднес ее пальцы к губам. — Так что все в порядке.

— Но я…

— Пожалуйста, сядьте. — Он подтолкнул ее к креслу. — Хотите бокал чего-нибудь? Шерри или вина? Вы что-нибудь ели?

— Да, я пила чай. Я…

Он должен был что-нибудь сделать, чтобы скрыть свою тревогу. Незнакомка под этой повязкой оказалась неожиданно прелестной. Высокие скулы, твердый подбородок, изогнутые, очаровательно полные губы цвета спелой вишни, притягивающие его голодный взгляд. Она казалась юной, совсем юной и совершенно неопытной, несмотря на расправленные плечи и очень прямую осанку.

Нет, она совершенно точно не приходила к нему раньше. Он бы ее запомнил. И все же он не мог избавиться от еле уловимого ощущения, что она ему знакома, от намека на облегчение, которое испытываешь, когда возвращаешься домой после долгого времени, проведенного за границей.

Может быть, он знает ее откуда-то еще?

Эшленд отошел от нее и направился к шкафчику со спиртным.

— Вы должны что-нибудь выпить. В такое время года это не самое приятное путешествие для робкого человека.

— Я не робкая.

— Конечно, нет. Я всего лишь имел в виду… — Он взял графин с шерри и налил два бокала. Плеск жидкости о стекло успокаивал его натянутые нервы. — Я всего лишь имел в виду, что вы проделали долгий путь, а погода неприятная. Надеюсь, миссис Скрутон вела себя гостеприимно, ммм… прошу прощения. Я даже не спросил, как ваше имя. — Он вернулся обратно и всунул бокал ей в руку.

— Спасибо. — Она отпила немного. — Меня зовут Эмили.

— Эмили?…

— Просто Эмили. — Голос ее звучал твердо.

— Ну, значит, Эмили. — Он прикоснулся своим бокалом к ее. — А я Энтони Браун.

— Мистер Браун. — Она сделала еще глоток. — Вы всегда заботитесь о том, чтобы представиться?

Он удивился ее резкости.

— Мне кажется, это просто вежливость. В конце концов оба мы люди и заслуживаем уважения.

— Безусловно. — Она поставила бокал на столик и поднялась, едва не стукнувшись о его нос. — Однако боюсь, что произошла огромная ошибка. Я не могу… я не могу остаться с вами. — И голосом выделила слово «остаться».

Он покрутил свой бокал. Ее волосы блестели в свете лампы — прекрасного цвета, насыщенно золотистого, цвета спелой пшеницы в конце лета. Подбородок вздернут под царственным углом. Да кто она такая, дьявол все побери? Ничего общего с женщинами, приходившими в эту комнату раньше; даже Сара не дотягивала до благородства, хотя цеплялась за него, как могла. А эта Эмили, вне всяких сомнений, настоящая леди. Может быть, у нее выпали тяжелые времена? Возможно, согласилась на эту работу, как на последний шанс? Внезапно его накрыло сокрушительным желанием погладить эти притягательные волосы, и он впервые обрадовался (хоть раз в жизни!), что у него нет правой руки, поскольку левая уже занята бокалом.

— Не можете остаться надолго? — мягко спросил он. — Или вообще не можете остаться?

— Вообще не могу остаться, — прошептала она. Она стояла совсем близко, жар ее тела щекотал ему шею и руку, державшую бокал. Она дышала коротко и поверхностно, словно сильно волновалась. Если бы не повязка, она уставилась бы ему прямо в воротник. Эшленд смотрел на нее сверху вниз, приковавшись взглядом к безупречному изгибу там, где ушная мочка переходит в изящную шею.

Он ее хочет.

Желание накрыло его внезапно, с силой пушечного выстрела.

— Хорошо. Если хотите уйти, то свою плату найдете в кармане пальто.

Ее скулы порозовели.

— Я не… я не хочу ваших денег.

— Вы их заработали, приехав так далеко.

— Я не… я не могу… — Она снова села. — Пожалуйста, заберите деньги из моего кармана, сэр.

Он поставил свой нетронутый бокал рядом с ее.

— Вы что, никогда не делали этого раньше?

— Нет.

От этого короткого слова по жилам пробежал восторг возбуждения, но Эшленд его подавил, заставив себя вернуться к цивилизованности.

— Разумеется, вы вольны уйти, если это… если не можете преодолеть отвращение.