Полный вперед назад, или Оттенки серого - Джаспер Ффорде

— Есть Лесбийская Венера, — сказал я, — но это скорее не поддающийся объяснению артефакт, чем легенда. Но зато у нас была Ночь великого шума. Старики до сих пор рассказывают, как наутро все было покрыто какой-то паутиной, а все приставные лестницы исчезли.

— Извини, наверное, не стоило мне спрашивать. А это Дэзи Кармазин. — Томмо показал на проходившую мимо молодую женщину. — Красивая девушка из хорошей семьи, пусть и слегка низкоцветная. Ее отец заведует городскими теплообменниками. Кое-кто говорит, будто Дэзи слишком часто хихикает, а нос у нее слишком острый. Но это никогда не волновало меня… или ее, если угодно.

Мы приблизились к зенитной башне типичной конструкции: квадратная в плане, слегка сужавшаяся к вершине, где от всех углов отходили плоские округлые выступы. Бронзовые двери давно унесли на переплавку, сквозь бойницы пророс перпетулит. Оставались только взметнувшаяся ввысь пирамида и грубые округлые дольки, как на приготовленном к печению хлебе. Еще двести — триста лет — и не останется даже этого.

Томмо обогнул башню. На одной из сторон торчали бронзовые крюки — по ним, как видно, взбирались те, кто монтировал громоотвод. На уровне груди из башни торчал кусок трубы не толще кулака — когда-то здесь была бойница. Томмо положил в трубу сэндвичи, затем яблоко. Я удивленно глядел на него.

— Это для Ульрики, — объяснил он. — Я думаю, что она бандитка.

— Ты хочешь сказать, что…

— Тсс! Не надо пугать ее.

Когда он закончил, то жестом подозвал меня обратно и, видя изумление на моем лице, спросил:

— В чем дело?

— Как она там оказалась? — Томмо пожал плечами. — Тогда откуда ты знаешь, что это Ульрика? Что это женщина? Что это бандитка?

— Эдди, — Томмо притянул меня к себе, — если я хочу, чтобы у меня была ручная бандитка по имени Ульрика, которая живет в зенитной башне и питается через трубу, она у меня будет. И ни один бестолковый и безголовый исследователь кроликов не докажет мне обратного. Понятно?

Я ответил, что да, теперь понятно, но ничего не сказал о собственном воображаемом друге, которого тоже кормил. Звали его Перкинс Брусникка, и жил он в дупле бука на окраине нашего городка. Я знаю, это звучит по-детски, но еда, которую я приносил, наутро всегда исчезала.

Маринованный лук и заварной крем

2.6.21.01.066: Обед можно принимать в частном порядке или заказывать на общественной кухне. В этом случае необходимо предупредить главного повара не позднее 16.00 и получить обеденный талон.

Мы должны были обедать в семь часов. Отец к назначенному времени так и не появился. Джейн пригрозила вышвырнуть обед в окно, если он не придет в течение пяти минут.

— Вот как? — сказал он, когда я прибежал в колориум, чтобы сообщить об этом.

Я заверил его, что Джейн вполне способна так поступить. Поскольку отец с равным успехом мог закончить свою работу дома, он закрыл чемоданчик, и мы вместе пошли через площадь.

— Мне нужно заполнить заказ для Национальной службы цвета, — сказал отец. — Поможешь?

Новость была неважная. Я надеялся, что он заполнит все сам и у меня будет веская причина не снабжать линкольном Томмо и Кортленда.

— Да, с удовольствием, — ответил я через силу.

Джейн заверила меня, что не добавила в еду никакой гадости. И вообще, в этот вечер, несмотря на отдельные резкости, она вела себя более-менее любезно. Я спросил почему, в ответ на что она пожала плечами и объяснила, что мой отец «проявил участие». Видимо, это касалось больничных для страдающих насморком и преждевременного ухода на пенсию господина С-67. Рассчитывая снискать расположение Джейн, я чуть было не пригласил ее на чай в «Упавшего человека», но духу у меня не хватило, и момент оказался упущен.

— А почему вы не обедаете с нами? — спросил отец, когда Джейн оставила обед на сервировочном столике.

Она оглянулась, чтобы понять, к кому обращены эти слова, потом сообразила, что к ней. Вряд ли она когда-нибудь ела за одним столом с хроматиками.

— Благодарю вас, но здесь не хватит на всех.

— Не хватит?! — воскликнул отец, показывая на дымящуюся кастрюлю с супом. — Да здесь хватит на четверых!

Прежде чем Джейн успела ответить, отворилась дверь и вошел апокрифик. На нем была только грязная майка.

— Я мог бы стать претендентом, — пробормотал он, разговаривая сам с собой, — и еще до конца десятилетия мы намерены высадить человека и вскрыть коробку или забрать деньги.

Затем он взял кастрюлю и исчез, прежде чем мы успели моргнуть. Мы бы не расстраивались так сильно, если бы успели налить себе супу.

— Никто унес наш обед, — вздохнул отец. — Что-нибудь еще есть в доме?

Джейн вскочила, собираясь отправиться на поиски, но тут в дверь позвонили. На пороге стоял красный префект Смородини.

— Мы как раз сели обедать, — объяснил я, и Смородини, ошибочно приняв эти слова за приглашение бесплатно поужинать, благодарно принял его.

— Пахнет великолепно, — заметил он: хотя супа уже не было, запах его все еще стоял в помещении. Я освободил для префекта свой стул, он сел и оглянулся в ожидании. — У вас суп?

— Был суп, — ответил отец. — Чем обязаны визитом?

— Есть две причины. Во-первых, Караваджо. — Оказалось, до сведения Совета дошло, что в Ржавом Холме имеется картина Караваджо «Хмурая девушка, отрубающая голову бородачу». Редко где можно было встретить Караваджо: в Красном секторе предпочитали Тернера или Кандинского. — Ее никто не видел уже четыре года. Полотно следует поместить в надежное место, пока оно не стало жертвой погоды или бандитов. Вы же знаете, как они охочи до старых картин.

Отец принялся объяснять, что у него нет времени на поиск барочных шедевров, но у Смородини уже был наготове ответ:

— Совет решил вписать вашего сына в разрешение на поездку.

Итак, Томмо не подвел. Отец спросил, хочу ли ехать; я сказал, что хочу. Подняв голову, я обнаружил, что Джейн пристально смотрит на меня.

— Я могу приготовить маринованный лук и заварной крем, — сказала она, не отводя от меня взгляда. — Больше никаких продуктов в доме нет.

— Ну что ж, я пошел. — Смородини поднялся со стула.

— Вы сказали про две причины, — напомнил отец.

Префект щелкнул пальцами и посмотрел на меня.

— Сотрудник Национальной службы цвета прибывает в субботу. Он будет проводить тест Исихары в воскресенье днем. Вы желаете пройти его здесь или отложить до возвращения домой?

Волнение охватило меня. Получить результаты теста за три недели до Роджера Каштана было серьезным преимуществом: если они окажутся хорошими, можно добиться согласия от Констанс до того, как станут известны показатели Роджера. Если она будет тянуть, можно все же получить ее руку, начав притворно ухаживать за Шарлоттой Бургунди, которую Констанс ненавидит. Если же результаты будут плохими, то какая разница, узнаю я о них раньше или позже? Я энергично кивнул.

— Тогда я заношу вас в список, — сказал Смородини. — Удачи в завтрашней поездке. И если вы увидите в Ржавом Холме точилку для карандашей, надеюсь, вы поступите достойно. Счастливо.

С этими словами префект удалился.

— Ну что ж, ты добился своего, — сказал отец, протягивая мне бланк заказа. — Кажется, Роджеру Каштану придется искать себе другую невесту.

— Мне почти жаль его, — с улыбкой ответил я. — Почти.

Джейн меж тем ушла на кухню, откуда послышался грохот падающей посуды.

Следующие двадцать минут отец диктовал заказ, а я записывал. Счастлив сообщить, что, когда дело дошло до линкольна, я поставил «1», как велел отец, то есть не поддался давлению Кортленда и Томмо. Отблагодарю Томмо за поездку в Ржавый Холм иначе, подумал я: например, ботинками.

— Еще мне нужен 293–66–49 от общего воспаления, — продолжал отец, сверяясь с записной книжкой, — и 206–66–45 для борьбы с избыточным образованием ушной серы.

Я записал оба номера. Вернулась Джейн с маринованным луком и заварным кремом. Все это оказалось намного вкуснее, чем я предполагал, — но поскольку я предполагал, что пища окажется вообще несъедобной, любое изменение было к лучшему. Еда не заняла много времени. Затем отец пошел в свой кабинет — оформить смерть и передачу кода серого, который попал под гильотинные ножницы на линолеумной фабрике. Я решил понаблюдать за закатом — вдруг покажутся красные тона? Я не хотел встречаться с Джейн, но она поджидала меня на кухне. Мне захотелось сказать что-нибудь умное, но на ум ничего не приходило.

— В воскресенье я буду проходить тест Исихары.

— Надо же, какая радость!

— Правда?

— Нет.

Сказать что-нибудь умное не получилось, но у меня были в запасе идеи.

— Кортленд не собирается жениться на Мелани.

Я подумал, что эта информация окажется для нее интересной или полезной, но оказалось, что нет.