Калашников С.А. Внизу наш дом. - Калашников С.А.

Итак — взлетаем в темноте, чтобы сесть на подзаправку в зыбких предрассветных сумерках. А потом… я иду на Яссы, Шурочка — на Пьятру, у Бэкау станет подкарауливать фрицев Саня, а Мусенька присмотрит за Брайловым. Каждый действует самостоятельно. Расходимся по позициям на малой высоте и скромной экономичной скорости — кто знает, как долго придётся поджидать добычи?

Мне повезло сразу — видимо тут где-то сработал пост звукопеленгации, или, чем чёрт не шутит, наземный радар. Главное — добыча попыталась перехватить меня ещё на подлёте — пара мессеров вышла навстречу, имитируя заход в лобовую атаку, а две пары вынырнули сзади. Одна подкрадывалась от земли, а вторая стремительно приближалась со снижением. То есть по всему получалось, что меня приготовились убивать, причём с большим воодушевлением.

Что же, у этого этюда есть заранее подготовленное решение — я набираю скорость. Очень быстро набираю скорость — поначалу, когда разгоняешься, ускорение велико — пилота просто вжимает в кресло. Это уже после пятисот сорока машина становится менее восприимчивой к тяге, но и мессерам ничуть не легче. Словом, встречу встречных раньше, чем меня догонят догоняющие.

Разумеется, цели мои заблаговременно отвернули, а я в крутом вираже с изрядной перегрузкой зашел им в хвост — преимущество в маневре у меня тоже решающее. Очень быстро догнал, сблизился — они, похоже, растерялись оттого, насколько легко оказались у меня в прицеле — заднего, вероятно ведомого, я снял, выпустив очередь из двух залпов — картечь что-то сильно повредила в его левом крыле, через которое худой и закувыркался. А вот ведущий принялся уходить вверх — он просто не смог оценить возможностей моей машины и сделал привычный ход.

По нему стрелять было ещё проще — он не успел сообразить, что я его настигаю и получил своё практически в упор. Точнее, в хвост. Сразу “провалился” вниз… а тут как раз и догоняющая четвёрка пожаловала — они срезали “диагональ” и очень быстро со мной сблизились. Сходиться с ними в лобовую смысла не было — они меня снимут просто по закону больших чисел из-за более высокой плотности огня. Перевернулся и начал выполнять мёртвую петлю в сторону земли — это при высоте около километра.

Собственно, на этом атака закончилась — фрицы сбросили газ и приготовились смотреть картину “Русский самоубийца врезается в землю”. Впрочем, в случае, если бы я сумел вывести самолёт, они бы меня перехватили на подъёме, для чего и стали перестраиваться. А я уже тормозил винтами ещё не достигнув вертикали — при угле падения градусов в шестьдесят снова перевернулся, дал прямую тягу, выровнялся с огромной перегрузкой, и мы оказались примерно на одной высоте со снижавшимися по дуге худыми. Начались попытки зайти ко мне в хвост на виражах. Довольно долго крутились в воздухе пять машин, запутывая клубок хитроумных маневров, но я своих противников отстреливал по одному, каждый раз опережая в повороте. Последние двое бросились удирать в разные стороны, так что только одного из них я сумел догнать — ох как он уворачивался! И бочки крутил размашистые, и вилял из стороны в сторону, и к земле прижимался. Потом вокруг нас вспухли разрывы зенитных снарядов, и мы расстались недовольные друг другом.

Так что последняя пара от меня ушла — я ведь не самоубийца оставаться в зоне действия зениток. Снизился, насколько позволяли деревья и… гористо тут — не особо-то комфортно идти низко, описал круг и снова вышел к аэродрому. А тут пара мессеров завершает разгон и отрывается от земли — самое уязвимое положение. И заряды у меня имеются. Настиг их, притормозил винтами, уравнивая скорость, да обоих и “заземлил”. Положение было, словно в тире. Всё - пора возвращаться.

***

Сане встретился транспортный самолёт с тремя моторами. Говорит, что пятьдесят второй Юнкерс. Он извёл на него оба барабана картечи, но так и не завалил. Так тот и ушел весь драный, с дымком… и разбитыми окнами. Саня зубами скрипел от досады.

Шурочка перехватила связной “Шторьх”, поэтому без добычи не осталась. Но это и всё — больше никто в районе Пьятры не показывался. Зато Мусенька “оттянулась” по полной — над Брайловом кружила восьмёрка худых. Видимо — ждали взлёта сопровождаемых самолётов. А прилетела к ним леди с косой (тот приём, которым она с первого захода свалила троих, мы долго разбирали — это не у каждого получится и не в любой ситуации) Наведя на фрицев страху, радость моя быстро загнала четвёртую жертву… и всё, остальные исчезли. Мусенька тоже убралась от взлётно-посадочной полосы на несколько минут. А потом вернулась и докарала — пара истребителей Хейнкелей сто двенадцатых заходила на посадку — вот они и упали на землю после её “прохода” - приём с торможением пропеллером для экстренного уравнивания скорости с целью снова сработал. Остаток зарядов она выпустила по группе лиц в нарядных мундирах, попавшей в её поле зрения — погон блеснул на солнце. Или монокль — кто ж теперь поймёт!

Про то, что она круче меня, я давно знаю, но никому не скажу.

***

Дома нас ждал плотный второй завтрак… или предобеденная перекусь. Техники занялись обслуживанием машин, а мы присели к столу, где по-прежнему стояла рация рядом с которой теперь сидели сержант-связист и старлей-авиатор.

- Дежурный по аэродрому и руководитель полётов старший лейтенант Смирнов, - представился мне командир и неуверенно добавил. - Евгений Евгеньевич.

В ответ я назвал себя и товарищей и приступил к трапезе — нагуляли мы неслабый аппетит. Вернее налетали.

Итак, обрастаем людьми. Вот и дежурные появились, и руководители. Хоть пока и два в одной посуде, но попытка начштаба привести всё в привычный вид заметна невооружённым глазом.

- Связь со службой ВНОС налажена? - спрашиваю, завершив заправку организма.

- Так точно, товарищ ка… Шурик, - рапортует дежурный, пытаясь встать, но послушный моему жесту останавливается, так и не “набрав высоты”.

- Доложите, какие оповещения прошли за время нашего отсутствия.

- Для нас ничего важного, - делает вступление мой новый подчинённый, а потом, глядя в записи, перечисляет, какие группы вражеских самолётов когда и где были обнаружены и в каких направлениях проследовали. Это очень хорошо, значит вышестоящий штаб стал снабжать нас информацией со всех своих постов, как я и просил. То есть не ограничивается указаниями, вроде: куда лететь и в кого стрелять. Вообще-то это явно не в традиции у военных, где подобные сведения сначала собираются, а уже потом распределяются по исполнителям. Для меня сделали исключение. Вернее, для нашего звена.

Собственно, я до сих пор не знаю ни его структуры, ни подчинённости:

- Евгений Евгеньевич, голубчик! Сделайте одолжение - пошлите за Иваном Павловичем. Пусть его пригласят в палатку лётчиков на мужскую половину.

***

Итак, наше звено подчинено непосредственно штабу Южного фронта. Аэродром охраняется секретами, что контролирует особист в звании майора - весомая, надо сказать фигура. Должность начальника штаба… звена, таким образом по-существу приравненного к полку, исполняет целый полковник. Чудеса, да и только!

Да уж! Нашли нас скорее, чем я ожидал, зато не стали устраивать ни выяснений, ни дознаний, а сразу запрягли в боевую работу, которую принялись обеспечивать необходимыми видами довольствия, боепитания и горюче-смазочных материалов. Создалось впечатление, будто кто-то заранее подготовился к появлению на театре военных действий дикой авиационной группы.

- Поговорить не хочешь? - майор Бойко подошел ко мне, когда я, впившись взглядом в свинцовую кромку низких облаков, размышлял о том, искать сегодня фрицев, или они не летают.

- Над Прутом тоже погода нелётная? - выплеснул я назревший вопрос.

- Тоже. А ты как раз такой, каким тебя Феофилактыч описал, - мне намекнули на то, что не оставили без внимания мой моральный облик.

- Такой, - согласно кивнул и показал на лавочку-обрубок, пристроенную у входа в землянку с боеприпасами. Пока мы усаживались, часовой переместился правее и перевесил маскировочную сетку, прикрывавшую его “хованку” - восстановил обзор, частично перекрытый нашими телами. - Давно вы за мной присматриваете?

Майор кивнул и взял паузу, видимо соображая, что мне следует знать, а что нет.

- Рации и авиагоризонты вашими трудами привезли в таком количестве? - спросил я. Дело в том, что святые отцы доставили мне не отдельные экземпляры редкой в нашей стране аппаратуры, а несколько ящиков.

- Нашими, - кивнул товарищ Бойко. - Уж очень удобный канал наладили церковнички наши. Мы их взяли за жабры, чуток потрясли и сами закупили как следует для нужд авиации округа. Лётчики хвалят, связь получше стала работать. Но маловато оказалось, да ещё и морская авиация попросила поделиться.

- Разрешите? - начальник штаба подошел к месту, где мы уединились.

- Присаживайтесь, Иван Павлович, - я подвинулся на брёвнышке, освобождая для него место.