По праву рождения - Вера Александровна Колочкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Анеля смотрела во все глаза на мать, губы ее дрожали. Юля услышала, как она спросила тихо:
– Почему ты мне не веришь, мам? Я же и правда люблю… Я знаю, что это на всю жизнь… Что Матвей – тот самый…
– Да брось свои фантазийные сказки, слышала я их уже сто раз! И про «на всю жизнь», и про того самого! Не бывает так, понимаешь ты это или нет? Не бы-ва-ет! Ну, когда ты уже хоть немного повзрослеешь, а? Не к психиатру же мне тебя вести, ей-богу?
– Ты хочешь сказать, что я психически ненормальная, да? – с ужасом спросила Анеля, смахивая со щек слезы. – Что полюбить по-настоящему, так, чтобы на всю жизнь… это отклонение от нормы, по-твоему? Да откуда ты взяла, что так не бывает, мам?
– Откуда, откуда… Оттуда… – вяло махнула рукой Юля.
– А Матвей мне про своих родителей рассказывал, что они тоже вот так… Что его отец сделал его матери предложение на третий день знакомства! И что он ее любит всю жизнь… А она его…
Юля усмехнулась, распрямила спину, хотела что-то ответить дочери, но остановилась в последний момент. Помолчала, потом проговорила тихо:
– Да откуда твой Матвей знает… Тоже, наверное, фантазиями живет. Иногда люди умеют научить себя думать так, как им этого хочется. А на самом деле…
– Что на самом деле, мам? Почему ты говоришь так уверенно за других? Ведь ты даже не знаешь его родителей, а так говоришь! И Матвея не знаешь!
– Не знаю и знать не хочу. Я все тебе сказала. Анеля. Никуда я не пойду, и точка. И все, прекратим этот дурной разговор…
– Но… мам.
– Все, Анеля, все! – почти крикнула Юля, выставляя вперед ладони. – Я не скажу тебе больше ни слова! Я так решила, все!
Поднявшись со стула, Юля решительно шагнула к выходу, будто сбегала от слез дочери. А может, и впрямь сбегала… Просто на данный момент уже не соображала ничего, хотелось остаться одной. Ушла в свою комнату, плотно закрыла за собой дверь, будто боялась, что дочь будет ее преследовать. Упала на кровать, выдохнула…
И тут же накрыло ее с головой чувство вины – что она делает, что? Почему так себя повела, словно она не мать, а ехидна? Зачем было так грубо с дочерью разговаривать? Ведь она не понимает ничего, не знает истинной причины ее гнева и грубости… Кто знает, что сейчас в ее голове творится? Наверняка решит, что мать ее не любит… Но ведь и правды ей тоже не скажешь, вот в чем дело! Всей правды про себя и про Диму…
Господи, ну почему, ну за что? Почему именно в сына Димы должна была Анеля влюбиться? Выбрать именно его сына среди тысяч других… А этот Матвей должен был выбрать именно Анелю среди тысяч других…
Необъяснимо. Неправильно. Несправедливо. И невозможно… Невозможно потерять Диму. Если все это закрутится, то Диму она потеряет. Он не сможет, нет… В таком чудовищном притворстве жить не сможет. Потому что пока обман не вышел наружу, он как бы и не обман…
Надо еще раз с Анелей поговорить, вот что. Уже мягче поговорить. Может, и в самом деле она себе все это нафантазировала? Да, надо еще раз поговорить…
Подскочила с кровати, быстро пошла на кухню. Анели там уже не было. Значит, ушла к себе…
Открыв дверь в комнату дочери, увидела, что та лежит на кровати, свернувшись калачиком, и думает о чем-то сосредоточенно. Присела рядом, нежно огладила ее по плечу:
– Доченька, милая… Прости меня, я нехорошо с тобой поговорила. Прости… Ты думаешь, я ничего не понимаю, что ли? Я все прекрасно понимаю, и я даже рада за тебя, правда… Любить – это так прекрасно… И люби себе на здоровье, и радуйся… Но зачем же себя сразу семейными узами связывать, сама подумай? Зачем лишать себя праздника? Ведь это самый прекрасный период в жизни женщины, когда за ней нежно и трогательно ухаживают, когда бытовых обязанностей нет… Ну зачем торопиться замуж, сама подумай?
– Мам… Ну мы же с Матвеем уже решили… Мы так хотим, оба хотим…
– Ну, подумаешь… Сегодня вы так решили, а завтра уже по-другому! И что такое эти три дня? Неужели еще не успеете? Да у вас наверняка ведь и не было еще ничего, я думаю! А может, вы не подходите вовсе друг другу? Так ведь тоже бывает…
– Это ты о сексе сейчас говоришь, мам?
– Ну да…
– У нас был секс.
– Да когда? Когда вы успели-то?
– Когда в вестибюле института сегодня стояли, когда в кафе сидели, когда гуляли… Секс – это вовсе не физика. Как все думают. Это что-то другое, мам. Иногда достаточно взяться за руки или просто посмотреть друг на друга… И это больше, чем физика, гораздо больше. Это любовь, мам…
– Господи, Анелечка… Какая же ты у меня глупенькая еще… Фантазерка…
– Мам, не начинай даже. Я вовсе не глупая. И не сумасшедшая. Я прекрасно понимаю, о чем говорю. Просто ты меня не хочешь услышать… Я ведь тебя только попросила в гости сходить, и все! Неужели тебе самой не интересно познакомиться с родителями Матвея?
– Ну почему же… Мне интересно, конечно… Только я думаю, что они не очень обрадуются нашему гостеванию, вот в чем дело. Просто не захотят своего сына отказом огорчать… Я это понимаю, и мне неловко. Ну, как ты вообще себе это представляешь, скажи? Как мы с папой ни с того ни с сего к ним заявимся? Нет, не хочу…
– А если они сами к нам придут, мам? Ведь ты же не будешь против, правда? Давай я сейчас позвоню Матвею и скажу…
– Нет, не надо ему звонить.
– Но почему? Мы что-нибудь приготовим с тобой вкусное… Сациви, например! Ты же прекрасно умеешь готовить сациви! И папа в воскресенье приедет, я ему уже позвонила…
– Нет, Анелечка. Давай не будем торопиться. Я сейчас позвоню папе, чтобы не приезжал. Не будет никакого званого обеда, уж извини.
– Ну почему, мам? Почему?
– Потому… Потому что я не могу тебе всего объяснить… Ты просто поверь мне на слово – не могу…
Юля махнула рукой, чувствуя, как закипает внутри отчаяние от этой невозможности все объяснить, как наворачиваются на глаза сердитые слезы. Не дожидаясь, пока они вырвутся наружу, быстро встала с кровати, вышла из комнаты. Анеля проводила ее растерянным взглядом и тут же услышала, как звонит ее мобильный. Глянула на дисплей…
Матвей! Это Матвей звонит! И ответила ему тут же, слыша, как отчаянно дрожит голос:
– Ой, как хорошо, что ты позвонил… Мне так плохо сейчас, если б ты знал, Матвей, и я не понимаю, что происходит…
– Анель… Ты плачешь, что ли?
– Нет, нет, я не плачу…
– Но я же чувствую! Если даже не плачешь, то тебе очень хочется заплакать, верно?
– Да… Очень хочется…
– А что случилось, Анеля? Ты с родителями поговорила, да? Они не хотят к нам в гости идти?
– Да… А откуда ты знаешь?
– Мне кажется, я все про тебя знаю, чувствую тебя каждую минуту… Тебе плохо – и мне тоже плохо. Тебе хорошо – и мне хорошо.
– И я. И я так же чувствую тебя, Матвей.
– Хочешь, я к тебе приеду сейчас? И сам поговорю с твоей мамой?
– Нет… Лучше не надо. Она как-то совсем категорически настроена, и я не знаю почему… Никак не могу понять…
– Ну, так если твои родители не хотят к нам идти, то давай я с моими к вам в воскресенье заявлюсь! Я и отцу уже сказал, он тоже не против! Даже и спрашивать ничего не стал, как обычно в таких случаях родители спрашивают… Мол, кто такая эта Анеля да из какой семьи… Просто сказал: «Если любишь – женись!» Я ведь тебе уже рассказывал, что они с моей мамой так же…
– Да, я помню. Да…
– Ну, так мы тогда придем в воскресенье?
– Не знаю, Матвей… Давай я потом еще с мамой поговорю. Может, она одумается и у нее пройдет этот категорический настрой.
– Хорошо. Но ты в любом случае не сдавайся, слышишь?
– Нет, нет, что ты… Об этом даже и речи нет! Я так люблю тебя, что ты!
– А я без тебя больше жить не смогу. Вот даже не знаю, как мне до завтра дожить… Не доживу, наверное!
– Да доживешь, куда ж ты денешься! – тихо засмеялась в трубку Анеля.
Они еще говорили о чем-то таком, на чужой взгляд, несущественном и смешном, но таком важном для них обоих… И Анеля не слышала, конечно же, как в это время Юля разговаривает со своей свекровью, нервно расхаживая по комнате из угла в угол:
– Маргарита Сергеевна, я не знаю, что делать! Помогите мне, пожалуйста! Анеля
