Стань моей Верой (СИ) - Абдулова Мария

— Что ты имеешь в виду? — взволнованно перебила дочь.

— Неважно. Просто постарайся поверить, что всё хорошо, ладно? Просто поверь.

— Я не могу, мам… — тихо прошептала Сашка. — Не могу. Я знаю, что ты мечтаешь уехать, но… Но мне было спокойней, когда ты работала в клубе.

— Саш, это совсем разные вещи, — Вера поморщилась. — Он и клуб… Нельзя сравнивать.

— Мне зачем-то звонил Марат, — после недолгой паузы пробормотала Саша.

— Что?

Вера резко выпрямилась, вытянулась как струна, чувствуя, как сердце колотится о грудную клетку. Пульс гремел в ушах и голова кружилась.

Никогда. Никогда и ни в каких случаях она не слышала, чтобы Назаров как-то общался с Сашкой. Да, и не допустила бы. Но он как-то нашёл номер дочери…

Стало страшно. Неоправданно страшно.

Что может сделать Марат четырнадцатилетней девочке? Да, и смысл ему что-то делать? Не псих же, но… Господи! Как много этих "НО"!

Женщина встала с дивана и на нетвёрдых ногах прошла в столовую. Замерла возле окна.

— Что ему нужно было? Когда он звонил? — голос прозвучал сипло, рука по привычке потянулась к заднему карману джинсов, где обычно лежала пачка сигарет. Пальцы сжались в кулак, когда она вспомнила, что пачка осталась в собственной квартире.

— Звонил минут двадцать назад. Сказал, что не может до тебя дозвониться и спросил о твоих делах, потом попрощался.

— Он что-то ещё говорил, Саш? Скажи мне всё, пожалуйста! — потребовала Вера.

— Больше ничего.

— Точно?

— Да, мам. Говорю же, что ничего больше не сказал!

— Извини, — едва слышно пробормотала женщина. — Я не хотела на тебя давить.

— И ты меня, ладно? — Сашка совсем по-детски вздохнула. — Просто непонятно, почему запаниковала… Ты ведь знаешь, что делаешь. Значит, это правильно.

— Надеюсь, Саш. Правда, очень надеюсь!

— Будем надеяться вместе! Люблю тебя, мам. Я позвоню.

Саша отключилась, оставив Веру наедине со своим мыслями и страхами. Ей хотелось закурить, как в старые добрые времена, но почему-то сдерживала своё желание дойти до первого ларька и купить новую пачку.

Вредная привычка, как всегда, дававшая о себе знать в самый первый момент. Она начала курить, как только пришла на работу в клуб. Там все курили, и когда в руках дымящаяся сигарета, всё звучало как-то проще и понятней, чем без неё.

Нужно было ответить на его звонок тогда. И всё было бы прекрасно. А она снова подставила дочь под удар. Дура!

Судорожно вздохнула. Потёрла лицо ладонями, пытаясь взбодриться и собрать мысли в понятный поток информации, но выходило не очень. Эмоции зашкаливали и, хотелось кричать от страха за дочь. Потому что не уверенна она была в Назарове. Он может сделать, что захочет, и никто никогда точно не знало его намерения.

Отвернулась от окна. Прошла к первому вблизи стоявшему стулу, устало опустилась и сложила руки на столе. Положила голову на сложенные вместе ладони и снова вздохнула, вдыхая грубый, терпкий запах дорогой мебели.

Она ещё со вчерашнего вечера не могла расслабиться. А теперь и подавно…

Он просто не имел права звонить ей. Даже думать не смел! Потому что нельзя. Потому что она так хочет. Потому что так нужно. Какие бы благородные цели он не преследовал.

Телефон завибрировал на поверхности стола, внезапно оглушая своими дрожью.

— Да, Марат?

Вера ответила на этот раз сразу. Не стоит испытывать судьбу несколько раз. Если в первый раз пронесло, то не значит, что и во второй, выйдет так же. А Назаров умный сукин сын. И на что давить, знает. Никакого труда для него не составит что-нибудь наговорить Сашке или чего ещё хуже…

— Очень рад тебя слышать, Вера, — с сарказмом протянул мужчина. — И я бы был просто счастлив, увидев тебя.

— Не могу ответить тем же, — честно выпалила женщина и сжала ладонь в кулак, лежащую на столе.

— Зато откровенно, — хмыкнул Марат.

— Что тебе нужно, Марат?

— Узнать о твоих делах…

— У меня всё прекрасно. Спасибо за заботу. На этом всё? — перебила Вера.

— Ну, а как могут идти дела, если ты находишься рядом с Орловым. Не правда ли, Вера?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Именно так и никак по-другому, — подтвердила она.

— Я хочу, чтобы ты вышла на один вечер в клубе, там…

— Нет!

— Дослушай сначала… — вновь начал Марат.

— Я сказала — нет! — воскликнула женщина.

— Вера…

— У меня отпуск! Забыл?

— Отпуск? — хмыкнул Назаров. — Ты хоть знаешь, как твой отпуск был разрешён? Решали не мы с тобой, а Ферзь.

— Ответ всё равно не поменяется, — она затаила дыхание, услышав снова непонятное и чужое "Ферзь".

— Бл**, Вера, ты хоть понимаешь, что он за человек!? — вдруг зло выкрикнул в трубку Назаров. — Ты ни хрена не знаешь, но почему-то, как и все бабы лезешь на того, у кого кошелёк из-за бабок лопается!

— Ты меня сам ему продал! — Вера соскочила со стула, уже крича в сотовый во весь голос. — Забыл?! За сколько ты ему информацию обо мне собрал?! И не смей говорить про деньги! Ты даже понятия не имеешь… Ты даже подумать не можешь, что он лучше всех вместе взятых грёбаных старых ублюдков, под которых ты меня хотел подложить! И если ещё раз, я узнаю, что ты звонил моей дочери. Я не пожалею… Лягу под любого, который в состоянии тебя в асфальт закатать! — Вера задохнулась от злости, страха, не озвученных угроз со стороны Марата. — Ты меня понял, Назаров.

— Вера! — прогромыхало за спиной.

Телефон выпал из рук, глухо ударившись об пол. Она запоздало вздрогнула. Растеряно запустила дрожащую руку в волосы и обернулась.

— Вера, твою мать, что здесь происходит?! — рявкнул Константин.

Женщина, закусив губу, всё ещё внутренне сотрясалась от яростной злости, вызванной словами Назарова. Взгляд мужчины потемнел, и стало отчётливо видно, как под кожей заходили желваки.

— Отвечай!

В этот самый момент он был похож на скалу. Грубую, большую и холодную.

— Всё хорошо, — хрипло выдавила Вера. — Не сошлись во взглядах в некоторых моментах…

Выжала из себя вымученную улыбку и, не потрудившись, поднять сотовый с пола, отвернулась и быстро вышла из столовой, ощущая, что плотина вновь прорвана. Слёзы потекли, словно в последний раз, в груди горели пожаром всё та же злость и комок рыданий.

Забежала в ванную, громко хлопнув дверью. Сил хватило, чтобы просто открутить кран у душа и осесть на пол, зажав ладонь во рту, лишь бы не зарыдать в полный голос.

Чёрт! Всё так не во время! Звонки, слёзы, разговоры. Особенно, не во время, слёзы. Их, вообще, не должно быть. Они лишние.

Закусила кожу ладони до боли. Всхлипнула, понимая, что, возможно её слышно за дверью и, она не сможет никак объяснить Орлову из-за чего она, так убивается. Да, и как это объяснить? Как донести всё, что было в её прошлом? Ему это — не нужно. Даже ей, Вере, это не надо. Постоянные сложности из-за того, что просто кому-то хочется переспать и… Ему этого не понять. Он никогда не был в такой ситуации и никогда не будет. А вот она… Вполне возможно, что ей снова придётся вернуться в клуб.

Тяжело поднялась с пола, чувствуя, что ноги не держат и дрожат. И сердце бьётся часто-часто. И дыхание прерывается.

Подошла к раковине, схватившись побелевшими руками за края, остановилась, переводя дух. Устала. Ждать лучшего устала.

Ополоснула лицо холодной водой. Поморщилась, когда услышала за дверью уверенные и глухие шаги. Мужчина остановился прямо перед ванной.

Почему он так рано вернулся? Почему так не вовремя? Почему сейчас просто молчит за дверью? Лучше бы сказал что-нибудь. Стало бы легче.

Глубоко вздохнула. Пригладила волосы. Глаза блестели. Веки припухли и покраснели. Отошла чуть назад от зеркала. Жизнь с Орловым дала о себе знать. Кожа теперь не обтягивала кости. Фигура стала выглядеть ещё привлекательней, хотя ей было абсолютно всё равно. Главное, это выйти целой из сложившейся ситуации.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Выключила кран у душа, прошла к двери и замерла, не зная, как поступить. Рука уже лежала на ручке, а он потребует ответов. Ему на всё нужно уверенное доказательство.