Неопознанный ходячий объект - Татьяна Полякова

— Иван Иванович, вы ведь серьезно в это не верите? — попробовала воззвать я к всеобщему здравому смыслу, хоть и обращалась к Горемыкину. — Кто-то бродит по болоту, держа голову под мышкой?

— Я не видел Зеленого охотника, — вздохнул он, — то есть я не видел его земное воплощение, но неоднократно видел огни. Мерцающий огонек, который точно манит тебя, и ты вдруг оказываешься в трясине.

— Это тоже проделки Зеленого охотника? — задала я вопрос.

— Да-да. И я сам видел эти огни. Я только вздохнула. Не верить Горемыкину у Меня повода не было, раз я сама их видела. Я поймала Женькин взгляд, в котором читалась растерянность, а Горемыкин продолжил:

— Обратите внимание: Валерий Сергеевич человек здесь новый, о Зеленом охотнике ранее никогда не слышал и вдруг увидел его сегодня на болоте, после чего с трудом смог оттуда выбраться. При всем желании вы не можете утверждать что это его воображение, подогретое моими рассказами. Ведь увидел он не волка, не русалку, не черта, в конце концов, а именно мужчину в чем-то зеленом, у которого не было лица.

— Это и был мужчина, — разозлилась я, — которому что-то понадобилось на болоте, и лицо у него, разумеется, было, просто с такого расстояния Валера его не разглядел.

— Там было что-то черное, — нахмурился Валера. — Абсолютно точно.

Что-то черное.

— Например, москитная сетка, — обрадовалась я неожиданной догадке, — ведь на болоте полно комаров. Вот и все.

— И что он там делал, на болоте? — спросил Валера.

— А что там делали вы? Иван Иванович? Я, наконец? Его могло привлечь любопытство, как всех нас, или какие-нибудь хозяйственные соображения.

— Занятный у нас разговор получился, — заметил со своего места Владислав Петрович, доселе молчавший, и засмеялся:

— Две точки зрения: материалистическая, которую проповедует Анфиса, и, так сказать, идеалистическая, которую представляет Иван Иванович. Я думаю, разрешить спор нам не удастся. Для этого как минимум нужно, чтобы Зеленый охотник появился вот здесь, на веранде, с головой под мышкой.

«Подождите, — зло подумала я, — я вам этого шутника доставлю. С головой или без нее. Он у меня узнает, как шастать по болотам и людей пугать», а вслух сказала:

— Иван Иванович, вас очень удивил тот факт, что кто-то увидел Зеленого охотника днем. Как вы думаете, с чем связано его появление?

Он посмотрел на меня очень серьезно, перевел взгляд на остальных, которые, услышав мой вопрос, насторожились, помолчал немного, словно прикидывая, следует ли отвечать, и, понизив голос, наконец сказал:

— Я думаю, что-то происходит. Что-то важное. Какой-то временной сдвиг.

— Что? — Может, я малость бестолкова, но бьюсь об заклад, что и остальные не очень-то поняли, что же имел в виду Иван Иванович под временным сдвигом.

— Тот и этот миры стали ближе друг другу, — счел нужным пояснить он; видя мое искреннее недоумение. — Я имею в виду их взаимопроникновение. Здесь что-то готовится.

— Я не опоздал к обеду? — зычно поинтересовался мужской бас, мы невольно вздрогнули и уставились на вошедшего. Геннадий Степанович, а это именно он вернулся с рыбалки, растерянно моргнул, видя, какой произвел эффект, и спросил Уже тише:

— Еще не обедали?

— Нет-нет, вы как раз вовремя, — защебетала Лидия Артуровна.

И в самом деле через десять минут нас пригласили в столовую.

— Рассказывай, — плюхнувшись на постель сказала Женька. Я коротко поведала о своих разысканиях.

— Писатель вовсе не писатель. На кой-то черт переписывает фантастический роман малоизвестного автора.

— Ты уверена?

— По крайней мере, у него в столе два десятка исписанных от руки листков , и еще книжка, в обоих случаях речь идет о каком-то Эр Гуле. Согласись, имя довольно редкое. Знать бы еще, зачем ему это надо? Может, он так писать учится? Тогда лучше попробовать переписывать более достойного автора.

— Зачем, как раз ответить несложно, — почесав нос, задумчиво сказала Женька. — Считается, что Владислав Петрович у нас писатель, к тому же прибыл сюда поработать в спокойной обстановке, вдали от суетного мира и так далее.

Люди в основе своей любопытны и рассуждают так: есть писатель, значит, должно быть что-то им написанное, продукт труда, так сказать. В противном случае легенда будет выглядеть подозрительно. Думаю, обыска наш писатель не ожидал, но для горничной, которая убирает в комнатах, листочки оставил. А чтоб самому мозги не напрягать, купил по дороге сюда книжку, вот и сдувает оттуда по несколько страниц в день. Говоришь, почерк похож на женский? Возможно, сдувает мадам, пока он бог весть где бродит.

— Бродит он на болоте, — заверила я. — Сапоги, мокрые джинсы… Скорее всего поход был неудачным, он где-то здорово нырнул, рубашка тоже вся в грязи.

Да и особо счастливым по возвращении он не выглядел. Вопрос, что ему нужно на болоте? Неужто Кукуя ловит?

— Заметь, не ему одному нужно, — подняла указательный палец подружка.

— Вспомни ночного гостя. Гражданам желательно попасть на остров. Четвертый день писатель пытается проделать это и пока, судя по всему, без всякого толка. Ты голос Геннадия Степановича слышала?

— Конечно, — пожала я плечами.

— Ночью именно он с писателем разговаривал?

— Не знаю, — честно ответила я, — ночью он говорил шепотом, да и вообще…

— Ладно, — вздохнула Женька, — мы здесь скоро двое суток, время идет, а толку, в смысле прояснения ситуации, никакого. Надо что-то делать.

— Что? — нахмурилась я.

— Ну… не знаю. Давай план, как нечистую силу ловить.

Конечно, проще всего было послать Женьку с ее планами куда подальше.

Однако, сказать честно, местные события к тому моменту начали здорово меня донимать. Сплошное глупое суеверие. Опять же следовало учитывать, что кто-то очень старался суеверия поддержать и всячески способствовал их распространению.

Мало того, нас с Женькой пытались вывести из игры (не буду говорить: хотели убить, может, и не хотели, но некто явно заинтересован в том, чтобы мы после ночного купания в болоте и шишки на Женькином затылке бросились из этих мест сломя голову, а если люди идут на преступление, значит, дело не только в глупых суевериях, тут что-то посерьезнее.

В милицию с такими рассказами не пойдешь засмеют (один Кукуй чего стоит), а разобраться необходимо, вот и выходит, что Женька права А нужен план борьбы с нечистой силой.

— Начнем с Горемыкина, — сказала я. — Обыщем дом на предмет содержания там собаки. Может, еще чего интересное найдем. Далее, писатель. Личность исключительно подозрительная. Надо бы выяснить, что он за фрукт. Эх, жаль, с Ромкой поссорились, он бы через свои каналы…

— Обойдемся без Ромки, — отмахнулась подружка, — у меня свои каналы есть, ты что, забыла? Говори, что конкретно надо?

— Все, — подумав, ответила я. — Я пока сама не знаю, что может пригодиться. Было бы отлично разнюхать, не связывает ли данных лиц что-то такое со здешними местами. Может, проживали здесь ранее… ну ты понимаешь…

Женька кивнула:

— Я понимаю. Кем конкретно интересуемся — В первую очередь Горемыкиным. Потом писатель и новый постоялец. Ну и твой Валера, — со вздохом добавила я, понижая голос.

— Я вот что думаю: Валерка здесь на задании. Сама говоришь: он за писателем следит. Так, может, стоит объединить усилия? По болоту шастать в твоем обществе чего-то боязно. Опять же, мужское плечо и все такое… По затылку меня уже треснули.

— Просто он блондин, — мрачно изрекла я.

— Что плохого в том, чтобы быть блондином? — принялась иезуитничать Женька.

— Ничего. Но когда речь идет о блондинах, ты перестаешь быть объективной, а это может плохо сказаться на нашем общем деле, возможно, даже трагически… А ну как по голове тебя стукнул он? Все эти охранные фирмы жутко подозрительные, мне Ромка рассказывал…

— Заколебала ты меня со своим Ромкой. Не хочешь помощи со стороны молодого симпатичного мужчины, так и скажи: хочу все сама, своими руками, потому что от природы, как осел, упрямая. А то начинает мне уши сиропом заливать: по башке меня он… С какой стати — он? Если Валерка следит за писателем, ясно, что человек он хороший, то есть на нашей стороне, потому как писатель явно отрицательный персонаж.

— Это тебе сорока на хвосте принесла? — съязвила я. — А все потому, что писатель брюнет. Конечно, дураку ясно, если брюнет — то отрицательный, если блондин — положительный. А вдруг все наоборот? Вдруг писатель человек благородный, как и мы, пытается установить истину, пусть и придумал себе не очень удачную легенду. Я имею в виду это писательство, а твой Валера хочет сорвать его планы.

— А ночной гость? Этот чего хочет?

— Отвяжись, — устало махнула я рукой. Женька шмыгнула носом, помолчала немного и заявила:

— Ладно, с Валеркой малость подождем, вдруг правда отрицательный.

Сказать по правде, не очень-то мне везет с блондинами. Как белобрысый — так непременно сукин сын.