Неопознанный ходячий объект - Татьяна Полякова

— Анфиса, долго мне еще на шухере стоять? Меня соседская бабка приметила, как бы чего не заподозрила.

Я взглянула на часы и пришла к выводу, что в самом деле задержалась в чужом доме, и спешно его покинула.

— Там что-то есть, — как только мы заперли дверь и вернули ключ на место, заявила я.

— Что есть? — испугалась Женька. — Собака?

— Нет. В шкафу что-то есть.

— А шкаф большой?

— Ну… не очень.

— Но собаку там спрятать можно? — Заподозрив, что подружка издевается, я одарила ее суровым взглядом, но Женька выглядела совершенно невинно, и я пояснила гораздо спокойнее:

— Он что-то прячет в этом шкафу. Вряд ли собаку. — Что за странная фантазия, в самом деле. Хотя черт его знает. Большой собаке там страшно неудобно, ей бы пришлось стоять на задних лапах, вытянувшись во весь рост, поэтому мысль о собаке я отвергла, но там что-то интересное и наверняка проливающее свет на здешние события.

— Что это может быть? — чрезвычайно заинтересовалась Женька.

— Не знаю… что-то его компрометирующее. Плащ-палатка, например.

— При чем здесь плащ-палатка? — обиделась Женька. — Когда мы видели Зеленого охотника, он был в штормовке и с рюкзаком. Слушай, а что если он носит в рюкзаке свою голову? — нервно хихикнула подружка. — Согласись, в этом что-то есть.

— Женя, — обиделась я, — я говорю совершенно серьезно. В шкафу хранится что-то ценное, — в этом месте я скисла и добавила:

— Вот именно, — потому что в голову мне пришла вполне здравая мысль. — Там могут быть деньги и документы.

— Постой, ты же говорила, там что-то проливающее свет…

— Не доставай, а? — попросила я, чувствуя себя законченной дурой при воспоминании о. том, как старательно орудовала пилкой для ногтей.

— Значит, собаки у него нет, — вздохнула Женька. К тому времени мы выбрались к чьей-то бане и устроились под яблоней на узкой скамеечке.

— Нет, — сморщилась я, — то есть ее нет в доме, что вполне понятно: если там держать большую собаку, трудно рассчитывать, что сумеешь сохранить это в тайне.

— Но ты по-прежнему уверена, что собака принадлежит ему?

— Как я могу быть в этом уверенной? Я считаю это вполне вероятным.

— Не цепляйся к словам, скажи попросту, чего ждать от жизни?

— Ладно, — вздохнула я, соглашаясь с тем, что злюсь на Женьку совершенно несправедливо, не ее вина, что шкаф заперт и никаких следов собачки в доме. — Я по-прежнему считаю, что вся местная чертовщина, или ее существенная часть, дело рук Горемыкина. На сегодняшний день мы имеем Зеленого охотника, собаку-оборотня, точнее, собаку, которая его изображает…

— Не забудь про черную мессу и огни. И еще кто-то двинул мне по затылку.

— Итак, — согласно кивнув, продолжила я, — на человека, который готов хладнокровно убить другого человека, Горемыкин все-таки не похож, потому я предлагаю следующую версию: чертовщина — его рук дело, так как он на суевериях попросту помешан, а к покушению на нас он рук не прикладывал, это работа других субъектов, пока неизвестных. И тут под подозрение попадают все, в том числе и твой блондин. При этом события каким-то образом завязаны на болотах, раз уж буквально все ими остро интересуются. Значит, ответив на вопрос о нечистой силе, точнее, о том, кому выгодно ее появление, мы приблизимся к другой разгадке: кто нас хотел укокошить.

— Вот за что я тебя уважаю, Анфиса, так это за толковые объяснения. Я, правда, мало что поняла, но чувствую…

— Если ты такая умная, — презрительно перебила я, — давай свою версию.

— Не принимай близко к сердцу, я ж так, дружески критикую, от кого еще правду услышишь, как не от меня?

— Нужна мне твоя правда…

— Ладно, давай развивай идею, больше перебивать не буду. Честно.

— Я думаю, собака есть, и она принадлежит Горемыкину. Только держит он ее не в доме, а где-то неподалеку. Возможно, на той же мельнице. Надо поговорить с местными. В конце концов, тебя прислали, чтоб ты с народом общалась. Думаю, Зеленый охотник — это тоже Горемыкин. То, что он по ночам не спит, а где-то бродит, нам с тобой доподлинно известно.

— Ты ж сама говорила, это вряд ли Горемыкин. Рост неподходящий, — напомнила Женька.

— Может, это какой-то фокус. Ни плащ-палатки, ни штормовки я не видела, но они могут висеть в запертом шкафу или вообще спрятаны вне дома. Короче, предлагаю следующее: сегодня начнем тотальную слежку за этим типом. Собаку надо кормить, а еще спускать ее и вновь сажать на цепь. Если она будет свободно носиться днем, от нее толку, то есть страха, совсем ничего. Собака и собака.

— Да поняла я, — нахмурилась Женька. — Меня что смущает: если мы тотально следим за Горемыкиным, то автоматически теряем из виду художника и остальных подозрительных. Или ты предлагаешь разделиться? — не без испуга спросила подружка.

— Разделяться, пожалуй, неразумно, — подумав, ответила я. — Чувствую, это небезопасно. Что там за дела у писателя, нам неведомо, но он вполне может и подождать, а нечистая сила мне уже надоела. Надо с ней решать вопрос.

— Хорошо, — с готовностью согласилась Женька, поднимаясь со скамейки. — Идем опрашивать граждан.

Опрос занял довольно много времени. Надо сказать, что население Липатова, не считая Горемыкина, состояло из старушек в возрасте от шестидесяти до восьмидесяти семи лет, двух мужчин — Василия и Вовы Татарина, и одного подростка — Ивана Бородина. На вопросы граждане отвечали охотно, правда, слегка пугаясь Женькиного диктофона, который она в конце концов убрала в сумку.

Население волновало несколько вопросов. Первый, и самый насущный, — электричество, второй — мост, третий — телевизор, то есть трансляция передач, конечно. Далее: автолавка, которая прекратила свое существование одновременно с мостом, прибавка к пенсии и повышение цен на электроэнергию. Были и еще вопросы, но менее существенные. По поводу нечистой силы удалось узнать следующее: Гутька Игнатова и кое-кто еще общаются с ней регулярно, потому что пьют до чертиков; на болото стало ходить опасно, там «водит». На вопрос «кто?» отвечали пожатием плеч и виноватой улыбкой:

«Кто водит, Кукуй, конечно, по-вашему, леший». О Зеленом охотнике слышали от Ивана Ивановича, он о чем только ни рассказывал, когда к нему в лото играть ходили. Большую собаку видели трое, оба раза в темноте, таких собак здесь сроду не водилось, может, сбежала откуда… Вой с болота слышали все, колокол тоже. И огни видели. С прошлого лета на болоте нечисто, и ходить туда боязно, оттого и не ходят. Иван Иванович человек хороший, но чудной, собаки у него точно нет. Внук Валентины — Николай — два года назад развелся с женой, а так как работает в пансионате, то с весны по осень живет у бабки.

Он в прошлом году едва на болоте не утонул, выбрался чудом и что-то видел, хоть и молчит, потому что молчун с детства. И вообще — парень себе на уме, но бабке дал понять, что к болоту ходить опасно и приезжих следует предупреждать заранее, чтоб не было беды. Последнее .меня очень заинтересовало.

Может, гневный взгляд парня при первой встрече был вызван нашим праздным, с его точки зрения, любопытством?

Я сидела рядом с Женькой и слушала разговоры, иногда лезла с вопросами и сама себе казалась идиоткой. Ладно Женька, ей за командировку деньги платят, а я-то чем занята? Однако, несмотря на самокритику, возникала и другая мысль: есть, есть в Липатове какая-то тайна. То ли хранят ее крепко, то ли мы, люди городские и мыслящие стереотипно, не в силах нащупать разгадку, наверняка несложную и, возможно, даже лежащую на поверхности, совсем рядом, стоит лишь руку протянуть. И от этого становилось почему-то обидно.

В общем, опрос жителей закончился, а похвастать нам с Женькой было нечем, хотя мы и покидали Липатове с ощущением, что сделали все возможное.

— Но мы ведь всерьез и не надеялись, что вдруг сразу все узнаем? — виновато сказала подружка, и я согласно кивнула. — Что теперь? — спросила она.

— Пошли ужинать. А после ужина к мельнице и к болотам прогуляемся, благо, что темнеет поздно. Еще не худо бы фонарик раздобыть, раз ночью нам предстоит выслеживать Горемыкина.

— Где ж мы его раздобудем?

— Это уж твоя забота, — нахмурилась я.

— Почему моя? — насторожилась Женька.

— Раз я мозговой центр, ты должна заняться материальным обеспечением, — резонно рассудила я.

Женька подумала и кивнула:

— Я попробую. Уверена, у Марии Павловны фонарик есть, а если нет, так его в селе купить можно. А зачем он нам, я как-нибудь объясню, найду что соврать.

В чем в чем, а в этом я ни капельки не сомневалась.

Иван Иванович остался ужинать. Оказалось, что никакой он не вегетарианец, кушал с аппетитом, без конца благодарил Марию Павловну, которая сама подавала на стол. Настроение у хозяйки было отличное, она похвалилась ожидавшимся наплывом отдыхающих и порадовалась, что дела потихоньку налаживаются. Женька тут же попросила фонарик, сославшись на вчерашние неудобства, и с легкостью его получила. Словом, все складывалось просто отлично.