Волжане: Поветлужье. Ветлужцы. Ветлужская Правда (сборник) - Андрей Архипов

– Нет ли желания у почтенных воев и членов общины выслушать совет?

– Сказывай свою мысль, – поднял на него глаза старик.

– А если не нападать на стоянку буртасов, а обратить внимание на лодьи?

– Говори, что на уме, вой, – подвинулся десятник к столу. – Сам мыслил лодьи пожечь, но то делу зело не поможет, так как третья есть ниже по течению.

– Сколько воев у буртасов со стороны холма весь стережет? – оперся кулаками на стол Иван.

– Два-три. На случай, ежели вплавь кто решит уйти. Остальные перегородили саженей сто пятьдесят от Дарьи до берега, что вниз по течению от веси. Гляди, вой…

– Чего ты его, Трофим, все вой, да вой величаешь?.. – задал вопрос старик. – Ужель имени у него нет?

– Имя есть, помню про то, Радимир, – ответил тот. – Токмо к веже пусть приучится сперва. Ужо начал понемногу. Забыть не могу, что десятником он меня кликал, будто шавку, да вел себя гордо, будто право такое имеет. А делами такого права еще не заслужил, слова одни пока. Даже князь меня по имени величал…

– Гордыня тебя обуяла, смотрю… Ну да ладно, дело-то не самое худое, – кивнул Радимир. – Продолжай… десятник.

– Гхм… Уйти нам через шеломань на Ветлугу не позволят: сигнал те двое дадут, лодьи отойдут от берега, стрелами побьют… Аще и пронырнет кто, то без кольчуги что он… Гх-хм…

Слегка оконфуженный десятник задумался.

– Вот и я об этом, Трофим Игнатьич, – отвалился от стола Иван. – Весть подать я на себя возьму, кольчуга для этого не надобна. Нет ее у меня, да и неудобно мне в ней, не говоря уже о том, что звоном выдать может. Лаз есть с той стороны?

– Есть, как не быть.

– Тогда на мне доставить известие в лесной лагерь. Поднырну вниз по течению, это мне не впервой, не заметит никто. А дальше дорогу я найду как-нибудь, даже впотьмах – водили меня по тем местам. Теперь о нападении на лодьи. Если я тишком не пройду через тех двоих, то сразу с обрыва в воду уйду… Глубоко там?

– Два-три роста твоих будет. Потому и весь ниже по холму ставили, что течение там быстрое и склон подмывает, – заметил Радимир. – Глубина ничто для тебя? Мы-то люди степные… от Днепра далече было.

– Ничто. Так вот, если я смогу снять буртасский дозор, то вернусь к лазу, скажу об этом. Сам уйду сразу, а вам воля лодьи взять или пожечь. Если возьмете хоть одну, то торговаться с ними можно. Хотя… – почесал густую щетину Иван. – Нет, на пустую торговаться не будут, особенно если насады нашли. А вот урон с вершины холма стрелами причинить сможете этим суденышкам. Только уголья в горшке пронести тихим образом надо…

– Пронесем, не об этом мысли, – прервал его десятник. – И как урон ворогу доставить, не твоя забота. Не в обиду сказал, зла не держи на меня, просто тебе о другом думать надобно… яко ты дозор снимать будешь. А ужо ослобонишь от сея прети нас, то мы и выступим. Ибо не решались мы выйти грудь на грудь с таким войском: побили бы нас и веси конец. А ежели скрытно, то с края шеломани али, как ты ее прозываешь холма, достанем мы дружинными луками навесом до лагеря и лодьи огнем осыплем. Хоть там поболее ста саженей будет, но нам с пригорка стрелы бросать… Мал щипок, да дорог. А попрут бестолково вороги на вершину мимо веси – то оттуда уже охотнички их стрелами закидают.

– Фланговый огонь, угу… А насчет того, как дозор мне снимать, не беспокойтесь. Не ведаю, смогу ли, но в темноте моему ножу все преимущества. Таким вещам меня обучали, а потом еще и школа хорошая была.

– Иной раз слова и мысли ты непонятные для меня высказываешь, – проговорил после нескольких секунд тишины Радимир. – Да не в сей час мы с тобой говорить о том будем. Не зачинал я ранее этого разговора, подожду немного еще. Когда идешь?

– Сейчас и пойду. Не ожидают они сразу такой наглости, да и стемнело уже почти.

– Поспрошай Свару о дозоре. Он вой глазастый – в сумерках мог углядеть, куда они расползлись, – заметил вслед уходящему егерю десятник.

Тучи прикрыли землю от взоров ночного небесного светила и далеких стылых звезд.

Тучи, не позволяющие разглядеть подрагивающие на земле тени на фоне темного вечернего неба.

Тучи, скрывающие затаившегося гостя от ненужных ему любопытствующих взоров.

«Эх, еще бы не дать чутким ушам засечь хруст мелких веток, попадающих под толстые подошвы».

Но вот и ветер поднялся, порывисто шевеля стебли уже подросшей травы. Стоит ему затихнуть, и сверчок на соседнем цветке начинает шевелиться и разминать передние крылышки, для того чтобы завести свой звонкий металлический стрекот.

«Или ты ночной кузнечик? Бывают такие?»

В кустах кто-то завозился, пофыркивая, и спугнул небольшую невзрачную птичку, перелетевшую на соседнюю ветку.

«Пой же, серая, пой, как мне не хватает твоих отвлекающих соловьиных трелей. Уа!.. Зараза кусачая, да когда же ты заползла-то в это место! Так, ногу немного расслабить, отпустить напряжение, сжимающее тело. Передвинуть немного руку.

Уже близко, можно прикоснуться к массивному стволу березы, чтобы чуть приподняться над землей. Вот о тебя как раз можно и опереться, не выдав себя скрипом коры о шершавые подушечки ладоней.

Тын остался позади уже давно… время медленно течет, убаюкивая лес и его обитателей.

И ты спи, немолодой уже, вон как бородка клюет на грудь в такт переливающемуся стрекоту из травы.

Да что же ты встрепенулся, родимый, это же соловушка наш завел свою песню.

Эх… кабы посидеть с ладной девкой сейчас под кустом, положив ладонь на тонкую талию, что-то промурлыкать ей на ушко под выбившуюся прядь, а потом… Э-э-эх, потом! Да меня что-то понесло, а уже осталось совсем ничего…

Лишь бы сучок не попался. Шаг, второй… треск… Нет, поздно, родимый, поздно, все, не трепыхайся, тихо… тихо… ты уже мертвый, только еще не знаешь об этом…

Как же жалко мне тебя, да что уж тут поделать, я тебя сюда не звал…

А, черт, что же ты после еды из своей куцей бороденки крошки-то не вытряхнул? Теперь вытирать не только нож, но и другую руку.

Так, теперь второй… должен сидеть метрах в сорока… А зайду-ка я на него сверху холма, там вроде тропочка была, по уверениям местных, на ней сучочки полегче разглядеть будет…

Э-э-э… ужик… или кто ты? Не разглядишь. Ну-ка ползи отсюда. Еще цапнешь…

Вот и второй дозорный… Да их тут двое, етыть… Так, стоп, не оглядывайся, тут никого нет.

Не оглядывайся!

Ну ладно… иди проверь… А я пока еще одного утихомирю… Оболтус… Зачем доспех снял? Поддоспешник проветриваешь?»

Нож блеснул под светом яркой звезды, все-таки заглянувшей за покрывало туч, и воткнулся в тощую шею сидящего сторожа, повернувшегося глянуть на отошедшего соседа.

Спустя мгновение на подбородок подозрительного напарника легла жесткая ладонь, сзади прижалось горячее тело, что-то удержало дернувшиеся вверх руки, и глухой треск перекрыл рванувшийся было из самого нутра крик.

«Э-э-эх, какие молодые вы, едрен батон, как говорит Степаныч.

Кто же догадался вас сюда поставить? А ведь могли бы жить да жить.

Ладно, расчувствовался… Эти шакалята завтра бы насиловали пойманных э… весянок, так? Правда, в третью очередь, но зато под подзуживание старших наставников…

Все, шеломы со всех собрать, а то не поверят ведь, чертяки… и вниз, почти не скрываясь.

Если кто-то есть еще в засаде не самый хитрый, то клюнет и сигнал подаст. Лучше сейчас проколоться, чем позже, когда отряд уже выйдет из веси…

Ладно, чего я опять менжуюсь – уверен же, что никого нет…

Вот и забор. Хлопцы, тук-тук-тук…»

– Тихо, тихо, свои… убери клинок от горла. Вот вам шеломы, меняю на свой сидор. Вещмешок, говорю, отдайте. Ну, бывайте, я пошел…

Глава 10

Лесная засада

Ночной лес около поселения переяславцев встречал любого вошедшего в него этой ночью влажными объятьями колючих еловых веток и прелым запахом прошлогодней хвои.

Небесам не понравился вечерний напор темных грозовых туч, они разъярились и вспороли их оболочку вспышкой голубой ветвистой молнии, сопровождая ее глухим утробным громовым рычанием.

Ринувшиеся вниз потоки воды быстро опустошили небесные хляби, и дальше только моросящий дождик, более похожий на густой туман с плавающими в нем каплями воды, беспокоил лесную жизнь в древесной чаще.

Поеживаясь от ночной прохлады, в мокрой, отжатой на бегу одежде, Иван осторожно пробирался к строящемуся на лесной речке дому, стараясь не потерять ориентиров в глубине леса.

Вот пройдены огороды, вот осталось позади поле с первыми неровными всходами, вот новая пажить скрылась за спиной в густом сумраке. Нет, к старому пастбищу, где расположились лагерем пришлые воины, даже соваться не следует. Бр-р-р… холодно, хорошо, хоть обувь осталась сухой благодаря маленьким радостям цивилизации в виде полиэтиленовых пакетов.

Перед тем как войти в воду, Иван тщательно упаковал в них ботинки и патроны с чистой тряпицей. Потом он сложил одежду и получившиеся свертки в вещмешок и, медленно спустившись с крутого обрыва, бесшумно вошел в воду, стараясь раньше времени не потревожить охранение буртасов.