Хоксмур - Питер Акройд

В Хартли-роу он не мог найти места для ночлега, а когда переходил реку по мосту, стараясь убежать от городских огней, его едва не сбила проезжавшая машина; он упал спиной на железные перила и свалился бы в реку, если бы не сумел каким-то образом восстановить равновесие. Когда рассеялась пыль, он расстегнул брюки и, смеясь, помочился на обочине. Это приключение возбудило его, и он, вытащив из кармана сферический компас, импульсивным движением отшвырнул его прочь, так что тот описал широкую дугу; но потом, пройдя по той же дороге всего несколько ярдов, повернул назад, чтобы отыскать вещь. В Черч-Оукли он подхватил легкую простуду и, лежа в старом сарае, весь в поту, чувствовал, как в непривычном жаре, идущем от его тела, плавают вши. В Блэкуотере он попытался войти в паб, ему не позволили, поднялся крик, посыпались ругательства. Какая-то девочка вынесла ему немного хлеба и сыра, но он был до того слаб, что выблевал еду во дворе. В Эгеме он стоял на деревянном мосту, уставившись на воду внизу, как вдруг услышал позади себя голос:

— Путешественник, как я погляжу. Люблю я путешественников.

Нед в тревоге поднял глаза — рядом с ним стоял пожилой мужчина с чемоданчиком.

— Все мы путешественники, — сказал он, — а ведет нас Господь. — Руки его были раскинуты в стороны ладонями наружу, он улыбнулся, и Нед увидел, как у него слегка выпирают вставные зубы. — Так что не отчаивайтесь, не отчаивайтесь. — С этими словами он задумчиво поглядел вниз, на воду. — Не стоит, друг мой. — Опустившись на колени, он открыл свой чемоданчик и протянул Неду брошюру, которую тот запихнул в карман — потом пригодится на растопку. — Вы доберетесь до назначенного вам места, ведь Господь вас любит. — Он встал, лицо его скривилось. — Ради вас Он готов и Солнце вспять повернуть, и само время заставить двигаться назад. — Опустив глаза на свои брюки, он отряхнул их от пыли. — Конечно, если Ему будет угодно. — Нед ничего не сказал на это, и человек взглянул в сторону города. — Пристанище там найдется, нет?

Не дожидаясь ответа, он пошел дальше; двинулся вперед и Нед, оставил позади Бэгшот и Бейкер-бридж и наконец добрался до окраины города.

А еще через несколько дней он пришел в Лондон, миновав злополучный Собачий остров. Он слышал, что в Спиталфилдсе есть ночлежка, и, хотя точно не представлял, в каком направлении ему следует двигаться, каким-то образом добрался до места — ведь старый сферический компас по-прежнему был у него в кармане. Так и вышло, что он оказался на Коммершл-роуд; бредя по ней, он, видимо, что-то бормотал себе под нос — какой-то мальчик убежал от него, явно напуганный. Ноги его затекли, ступни болели. Поначалу он надеялся, что его поглотит земля, но вид церкви впереди заставил его шагать дальше, потому что за время своих блужданий он понял: церкви дают кров мужчинам и женщинам вроде него. И все же, стоило ему дойти до ступенек церкви и сесть на них, как его снова охватили апатия, отвращение к каким-либо действиям или решениям. Опустив голову, он смотрел на камень под ногами, и в это время над ним прозвонил одинокий колокол; всякий, кому случилось бы на него набрести, решил бы, что он перевоплотился в камень, до того он был неподвижен.

Но тут он услыхал шелест где-то слева от себя и, подняв глаза, увидел, что там, под деревьями, лежат мужчина с женщиной. Однажды, когда он шел через поле, на него попыталась вспрыгнуть собака; он несколько раз ударил ее камнем, и в конце концов она убежала, окровавленная и скулящая. И теперь он опять испытал такую же ярость, принялся неразборчиво кричать какие-то слова, обращаясь к парочке, а те, увидав его, сели и уставились на него, не поднимаясь на ноги. Над головой пролетел самолет, и гнев его сразу прошел; он возобновил бы молчаливое созерцание трещин и вмятин в камне у себя под ногами, если бы не человек, который, обеспокоенный внезапными криками, свернул с улицы и направился к нему. Заходящее солнце светило Неду в лицо, и видно было плохо, однако он предположил, что это полицейский, и приготовился к обычному диалогу.

Медленно, не меняя шага, фигура приблизилась к нему и стояла теперь у подножия лестницы, глядя на него снизу. Тень человека упала на Неда, и тот спросил, как его зовут.

— Меня зовут Нед.

— А скажи-ка мне, Нед, откуда ты родом?

— Родом я из Бристоля.

— Из Бристоля? Вот как?

— Вроде бы так, — сказал Нед.

— Похоже, человек ты бедный.

— Сейчас да, но раньше был при деле.

— Так как же ты сюда попал? — спросил человек, протянув руку, чтобы коснуться правой щеки Неда пальцем.

— По правде говоря, не знаю, как я сюда попал.

— Не знаешь? А как здоровье твое, тоже не знаешь?

— Устал я, сэр, очень устал.

— Так куда же ты, Нед, теперь направляешься?

Он успел забыть, что пришел сюда в поисках ночлежки.

— Не знаю, — ответил он. — Куда угодно. Если бродить, так что одно место, что другое, все равно. Может, уйду, а может, и вернусь.

— Ты, я вижу, прямо как младенец.

— Может, сэр, я таким и сделался, только по правде я ни то ни се.

— Жалко, Нед. Что тут еще скажешь — жалко.

— Жалко, не то слово. — И Нед взглянул на темнеющее небо.

— Пора, да?

— Пора, это точно, — сказал Нед.

— Я о том, что пора тебе снова в путь. Тут тебе не место.

Мгновение Нед молчал.

— А куда же мне идти?

— Есть и другие церкви, — отвечал тот. — Эта не для тебя. Иди к реке.

Нед не сводил с человека глаз, тот указал на юг и медленно зашагал прочь. Он поднялся, внезапно почувствовав сильный холод, но стоило ему отойти от церкви, как усталость покинула его, и он направился обратно, туда, откуда пришел: по Коммершл-роуд, через Уайтчепел-хай-стрит, потом вниз, к Темзе и Лаймхаусу, а сам все потирал в кармане сферический компас. В этой местности полно было других бродяг, по большей части подозрительных и одиноких, и он, проходя мимо, выискивал те признаки деградации, что нищие всегда узнают друг в дружке; ему хотелось увидеть, насколько ниже ему предстоит опуститься теперь, когда он попал в большой город.

Он остановился в Уоппинге, на углу Сведенборг-корт, и увидел, что у реки возвышается церковь. На это ли место указывала фигура, говоря, что «есть и другие церкви»? После вечерних событий он чувствовал себя уязвленным и обеспокоенным и теперь с испугом озирался вокруг; ему слышны были вздохи реки на заиленных участках, открывшихся при отливе, и неразборчивое бормотание города за спиной; он посмотрел вверх, на людские лица в облаках, потом опустил взгляд на землю и увидел маленькие водовороты пыли, поднятые ветерком, что прилетел с Темзы, принеся с собой еще и звук человеческих голосов. Все это крутилось вокруг него целую вечность, и Неду показалось, что видит и слышит это уже не он — кто-то другой.

Он обнаружил, что идет задворками уоппингской церкви в сторону прилегающего к ней парка. Здесь тоже можно было укрыться от опасности — торопливо проходя мимо потемневших камней, он заметил в дальнем углу парка маленькое кирпичное здание. Место было явно заброшено; впрочем, приблизившись, Нед увидел буквы M З Й, выбитые над входом (остальные наверняка стерло время). Он осторожно вгляделся внутрь и, убедившись, что помещение не служит пристанищем какому-нибудь другому бродяге, переступил порог и сел. Прислонившись к стене, он тут же принялся есть хлеб и сыр, вынутые из кармана, при этом дико озираясь. Потом он начал исследовать брошенный тут мусор; большая часть его не представляла собой ничего неожиданного, но в одном углу он нашел выкинутую книгу в белой обложке. Он протянул руку, чтобы потрогать ее, и на миг отдернул — ему показалось, что обложка покрыта каким-то липким воском. Потом он взял ее и заметил, что страницы от времени загнулись и пристали друг к дружке, когда же он потряс книгу, на землю упала фотография. Какое-то время он, не отрываясь, смотрел на нее — ему удалось разобрать черты ребенка; затем положил в карман и с усердием принялся разъединять страницы книги и каждую разглаживал рукой, прежде чем попытаться прочитать. Он сосредоточенно всматривался в слова и символы, но шрифт был до того размазан, буквы так налезали одна на другую, что большую часть написанного было совсем не разобрать: он увидел треугольник и знак, обозначающий солнце, но буквы под ними были незнакомы. Потом Нед выглянул наружу и уставился на церковь, не думая ни о чем.

В дверях стояла женщина, одежда ее была в заплатках и порвана, совсем как у Неда. Она поглаживала волосы ладонью правой руки и говорила:

— Ну что, хочешь? Если хочешь, давай.

Она пристально смотрела на него, а потом, не дождавшись ответа, опустилась на колени у входа.

— Не хочу, — сказал он, потирая глаза, — ничего я не хочу.

— Все вы, мужики, одного хотите. Я вас всяких повидала. — И она засмеялась, откинув голову назад, так что Неду стали видны морщины у нее на шее.