Финал - Бекка Фитцпатрик

Я чувствовала, как от его близости у меня внутри развязываются сами собой все узелки напряжения и нервозности, которые завязались за день. Я ждала этого момента весь день. От возникшей между нами отчужденности я страдала так же сильно, как и от его отсутствия. Однажды мы будем просто «Патч и я», говорила я себе. Однажды мы оставим позади Хешван, падших ангелов, нефилимов… убежим от всего этого. Останемся только мы вдвоем…

– Я нашла кое-что интересное. – И я рассказала Патчу о младшем брате Блейкли и о том, что Блейкли старается не пропускать домашние матчи, в которых участвует его брат.

Патч сдвинул назад бейсболку и заглянул мне в глаза.

– Отличная работа, Ангел, – сказал он, явно впечатленный.

– И что теперь? – спросила я.

– Ну, в пятницу вечером мы пойдем смотреть игру.

– Ты думаешь, мы не спугнем Блейкли, если он нас увидит?

– То, что ты пришла посмотреть матч, не должно вызвать у него подозрения, а я замаскируюсь. Я схвачу его и увезу в одно местечко около озера Себаго. В это время года там пусто. Для Блейкли это плохо, но хорошо для нас. Я заставлю его рассказать об образцах, о том, где он их производит, и тогда мы найдем способ их уничтожить. И я не спущу с него глаз. Вряд ли ему еще удастся поработать с «дьявольской силой».

– Должна тебя предупредить: Марси считает, что ей стоит присутствовать во время разговора с ним.

Патч вопросительно поднял брови, а я пояснила:

– Это была цена, которую я заплатила за информацию.

– Ты поклялась ей на крови? – спросил Патч.

– Нет.

– Тебя мучает совесть?

– Нет. – Я закусила губу. – Может быть. – Пауза. – Ладно. Да! Да, меня мучает совесть. Если мы обманем Марси, я спать не смогу от чувства вины. Я сегодня утром ей наврала прямо в глаза, и это отравило мне весь день. Я теперь живу с ней бок о бок, Патч. Мне придется сталкиваться с ней все время. Может быть, это даже удастся использовать в наших интересах. Если мы докажем ей, что она может нам доверять, она даст нам больше полезной информации.

– Существуют более простые способы добыть информацию, малыш.

– Но я сказала ей, что возьму ее с собой. Чем она может нам навредить?

– Она может рассказать нефилимам, что мы с тобой на самом деле не расстались.

Об этом я не подумала.

– Или… или можно взять ее с собой, а потом я сотру ей память. – Он пожал плечами. – И никакого чувства вины.

Я задумалась. Такой план был весьма реален, хотя я и получалась в результате лицемеркой.

На губах Патча появилось нечто вроде улыбки:

– Ты собираешься заняться делом или будешь нянчиться с Марси?

Я покачала головой:

– Грязную работу будешь делать ты, а я продолжу следить за Марси.

Патч наклонился и поцеловал меня.

– Я собираюсь получить от допроса Блейкли огромное удовольствие. И как же мне жаль, что я не могу наблюдать твои баталии с Марси!

– Никаких баталий не будет. Я собираюсь спокойно объяснить ей, что она может поехать со мной, но ей придется подождать в машине, пока я буду беседовать с Блейкли. И это наше последнее предложение. Она вольна принять его или отвергнуть.

Еще не закончив эту фразу, я поняла, как глупо предполагать, что все будет действительно так легко и просто. Марси ненавидела подчиняться. И еще сильнее ненавидела подчиняться мне. С другой стороны, она могла оказаться очень полезной нам в будущем. Она ведь как-никак была официально дочерью Хэнка. И если мы с Патчем хотели создать альянс, сейчас было самое подходящее время.

– Я буду жесткой и непреклонной, – пообещала я Патчу, сделав строгое лицо. – Никаких компромиссов.

Улыбка Патча стала шире.

Он снова поцеловал меня, и я почувствовала, как вся решимость моя куда-то улетучивается.

– Ты такая смешная, когда прикидываешься жесткой, – сказал он.

Прикидываюсь? Я МОГУ быть жесткой. Я могу! И вечером в пятницу я это докажу.

Берегись, Марси.

Всего в нескольких милях от дома я напоролась на полицейский автомобиль, который как раз выруливал из-за угла. Я проехала вперед еще метров сто и услышала, что коп включил сирену и едет за мной.

– Здорово, – буркнула я себе под нос. – Просто класс.

Поджидая, пока офицер подойдет к моему окну, я мысленно подсчитывала, хватит ли денег, заработанных мною в качестве няни, на оплату штрафа.

Коп постучал карандашиком мне в окно, показывая, что надо его опустить. Я взглянула на него и замерла. Это был не просто коп, это был мой самый нелюбимый коп. Мы с детективом Бассо были знакомы давно и испытывали друг к другу взаимную и сильную неприязнь.

Я опустила окно:

– Я превысила скорость всего на три километра, – перешла я в наступление сразу, он даже не успел ничего сказать.

Он гонял во рту зубочистку:

– Я не собирался штрафовать тебя за превышение скорости. У тебя разбит левый задний фонарь. Это штраф, пятьдесят долларов.

– Вы, наверное, шутите.

Он накорябал что-то на квитанции и сунул ее мне в окно:

– Нарушение техники безопасности. Какие уж тут шуточки?

– Вы специально преследуете меня и пытаетесь разорить? – спросила я с сарказмом, но скорее самой себе, чем ему.

– А тебе бы хотелось, да? – Он развернулся и пошел к своей машине.

Я смотрела, как он выруливает на дорогу и отъезжает. Как обычно, он помахал мне рукой, но я не стала в ответ показывать ему неприличный жест.

Что-то было не так.

У меня по спине бегали мурашки, а руки заледенели, как будто я их опустила в холодную воду. От детектива Бассо шла какая-то вибрирующая энергия, как будто поток морозного воздуха… хотя, возможно, мне это только казалось. Я становилась параноиком. Потому что…

Потому что такое я испытывала только в присутствии нелюдей.

Глава 13

В пятницу вечером я сменила школьную одежду на вельветовые джинсы, самый теплый свитер из мягкой шерсти, надела куртку, шапку и перчатки: футбольный матч начинался в сумерки, к этому времени становилось заметно холоднее.

Натягивая свитер через голову, я вдруг обратила внимание на свое отражение в зеркале: сомнений не было – мои бицепсы и трицепсы стали гораздо более выразительными. Поразительно! Я же тренировалась всего-навсего неделю, а результаты были такими заметными. Видимо, мое новое нефилимское тело наращивало мышцы куда быстрее и успешнее, чем делало бы это мое бывшее человеческое.

Спустившись вниз, я чмокнула маму в щеку и поспешила на улицу. «Фольксваген» вяло протестовал против холода, но, в конце концов, все же завелся.

– Думаешь, сейчас холодно? Ха. Просто подожди февраля, – сказала я ему.

Доехав до школы, я припарковалась на боковой улице к югу от футбольного стадиона и позвонила Патчу.

– Я на месте, – сказала я. – Действуем по плану «А»?

– Пока я не скажу другое, да. Я тоже здесь, в толпе. Пока Блейкли не видно. Что говорит Марси?

Я бросила взгляд на часы. Мы с Патчем синхронизировали их вчера вечером.

– Мы встречаемся с ней через десять минут около киоска с закусками.

– Не хочешь еще разок пробежаться по плану?

– Как только я увижу Блейкли, сразу тебе звоню. Не нападаю на него, но не свожу с него глаз.

Поначалу я была слегка обижена тем, что Патч велел мне держаться от Блейкли подальше, но на самом деле приходилось признать, что он был прав: я не могла точно знать, насколько равны наши с Блейкли силы. Я не знала, насколько силен он, и, говоря откровенно, я не очень-то представляла себе, насколько сильна я сама. Поэтому предоставить Патчу самому разобраться с Блейкли казалось наиболее разумным выходом из положения. У него было больше опыта в таких делах.

– А Марси?

– Я нахожусь около нее все время. Когда ты хватаешь Блейкли, мы с ней едем в твой домик у озера Себаго, а дальнейшие указания я получаю прямо там. Еду по длинной дороге, чтобы у тебя было время его допросить вырубить до нашего приезда. Вроде бы все, да?

– Нет, кое-что еще, – сказал Патч. – Будь осторожна.

– Помню, – ответила я и вышла из машины.

Показав кассиру школьную карточку, я купила билет и вошла внутрь, стараясь найти глазами Блейкли. Патч дал мне его подробное описание, но чем больше я вглядывалась в толпу на стадионе, тем точнее понимала: под это описание подходит добрая половина собравшихся. Они все были тут «высокие, солидные, с седыми волосами, худощавые, интеллигентной внешности, похожие на слегка занудливого профессора химии».

Меня беспокоил вопрос: а что, если Блейкли, как и Патч, изменил внешность? Тогда отыскать его в этой толпе становилось гораздо сложнее. Как он будет одет? Может быть, он притворится лесорубом? Или наденет толстовку с эмблемой школы? А вдруг он даже волосы покрасил?

Впрочем, оставался признак, который он никак не сможет изменить, – рост. Мужчин такого роста здесь точно должно быть не так много. Вот с этого и надо было начинать.

Марси стояла около киоска с закусками, дрожа от холода в своих розовых джинсах, белом пуловере и розовом же пуховом жилете. При виде ее наряда я вдруг кое-что вспомнила: