Волчий зарок - Михаил Серегин

Владимир позвонил вице-мэру без пятнадцати шесть, как и было условлено. Востриков ждал этого звонка и предложил встретиться через полчаса в ресторане гостиницы.

Перед тем как отправиться на встречу с Востриковым, Полунин связался с Изей. Он попросил Либерзона не ждать его, а ехать сразу к Киму и успокоить Антона, если тот уже начал волноваться из-за отсутствия отца. Полунин коротко рассказал Изе о том, чем он собирается заняться, и обещал ему рассказать все, как только доберется до лесной сторожки. А теперь Владимир и не представлял, что говорить Либерзону. Поиск каких-либо фактов, изобличающих Бережного, вновь ничего не дал!

Востриков вовсе не отказывался помочь Полунину. Он приехал на встречу в ресторан в прекрасном расположении духа. Вице-мэр, судя по всему, и так был человеком без комплексов. А после первой же рюмки совершенно раскрепостился и стал вести себя так, будто они с Полуниным лучшие друзья бог весть с каких лет.

Оба несколько минут вспоминали дело Слатковского, во время которого и познакомились, а затем Владимир перешел к делу, ради которого он предложил Вострикову встретиться.

Вице-мэр, как, впрочем, и все остальные высшие чины Тарасова, был прекрасно осведомлен обо всем, что касалось дела Либерзона. Вострикова удивило, что Полунин тоже интересуется этим. Он попытался выяснить, почему Владимир желает помочь Либерзону, но Полунин разъяснять причины своих поступков не стал. Впрочем, вице-мэр и не настаивал на конкретных ответах. А вот сам ответил четко и решительно:

– Нет! Бережной в администрации не появлялся. А если бы он и пришел с просьбой повлиять на банки, то никто из моих коллег ему в этом помогать бы не стал...

На вопрос Полунина, почему он в этом так уверен, вице-мэр четко обрисовал ситуацию. Дело в том, что сейчас в губернии, и в Тарасове в том числе, начинается предвыборная гонка за пост губернатора. В связи с этим ужесточился контроль за работниками аппарата нынешнего главы губернии и мэра города, претендующих на этот пост, поскольку каждому из них хочется выявить коррупционеров в рядах противника и тем самым подмочить его репутацию.

Бережной был новичком в Тарасове и в деловых кругах его совершенно никто не знал. Именно поэтому никто из чиновников не рискнул бы с ним связаться, подозревая в Бережном агента из лагеря противников.

– Да и потом, Володя, можешь проверить записи регистрации посетителей, – развел руками захмелевший вице-мэр. – Тебя же записывали, когда ты в здание администрации заходил?.. Вот и Бережного так же записали бы. Но я просто уверен, что его фамилии там нет и быть не могло!

– Но ведь он мог позвонить кому-либо и договориться о встрече в приватной обстановке? – сделал предположение Полунин.

– Бережной не мог! – Востриков сделал ударение на фамилии афериста. – Повторяю тебе, он новичок в нашем городе. И в такой обстановке с ним никто не стал бы иметь дела. Если только за Бережного кто-нибудь не замолвил словечко.

– Кто? – насторожился Владимир.

– А откуда мне знать? – рассмеялся вице-мэр. – И вообще, Володя, ты не там ищешь. Лично я абсолютно уверен в правильности выводов арбитражного суда. Это семейка Либерзонов решила «кинуть» заезжего лоха, но обломалась. Бережной оказался парнем с зубами. Как и ты тогда, – Востриков намекнул на дело Слатковского. – Мне будет интересно посмотреть, как вы с ним сцепитесь!..

Полунин постепенно утратил к разговору всякий интерес. Некоторое время он еще посидел с Востриковым, отдавая дань вежливости, а затем попрощался. Вице-мэр предложил подвезти его до нужного места, но Владимир отказался. Он хотел побыть один и разобраться в услышанном.

Всю дорогу до домика Кима Полунин анализировал информацию, полученную от вице-мэра. Несмотря на то, что Владимиру по-прежнему казалось, что Востриков не совсем искренен, не верить вице-мэру оснований у него не было. Доводы, приведенные Андреем Игнатьевичем, были более чем убедительными.

Полунин прекрасно понимал, что это почти означает крушение надежд на благополучное для Либерзона завершение дела. Однокурсник Виктора был мертв, ниточка, способная привести к доказательствам сговора Бережного с кем-либо из администрации, тоже обрывалась, и оставалось надеяться только на успех Славки Болдина. Но и у него шансов было мало.

Владимир почувствовал, как злость от бессилия что-либо изменить подступает к горлу. Полунину захотелось орать и материться, но он сдержался, пытаясь успокоить себя тем, что еще не все потеряно. Есть еще шанс на то, что либо Пепел, либо Мирон успеют отыскать Мороза до суда. И если покушение на Полунина было как-то связано с делом Либерзонов, то все можно будет легко переиграть в пользу Виктора.

Полунин усмехнулся этим мыслям. Углубившись в заботы о спасении друга, он как-то незаметно для себя самого позабыл, что это на его жизнь, а не на жизнь Либерзона покушались вчера. Раньше Владимир и представить себе не мог, что стал бы в такой ситуации заниматься чем-либо другим, кроме поиска киллера. Но сейчас он просто выкинул это из головы.

Неожиданно Владимир обрадовался своей забывчивости. Тот факт, что покушение на собственную жизнь озаботило его меньше, чем судьба Либерзона, показался Полунину добрым знаком. Он посчитал это первым признаком тех перемен, которые хотел произвести в своем образе жизни.

Но на смену радости тут же пришла волна страха. Страха за судьбу Антона! Ведь если Полунина убьют, то мальчишка останется совершенно один. И ему вновь придется испытать на себе все прелести детдомовской жизни, которые паренек уже успел почувствовать в те несколько месяцев, когда Полунин скрывался после смерти жены.

Владимир решил, что должен сделать все, чтобы Антону больше не довелось почувствовать вкус горького детдомовского хлеба. И хотя Полунин понимал, что в ближайшее время второго покушения на его жизнь может и не произойти, все же решил теперь уделять больше внимания своей безопасности и защите собственного сына.

С этими мыслями Владимир и приехал на такси к охотничьему домику Кима. Антон ждал его и, услышав шум приближающейся машины, сразу бросился навстречу. Полунин выбрался из такси и поймал сына на руки.

– Пап, не задерживайся больше так долго, – строго проговорил Антон, сдерживая слезы. – А то я испугался, что ты не придешь...

Оставшиеся до суда дни показались Полунину бесконечно длинными. И все потому, что Владимиру практически нечего было делать, кроме как ждать звонка от Болдина. Свои возможности по изобличению Бережного он исчерпал почти полностью!

На следующий день после разговора с Востриковым Владимир последовал совету вице-мэра и проверил книгу записей посетителей администрации города за интересующее его время. Сделать это было нетрудно. Требовалось лишь объяснить Гришаеву, зачем эта процедура нужна, и в сопровождении одного из прокурорских сотрудников доехать до здания администрации Тарасова.

Как и утверждал Востриков, фамилии Бережного среди посетителей не оказалось. Не выписывали на его имя и временный пропуск. А из этого следовало лишь два факта – либо банки отказали в кредите Либерзону абсолютно по собственной воле, что казалось маловероятным, либо у Бережного здесь, среди чиновников города, был сильный покровитель. И скорее всего навел Станислава на Либерзона именно он.

Предположение Полунина, что наводчик Бережного был из местных, тарасовских боссов, облегчало задачу Славке Болдину. Теперь ему в родном городе Бережного достаточно было проверить информацию о том, кто из тарасовских воротил приезжал туда с визитом.

Полунин не стал обращаться к Гришаеву или Вострикову с просьбой составить список самых влиятельных в Тарасове людей. Для этого было достаточно Изи Либерзона и обычного телефонного справочника. Первый дал Полунину информацию о теневых воротилах города, а из второго Владимир выписал фамилии всех руководителей отделов, министерств и ведомств губернии, кто мог иметь на банки хоть какое-нибудь влияние.

Список получился не слишком обширным: не больше десятка фамилий. И Полунин добавил к ним имена Вострикова, Гришаева и Либерзона. Увидев на лице Изи изумление, Владимир объяснил, что не хочет исключать из собственного расследования никаких людей и ни одной версии. После этого, не обращая внимания на стенания Либерзона по поводу извечного недоверия к себе, Полунин отправил по факсу список Болдину, надеясь, что тому удастся зацепиться хоть за что-нибудь.

Но дни шли, а Славка не сообщал ничего утешительного. И чем меньше времени оставалось до начала суда, тем тревожнее становилось на душе у Полунина. Шансы Либерзона на благополучный исход дела таяли с каждым часом. В итоге за двое суток до начала процесса Владимир не выдержал и вызвал в Тарасов своего адвоката – Степина Дениса Григорьевича.

Тот тут же приехал и, выслушав суть проблемы, отправился в прокуратуру изучать материалы дела. Естественно, только те, с которыми ему по закону полагалось ознакомиться. Степин почти сутки безвылазно просидел за изучением документов, и выводы его были почти столь же неутешительны, как и недавние слова Гришаева.