Остров моих сновидений - Карен ван дер Зее

— Ох, я тебя умоляю! — скорчила гримаску Ким. Она хотела уже сбежать, когда к ним присоединился Сэм и обнял ее по-хозяйски.

— Этот человек тебя беспокоит? — Он метнул молнию в сторону Джемса.

Тот только довольно ухмыльнулся.

— Я сама с ним справлюсь! — заявила Ким; смешно, когда два взрослых человека играют в глупые игры. — Пойду подышать воздухом. — И освободилась от руки Сэма.

Тут же он поймал ее за запястье — она не успела сбежать.

— Не так быстро, дорогая! И я с тобой, — он потащил ее к открытой двери в сад.

— Не трудись изображать заботливого мужа, — проговорила она холодно. — Я сама могу о себе позаботиться.

— Джемс — бабник. Я не хочу, чтобы ты…

— А ты думаешь, я этого еще не поняла? — фыркнула Ким. — Я не так глупа.

— Я не говорил, что ты глупа. Просто давно знаю Джемса.

— Раньше ты об этом не беспокоился.

— А теперь беспокоюсь!

— Вовсе не стоит.

Вокруг темно, только луна кое-где серебрит верхушки деревьев. Выражение его лица не разглядеть, — как всегда, неважно, есть ли свет.

— Как вести себя с мужчинами вроде Джемса, я знаю. А вот с мужчинами вроде тебя…

— И что же с мужчинами вроде меня?

— Я уже говорила тебе. Ты из тех, кто ничего не говорит, никогда свои чувства не показывает. Не позволяешь мне понять, о чем думаешь. Как вести себя с такими людьми, я не знаю. Извини, мне надо попудрить нос.

Сэм смотрел, как она уходит, — бесполезно идти за ней. Снова он повел себя как дурак — считал, что имеет над ней какую-то власть. Проблема не в Джемсе, а в нем самом.

Поначалу все было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ким перевернула его жизнь. Не следовало этого допускать. Такое счастье не длится долго — рано или поздно кончается. Перестать надеяться, тосковать о ней. Пусть уезжает домой, в Нью-Йорк.

Господи, о чем он думает?..

В просторной кладовой Ким раскладывала по полкам мягкие, аккуратные стопки свежевыстиранных полотенец и простынь, купленных для дома. Стиральную машину и сушилку еще не привезли, и Майя предложила Ким свою. И когда иссякнет этот бесконечный поток необходимых покупок?.. В старину девочки начинали готовить приданое за много лет до помолвки: собирали столовое серебро, и тарелки, и белье, как белки, складывали свои запасы в сундук в ожидании дня, когда придет прекрасный принц и заберет их вместе со всем добром, включая вышитые крестиком подушки.

«Какие нежные оттенки…» — думала она; вдруг слезы навернулись на глаза — цвета расплылись, как акварель. Буря чувств переполнила, застала врасплох. Усевшись прямо на пол, она позволила слезам бежать свободно, оставляя на щеках мокрые дорожки. Приветливая, беззаботная манера поведения забирала очень много энергии. Нельзя безнаказанно подавлять сильные чувства: все равно они прорвутся на поверхность и захлестнут с головой. Она не привыкла так жить и не знала, как себя вести.

Чья-то рука внезапно опустилась ей на плечо.

— Ким, что случилось? — спросил с тревогой Ник.

— Да вот… предаюсь жалости к себе. — Голос ее дрожал.

— Что такое? Почему?

— Да просто так, без причины. — Ким поднялась на ноги и достала с полки коробку новеньких салфеток. — У меня бывают приступы сентиментальности — застают в самых неожиданных местах.

— Прости, что спрашиваю, — у тебя проблемы с мужем?

Эх, рассказать бы ему все: о Сэме, о их смешном фиктивном браке, о том, что ей не следовало влюбляться в него — заранее бы знать, что он не тот, кто ей нужен, — и что он не разговаривает с ней, игнорирует ее, не впускает в свой внутренний мир.

Ким выудила пару салфеток и принялась вытирать глаза. Сама виновата, что попала в такую ситуацию. Выполняла бы свою работу, и все. Надо же было влюбиться по уши в одинокого, замкнутого человека, который сейчас по неизвестной причине еще сильнее отдалился от всего мира, не только от нее.

— Да нет, ничего…

А про себя добавила: «Просто он больше меня не хочет». От этой мысли на глаза вновь навернулись слезы. Ким поскорее отвернулась, но поздно: руки Ника обняли ее — и она вдруг сломалась. Нахлынуло отчаяние, и, к своему ужасному смущению, Ким начала громко всхлипывать.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— Извини, извини… — все повторяла она.

— Ничего такого, все в порядке, Ким. — Ник поглаживал ее волосы. — Плачь, плачь…

Так она и делала, пока не выплакала все слезы.

— Что он с тобой сделал, Ким? — В голосе Ника слышалась злость.

— Сделал… со мной? — Ким потянулась за очередной салфеткой и вдруг поняла, о чем он говорит. — Нет, нет! — вскричала она. — Он не издевался надо мной, если ты это имеешь в виду.

Ник внимательно оглядел ее, не говоря ни слова.

— Ладно, прости, Ким.

Ким вытерла глаза и высморкалась.

— Мы… не всегда ладим. Знаешь, я иной раз без всякой причины становлюсь такой нюней…

Наступила пауза, потом Ник сказал с нажимом:

— Пообещай мне кое-что, Ким!

— Ну, не знаю…

— Если тебе понадобится помощь — любая, — ты дашь мне знать?

Его доброта едва снова не довела ее до слез.

— Да, обязательно. — Ким прикусила дрожащую губу. — Извини меня, — пробормотала она и скрылась в ванной.

Она привела себя в порядок, подышала глубоко и ровно несколько минут и вернулась к Нику — он все еще стоял возле кладовой для белья. Ким удалось улыбнуться.

— Мне казалось, мужчины приходят в ужас при виде плачущей женщины.

К ее облегчению, Ник улыбнулся.

— Имею большой опыт по этой части. Однажды у меня была девушка, которая все время плакала. По любому поводу, начиная от полной луны и кончая лягушкой, раздавленной на дороге. Я стал экспертом в утешении и всегда ношу с собой носовой платок. — Все это он сказал серьезным тоном.

Ким рассмеялась.

— И что с ней стало?

— Бросила меня, потому что нашла еще более опытного в этом мужчину. К тому же с новенькой яхтой.

— А ты не похож на убитого горем.

— Не помню даже, как ее звали. — Ник взял Ким за руку. — Пойдем, мама просила пригласить тебя на обед. Сама что-то состряпала, правда, зная ее поварские таланты, не могу поручиться, что это съедобно.

Ким хихикнула и позволила ему увести ее из дома, подальше от горестных мыслей.

— Ким? — раздался голос в телефонной трубке. — Это Джоанна.

Ким сидела на краешке кровати, только что закончив красить ногти на ногах в коралловый цвет.

— О, привет, Джоанна! Как ты? — Зажав трубку между плечом и подбородком, Ким попыталась закрыть флакончик с лаком.