Избиение младенцев - Владимир Лидский

– Долой предателя! – понеслось из зала.

– Даёшь своё командование!

– Арестовать Рябцева!

Все опять одновременно заговорили, одни предлагали волею собрания сместить командующего, другие – арестовать Совет, третьи требовали немедленно выступить с оружием в руках. Молоденький румяный прапорщик с забинтованной головой горячился, обращаясь к седому полковнику:

– Вы только вдумайтесь, господин полковник, в одном нашем полку более трёхсот офицеров, а сочтите-ка весь Московский гарнизон, думаю, тысяч до двадцати пяти будет! А школы прапорщиков? А военные училища? А кадетские корпуса?

– Ну, это уж вы, батенька, хватили! Кадетские корпуса! Разве только строевые роты…Да и то, пожалуй, семнадцатилетних подростков под пули отправлять…

– Будь по-вашему, господин полковник, кадеты не идут к делу! Тогда юнкера! Это бравые вояки, молодые, горячие! Да они одни покажут большевикам их место!

– Эх, молодость, – словно бы сам себе говорил полковник. – А потом-то что? Ведь у них Питер, у них армия, солдаты распропагандированы… А Балтика, дорогой мой человек? Ведь и матросы с ними!

– Вздор – матросы! – не унимался прапорщик. – Вздор! Свяжемся с казаками, поднимем офицеров, будем сражаться! Ведь мы в Москве! Победим в Москве, пойдём дальше… А и Петроград рядом, сейчас в вагоны и ура!

– Да вы дитя, господин прапорщик, – нахмурился полковник. – Вы что же думаете, большевики будут сидеть, сложа руки? Что ж далеко ходить? Вы в свой полк загляните, что там делается сейчас? Наверняка Совет работает там вовсю… А мы уже час заседаем безо всякого толку!

Председательствующий снова попытался пробиться сквозь шум:

– Господа! Наше положение очень серьёзно. Мне ли вам говорить, что исправить его мы сможем, лишь твёрдо повинуясь нашему воинскому долгу. Но как правильно исполнить его? Мы должны выработать стратегию борьбы, правильно оценить силы большевиков и суметь противостоять им. Командующий войсками предал нас!

Зал снова загудел.

– Давайте совместно решать вопрос о сопротивлении сатанинским силам большевиков, – продолжал председательствующий. – Я прошу каждого из вас задуматься о своём месте в строю. Противник опережает нас, у него инициатива, кураж, у него, в конце концов, арсеналы! У нас же, напротив, оружия и боеприпасов очень мало. Предлагаю для начала признать старшинство и командование Совета офицерских депутатов и ждать его стратегических решений. Поймите, господа, ваши полки сейчас не пойдут за вами. Солдаты либо переметнулись к большевикам, либо думают о возвращении домой. Мы можем рассчитывать только на свои силы.

– Надо немедленно направить караулы к арсеналам и складам, – кричит из зала пожилой артиллерист, – да и пушки следует прибрать, пока они ещё не все в руках большевиков!

– В том-то и дело, – отвечает ему стоящий рядом капитан, – мы уже упустили самое главное. Слишком долго тянулись да собирались. Арсеналы захвачены, артиллерия тоже. Как вы думаете, чьи пушки палят от Военной тюрьмы? А у нас даже винтовок не хватает и патронов совсем мало…

– Нужно идти отбивать! – горячечно вскричал молодой прапорщик с забинтованной головой.

В этот момент в зал вбежал растерзанный пехотный подпоручик, – в изорванной шинели, без фуражки, всклокоченный, с окровавленным правым рукавом. Глаза его горели ужасом и помешательством.

– Господа! – кричал он, пробиваясь сквозь толпу офицеров. – На Никитских воротах, возле церкви и по всему бульвару – бойня! Мы пытались пробиться со стороны Тверской… там невозможно пройти… на Скобелевской формируются отряды большевиков! Господа!

Он зарыдал.

– Я видел трупы гимназистов, сестёр милосердия! Они убивают кадетов! На углу Бронной – зарезанный юнкер… у него лицо исколото штыками!

В зале раздались возмущённые крики, кто-то взвыл. Перед поручиком расступались; он быстрым шагом шёл к сцене. С трудом взобравшись, стал спиной к президиуму и закричал в зал:

– Господа офицеры! Кровь, кровь… они идут к Кремлю!..

Он не мог говорить, ему не хватало воздуха; сорвав с себя шинель, бросил её на пол сцены и сжался от боли, левой рукой схватил правую, раненую, нежно прижал к груди.

Офицеры пришли в неистовство.

– Хватит болтать! – истерически закричал молодой прапорщик. – Хватит разводить керенщину! К оружию!!

– К оружию! – подхватили в зале. – В бой!

– Им не победить!

– Здесь не Питер!

– Выставить пулемёты на площади!

Председательствующий снова энергично затряс колокольчиком, что-то крича в беснующийся зал. Никто его не слушал. В коридоре загрохотали железом по паркету, это юнкера тащили пулемёты к выходу. На мгновенье возня с пулемётами отвлекла толпу офицеров и юнкеров, стало чуть тише, и в эту минуту на сцену взбежал малорослый, но крепкий и энергичный полковник. Он поднял руку.

– Господа, прошу внимания! Предлагаю чёткий и взвешенный план действий. Довольно мы болтали, пора действовать! Сейчас мы – неорганизованная масса, необходимо немедленно упорядочить наши ряды, выбрать командиров и начальников. Надеяться нам не на кого, с фронтов помощи ждать бессмысленно, командование нас предало! Но у нас есть оружие, у нас есть вера и мы знаем, за что сражаться!

В притихшем зале послышались голоса:

– Правильно!

– Выбрать командира!

– Организуемся и дадим отпор!

Председательствующий снова коротко позвонил колокольчиком, установил относительную тишину и сказал, поворотившись к оратору:

– Соизвольте представиться, господин полковник!

– Полковник Дорофеев, начальник штаба Московского военного округа.

Зал стал переговариваться более спокойно, в голосах офицеров слышались благожелательные нотки.

– Господа, – повернулся председательствующий к залу, – ставлю на голосование кандидатуру полковника.

– Альтернативу! – крикнул кто-то с галёрки.

– Какая альтернатива? – ответили ему. – Даёшь полковника!

– Дорофеева командующим!

– Голосуем, господа!

Офицеры подняли руки.

– Можно не считать, – сказал председательствующий, – единогласно!

Дорофеев прямо со сцены начал немедленно отдавать приказы.

– Господа, строиться здесь, в зале. Разобраться на роты, в каждой по сто штыков, разбиться по взводам, выбрать взводных командиров. Составить ротные списки. Открыть цейхгаузы, раздать винтовки!

Работа закипела, забегали люди, загрохотали в дверях цейхгауза винтовочные ящики, зазвучали короткие командные вскрики…

Евгений с Никитой и Сашей, улучив минуту, подошли к Дорофееву.

– Господин полковник, – подпоручик Гельвиг! Позвольте без околичностей? Мы – вестовые первого кадетского корпуса, со мной кадеты второй роты пятого класса Волховитинов и Гельвиг-младший. Оборону корпуса держит полковник Рар с кадетами первой строевой роты. Передаю просьбу Владимира Фёдоровича: в корпусе очень мало оружия, только старые «берданки», совсем нет патронов. Помогите, нечем сражаться!

– У нас тоже мало оружия, – отвечал Дорофеев. – Сейчас мы подготовляем экспедицию в арсеналы Симонова монастыря; там засели большевики, но надо попытаться обманным путём во что бы то ни стало завладеть хоть малой толикой винтовок и боеприпасов. С минуту на минуту прибудет курьер из «Дрездена», он должен привести украденные там бланки «Совета депутатов». Составим подложные ордера и с Богом!

Дорофеев чуть повернулся и крикнул в сторону:

– Князь! Пожалуйте сюда!

Немедленно подошёл, козырнув, стройный, подтянутый молодой человек, одетый как рабочий – в кожаной тужурке и с суконным картузом набекрень.

– Знакомьтесь, господа…Старшим в экспедиции будет лейб-гвардии Литовского полка поручик Бельский. С ним едут юнкера Забелин и Сергеев. Присоединяйтесь к их команде. Но кадет, пожалуйста, оставьте, дело опасное…

Евгений поднялся наверх, где в одном из училищных классов было свалено в кучу обмундирование и цивильная одежда. Быстро переодевшись в солдатское, нахлобучив на голову папаху, он спустился во входной вестибюль, где его уже ждали Бельский и Забелин с Сергеевым.

Через полчаса поручик со своей командой сел в грузовик, стоявший на Знаменке возле входа в училище. В кабине автомобиля не было стёкол, зато на пассажирском месте слева был установлен пулемёт и за ним устроился Бельский. За руль сел Забелин, а Евгений с Сергеевым расположились в кузове.

Уже в сумерках выехали на Арбатскую площадь. В преддверии бульвара стояли баррикады. Здесь же были установлены два пулемёта и два лёгких орудия.

– Выкрали у большевиков! – сказал Евгению Сергеев, указывая на орудия. – Только что с Ходынки привезли!

Возле батареи Евгений разглядел в белёсом предвечернем свете знакомого ему подполковника Баркалова, стоящего возле орудия и что-то объясняющего юнкерам…

У Манежа сильно стреляли, поэтому решили двинуться по бульвару и на Никитских воротах свернуть направо в сторону Кремля. В районе Тверской на самом углу попали в засаду. С верхних этажей гостиницы и Дома городского самоуправления посыпались выстрелы, но, слава Богу, быстро проскочили опасное место. Помчавшись по Охотному ряду, увидели впереди толпу красногвардейцев, стоявших прямо посреди улицы. От толпы отделились трое и, взяв винтовки наперевес, стали в сторонке. Грузовик наддал. Сквозь вой двигателя Евгений услышал металлический лязг и в ту же минуту из кабины загрохотал пулемёт. Люди бросились врассыпную. Один стал на колено и начал стрелять в сторону приближающегося грузовика. Бельский, не прекращая стрелять, диким голосом закричал. Пуля ударила в борт грузовика, и кусок щепы вылетел на дорогу. Тут пулемёт умолк…