Человек ниоткуда - В. Бриджс

Раздался общий хохот, прерванный далеким звоном гонга.

— Пора одеваться, — заметила тетя Мэри. — Как быстро летит время.

Мы все вошли в дом. Мориц взял меня под руку очень любезно проводил в большую приветливую комнату окна которой выходили в сад.

— Думаю, что вам здесь будет хорошо. Никто вам и будет мешать, разве что Бараделли, — они тут напротив в коридоре. Вам действительно ничего не надо?

— Нет, спасибо, — ответил я.

— Обед в восемь часов, — прибавил он, выходя и закрывая за собой дверь.

Я одевался не спеша, стараясь разобраться в моих впечатлениях с момента приезда сюда. До сих пор, насколько я мог судить, действие развертывалось довольно удачно для меня. Правда, я показался слишком жизнерадостным для роли Норскотта, но ни у кого, даже у Морица, не явилось на мой счет ни малейшего подозрения.

У меня еще не составилось мнение о моих товарищах-гостях. Вэн и Йорк были, по-видимому, довольно безобидными, каждый в своем роде, и трудно было допустить, что они в заговоре против меня. Леди Бараделль показалась мне более сложной. На основании ее замечаний я почувствовал, что ее отношения с Норскоттом были интимнее, чем можно предполагать.

Завязывая галстук перед зеркалом, я критически оглядел себя при свете двух свечей. Сходство, конечно, было изумительное. Если бы я не был уверен, что я действительно Джек Бертон из Буэнос-Айреса и, черт его знает, еще откуда, то я бы поклялся, что лицо, отражавшееся в зеркале, было лицом того человека, с которым я расстался три дня назад в ресторане «Милан».

Спустившись в столовую, я нашел там всю компанию.

Мне поручили вести к столу тетю Мэри, что ее, видимо, мало радовало. Леди Бараделль сидела рядом с сэром Джорджем Вэном, напротив меня.

Я забыл, о чем мы говорили во время обеда, но в конце его у меня появилось злостное намерение рассказать, хотя бы в смягченной форме, мое интересное приключение с «Френсисом». Я вдруг сообразил, что если Мориц ответствен за приход этого человека в мой дом, то мой наивный рассказ может только его убедить, что у меня нет подозрений на его счет. Он, наверное, уже знал, чем кончилось это покушение, и мое молчание могло показаться подозрительным.

— Кстати, Мориц, — заговорил я. — Я, кажется, еще ничего не говорил вам о лакее, посланном мне Сигрэвом?

— Нет, вы ничего не говорили, — сказал он холодно. — Ну, каким же он оказался?

Я улыбнулся.

— Несколько неожиданным, особенно среди ночи.

А затем, видя, что привлек внимание всего стола, я начал рассказывать мою ночную схватку приблизительно так, как я ее описал мистеру Сигрэву. Я пропустил только подробности, касающиеся сэра Генри Трэгстока.

Все хором выразили свое удивление. Леди Бараделль взглянула на меня странно заблестевшими глазами.

— Что за негодяй! — воскликнула она. — Надеюсь, вы его проучили?

— Я думаю, он до сих пор чувствует свой нос, — заметил я самодовольно.

— Но ведь страшно подумать, что такой человек остался на свободе, — сказала мисс Йорк, и плечи ее вздрогнули. — Вы заявили в полицию?

— Мне не хотелось, чтобы меня беспокоили. Я передал это дело Сигрэву.

Мориц оперся о спинку стула и засмеялся.

— Мне ужасно досадно, что я вовлек вас в такое грязное дело, — заметил он чистосердечно. — Я всегда считал, что Сигрэв достоин полного доверия. Хорошо еще, что вы умеете постоять за себя.

— О, конечно, вы тут ни при чем, — сказал я великодушно. .

— Обсуждайте это дело, как знаете, — заметила тетя Мэри, вставая из-за стола, — а когда закончите, вы найдете нас в бильярдной.

Как только мы остались одни, Мориц придвинул свой стул к моему.

— Хотите идти завтра на охоту, Стюарт? — спросил он. — Я думаю, если будет хорошая погода, мы пойдем на уток. Риз говорил, что их теперь много.

— На охоту я готов во всякое время, — ответил я.

— Вот это хорошо, — обрадовался Мориц и предложил мне и Джорджу Вэну перейти в бильярдную. Там мы нашли мисс Йорк — она ловко упражнялась в игре, а ее брат, тетя Мэри и леди Бараделль смотрели, как она играла.

— Мне нужно выйти на минутку и переговорить с егерем, — сказал Мориц. — Играйте пока вчетвером, я скоро вернусь. А Вэн будет записывать.

Это предложение меня немного смутило. Я себя считал игроком выше среднего. Три года постоянной практики в Буэнос-Айресе с некоторыми выдающимися жуликами благоприятно отразились на моей игре. С другой стороны, я понятия не имел, как играл Норскотт, и играл ли он вообще.

Капитан Йорк вывел меня из затруднения.

— Если память мне не изменяет, Норскотт, то вы как будто мастер этого дела. Я предпочитаю играть с моей сестрой.

— Это очень вежливо по отношению ко мне, — запротестовала, смеясь, леди Бараделль.

— Не беспокойтесь, леди Бараделль, — заметил Мориц, — вы их лихо побьете. Стюарта очень трудно победить.

Я понял, что Мориц намекал на мой инцидент с «Френсисом», и усмехнулся про себя.

Мориц вышел, а мы, разместив шары, приступили к игре.

Я играл блестяще. Йорк и сестра его были хорошими, но второстепенными игроками, тогда как мой партнер, леди Бараделль изредка давала изумительные удары.

После одного из таких ударов Йорк заметил, улыбаясь:

— Если бы я не знал сэра Чарльза, я сказал бы, что вам не слишком везет в любви.

В это время я как раз натирал мелом кий для леди Бараделль, и на одно мгновение ее рука дотронулась до моей.

— Я и не говорю, что мне везет, — сказала она со странной улыбкой.

Возможно, что это было совпадение, но во всяком случае я почувствовал некоторую неловкость. Эта неловкость возросла еще больше после того, как леди Бараделль несколько раз, пользуясь тем, что на нас не смотрят, одарила меня такими улыбками, в которых только закоренелое упрямство могло усмотреть недостаток любезности. Очевидно, я невольно снова попал в очень запутанное положение. Вернулся Мориц, и мы бросили игру.

В половине одиннадцатого все разошлись. Дамы ушли первые.

— Спокойной ночи, — сказала леди Бараделль, пожимая руки Йорку и сэру Джорджу, — спокойной ночи, мистер Норскотт. — Затем нежно и тихо, так что ее слова дошли только до моих ушей, она прибавила: —Au revoir.

Большая часть мужчин с восторгом отнеслась бы к такому предложению, но я в этом не видел никакой радости, хотя и ответил ей таким же интимным пожатием руки, сказав самым ласковым голосом:

— Спокойной ночи, леди Бараделль.

Поболтав немного о предстоящих октябрьских бегах, мы взяли наши свечи и, пожелав друг другу приятного сна, вышли из бильярдной. Я расстался с Йорком на лестнице, затем, пройдя мимо комнаты леди Бараделль, вошел в свою и закрыл за собой дверь.