Ученик лоцмана - Борис Борисович Батыршин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ну вот, всё, кажется, готово? Я нацепил спасательный жилет — меры безопасности бело святое, и неизвестно, как там оно обернётся, — попутно прикинув, не нацепить ли другой на Кару? Собака, похоже, угадала мои намерения, ворчливо рыкнула в знак протеста и скрылась в носовом кокпите. Ладно, пусть её; в конце концов плавает она хорошо, в чём я не раз имел случай убедиться. Я расправил на вантине бизани длинные полоски-колдунцы из кусков магнитофонной плёнки — они тут же развернулись и заполоскались по ветру, — и толкнул вперёд блестящую обрезиненную ручку сектора газа. Дизелёк затарахтел, выбросил из-под кормы облачко сизой, воняющей соляром гари; Кара отозвалась на этот звук коротким тявканьем и я налёг на румпель, правя к выходу из лагуны.'
«…Высадка, против ожиданий, особого труда не составила. Я бросил якорь с носа, метрах в пятидесяти с на-ветра от остова судна, отдал второй, плавучий, уже с кормы — ветер то и дело менял направление заходя на пол-румба то в одну, то в другую сторону, и это решение показалось мне самым разумным. Я спустился в лодку, предварительно прихватив с собой топорик и фомку и, отдав швартов, попросту отдрейфовал к цели своей экспедиции. Ещё один конец я закрепил на 'Штральзунде» и, причалив к борту в подходящем месте, а именно — вблизи носовой оконечности, там, где волны прибоя почти захлёстывали сильно наклоненную палубу — привязал его так, чтобы можно было, не прикасаясь к вёслам, просто по тросу, быстренько, на руках подтянуться к дорке.
Первой на судно выбралась Кара. Поднялась примерно до середины палубы, наклоненной под углом градусов в тридцать, и стала обнюхивать чернеющий проём люка. Я последовал за ней, на ходу разглядывая хлам, которым был завален палубный настил. Весьма характерным оказался этот хлам — кроме обрывков снастей и обломков рангоута, то тут, то там, особенно под самым фальшбортом, виднелись очищенные чайками и морскими ветрами до белизны кости и черепа, прикрытые истлевшими до ветхости тряпками, уже успевшими потерять под воздействием солнца и морского ветра свет. Кое-где остатки гардероба убиенных дополняли кожаные пояса и перевязи; они сохранились получше, но трогать их я пока не стал.
Только на полубаке я насчитал их не меньше дюжины скелетов, причём часть черепов были расколоты жестокими ударами; оружие, топоры с крючьями на обухах и недлинные, слегка изогнутые сабли во множестве валялись тут же. Я поднял один — грубая работа, ухватистая рукоять, обмотанная кожаным шнуром, иззубренное лезвие всё в пятнах ржавчины. Лишнее подтверждение, что происшествие — пожалуй, теперь можно говорить не только о кораблекрушении, но и о абордажной схватке — произошло не так уж давно.
Кроме сабель, топоров и абордажных полупик я увидел пару длинноствольных пистолетов. Замок на одном были кремнёвый, другой же, двуствольный, имел пару ударников, приспособленных под пистоны-брандтрубки — такие пистолеты были у нас в ходу в первой половине девятнадцатого века. На щёчках замков я разобрал клейма, видимо, изготовившего оружие мастера, но буквы были мне незнакомы.
Любопытно было другое — кроме обычных, человеческих черепов и костей, я обнаружил два скелета, принадлежавшие уже знакомым мне гребнеголовым. На этих, что примечательно, не было тряпок, зато имелась кожаная амуниция в виде поясов и широких, проклёпанных жёлтым металлом наручей. Из оружия при них были непривычной формы то ли кинжалы, то ли тесаки из непонятного, напоминающего стекло материала густо-зелёного цвета. Я вынул один клинок из костяной трёхпалой руки и едва не поранился — такой острой была его режущая кромка.
Что же это — гребнеголовые взяли на абордаж человеческий корабль? Или, наоборот, стали жертвой нападения? В любом случае, картина недавней трагедии вырисовывается — судно было застигнуто врасплох недалеко от барьерного рифа, и в пылу абордажной схватки его команда — как, впрочем, и нападавшие, — не заметили, как корабль вылетел на камни — вернее, на огромные заострённые коралловые глыбы, из которых риф и был сложен. Судно протащило, видимо, ветром, по рифам, проломило борт, после чего оно легло на бок, а людям и нелюдям на его борту стало не до рукопашной. Осталось понять, куда они делись — отсутствие шлюпок я заметил, ещё когда разглядывал остов корабля с маячной площадки. Но вот куда отправились те, кто в них спустились, к острову, или к другому судну, которое, конечно, было где-то поблизости — это был интересный вопрос. И чтобы попытаться найти ответ, хочешь, не хочешь, а придётся лезть под палубу, в люк, возле которого стоит, призывно виляя хвостом-бубликом собака Кара.'
«…Обследование не затянулось. Трюмы, нижние палубы — всё было залито водой, и осмотреться я смог только в большой каюте, куда и вёл непосредственно трап. Тут мне — повезло — судя по богатой обстановке, каюта явно принадлежала капитану судна, и первым, что бросилось мне в глаза, стал окованный медью сундучок, установленный в углу на массивной резной подставке. Я был готов к тому, что он окажется пустым — в самом деле, кто бы не победил в абордажной схватке, это хранилище он уж точно должен был обчистить, прежде, чем покинуть судно — но, к моему удивлению, крышка оказалась накрепко заперта, причём не на какой-то там пошлый навесной замок с дужками, взломать которые — раз плюнуть, а на замысловатое приспособление, отпирать которое требуется, как минимум, двумя ключами — судя по количеству замочных скважин, — а то и нажимать ещё на какие-нибудь выступы, во множестве усеивающие крышку сундука. Обшаривать каюту в поисках этих самых ключей я не стал — предпочёл более радикальный метод, а именно, топор. Варварство, разумеется — сундучок вполне тянул на произведение искусства, и у меня мелькнула даже мысль переправить его в нетронутом виде на берег, а там, уже в спокойной обстановке, попытаться вскрыть. Но ветер снаружи разошёлся не на шутку; корпус судна принялся раскачиваться, скрежеща разбитыми досками по коралловым зубьям, наветренный борт отзывался на удары накатывающих волн протяжным барабанным гулом, и я понял, что отпущенное мне время вышло — если я не хочу, разумеется, рисковать ещё и 'Штральзундом». Это было чертовски обидно — готовясь к вылазке, я припомнил, что делал Робинзон Крузо, когда обчищал разбившийся возле его острова корабль, и был готов кое-что из этого повторить. Так, поднявшись на судно, я не только рассматривал останки погибших моряков, но и прикидывал, как буду отдирать доски от палубного настила, спускать на воду куски рангоута, чтобы, соорудив из них подобие плота, навалить на него всякое полезное барахло, и уже в таком виде оттащить на буксире в лагуну. В самом деле, неизвестно, насколько я застрял на этом острове — а крепкие доски, брусья и обрезки рей мне так и так пригодятся, не говоря уж о бухтах канатов и больших кусках парусины.
Но — не судьба. Может, позже, когда ветер стихнет, я и сумею снова навестить место крушения и попробую провернуть-таки эту операцию, но уж точно, не сейчас. Поэтому я вогнал лезвие топора под крышку, примерился, нажал, и…
Конечно, я читал о подобных штучках. Спасло меня только то, что пороховой заряд в пристроенном под крышкой пистолетном стволе с ударным замком, видимо, отсырел и лишь бессильно зашипел после щелчка сработавшего как надо капсюля. А могло и не повезти этого — пуля из довольно-таки солидного, ствола-коротышки угодила бы мне точно в грудь, на чём приключения неизбежно и завершились бы.
Тем не менее, я отшатнулся, споткнулся обо что-то и полетел на палубу, чувствительно приложившись затылком. В глазах потемнело; я сел, помотал головой и уставился на треклятый сундук. Крышка его была откинута, и я, как был, на четвереньках, подобрался поближе и потыкал её лезвием топора. Ничего не произошло — ни нового щелчка ударника по капсюлю, ни звона скрытых пружин, выбрасывающих, скажем, отравленные иглы или зазубренные, смазанные ядом кураре диски. Тогда я встал на ноги и осторожно, сбоку, заглянул в сундук.'
«…н-да, кем бы ни был неведомый мне капитан — ему было, что прятать за такими хитроумными запорами! Едва бросив взгляд на содержимое замка, я понял, что вот теперь-то выполнил программу своего нежданного и негаданного приключения по полной. Тропический остров под чужим небом, таинственный скелет, пещера, сулящая тайны, коралловая лагуна, застрявший на рифах пиратский (ну хорошо, может и не пиратский, но помечтать-то можно?) корабль, черепа загадочных монстров — всё это уже было, а теперь вот есть и полный сокровищ сундук! Потому как именно сокровища и наполняли
