Тайные узы - Нэнси Грин

— Дочка! — Герберт поднялся и подошел к ней, осторожно обнял, прижимая к себе. — Я виноват перед тобой. Но я думал, что так будет лучше для всех нас. У Стефани была уже другая семья, другая жизнь. Я… я встретил Летицию, которая полюбила тебя, как родную. Мне показалось, что, если ты ничего не узнаешь, будет лучше всего.

Трейси словно находилась в прострации. Слова отца долетали до нее будто сквозь какую-то преграду, и приходилось прикладывать немало усилий, чтобы осмыслить их. Но даже после этого ее окружала пустота.

Летиция… Она всегда считала ее матерью. И в то же время, познакомившись со Стефани, Трейси вдруг почувствовала такое тепло, такую отдачу, что поразилась собственным ощущениям. Это пугало ее, потому что испытываемые эмоции никак не вязались с приятельским общением. И вот теперь открылась истина. И оказалось, что она не готова к ней.

— Стефани на многое пошла ради тебя, — продолжал отец. — Она сделала все, чтобы ты встала на ноги после той трагедии. Она оплачивала твое обучение, посылала тебе красивые вещи. Я… я так виноват перед тобой, Трейси. Я сказал ей, что если она хоть раз попытается увидеться с тобой, то я запрещу ей помогать тебе. Я был очень жесток. И только теперь сознаю, насколько…

Трейси судорожно вздохнула.

— Стефани в больнице, — прошептала она срывающимся голосом. — У нее рак желудка. Только что закончилась операция. Она хотела поговорить со мной, но так и не смогла сказать самого главного.

Герберт вздрогнул, отстранил дочь, пытливо заглядывая ей в глаза.

— С ней все в порядке? — обеспокоенно спросил он.

Трейси посмотрела на него отрешенным взглядом.

— Да, вроде да, — прошептала она. Герберт нервно заходил по комнате.

— Черт! Я так виноват перед ней! — Он обхватил руками голову, сел на диван, снова вскочил. — Ну разве я мог предположить, что все так обернется? Я позвонил ей, ругался! Я такого наговорил ей…

Трейси распахнула глаза.

— Что?! — переспросила она. — Когда ты в последний раз разговаривал со Стефани?

Он перевел на нее обреченный взгляд.

— Когда узнал, что ты собираешься у нее работать, — глухо проговорил он в ответ. — Я подумал, что она решила влезть в нашу семью… расколоть ее на части. Я не мог позволить ей сделать это.

— Папа?! — В глазах Трейси отразилась боль. — Зачем?!

— Я не знаю! — в отчаянии произнес он. — Мне казалось, что в ее силах лишить меня твоей любви. Я боялся, что она расскажет тебе о том, как я поступил. Что после этого ты возненавидишь меня. Я бы не смог с этим смириться.

Трейси смахнула набежавшие на глаза слезы.

— А она ничего не сказала, — прошептала она. — Она ничего не сказала… Она просто хотела увидеть меня, потому что опасалась, что не перенесет операцию. Боже! Ведь уже столько времени прошло! — Трейси в ужасе перевела взгляд на часы и бросилась к телефону. — Надо срочно узнать, как она там!

Герберт молча сидел на диване, пока дочь разговаривала с дежурной медсестрой. Наконец Трейси положила трубку и обернулась.

— Вроде бы все нормально, — тихо проговорила она. — Стефани пришла в себя. Сейчас у нее врач. Я так поняла, что все будет хорошо.

Герберт облегченно вздохнул.

— Слава богу, — заметил он.

— Да. — Трейси пристально посмотрела на него.

— Прости меня, дочка, — покаянно пробормотал он. — Я так виноват перед тобой, перед Стефани.

Трейси подошла к нему и обняла его.

— Ладно, пап, — произнесла она. — Прошлого уже не вернешь. А будущее… Стефани жива… Значит, мы можем хоть что-то исправить.

— Да, ты права, — согласился он, прижимая ее к себе. — Я останусь. Мне надо с ней поговорить.

— Правильно, — согласилась Трейси. — Вам уже давно пора все обсудить.

Они еще долго разговаривали, отец и дочь. И только когда робкие розоватые лучи встающего из-за горизонта солнца начали заглядывать в номер сквозь неплотно прикрытые занавески, Герберт поднялся и ушел к себе.

Трейси еще раз позвонила в клинику, убедилась, что со Стефани по-прежнему все в порядке и она отдыхает. Немного успокоившись, Трейси приняла душ и легла в кровать.

Но сон долго не шел к ней. Тысячи мыслей роились в голове, мешая заснуть. Стефани, Летиция, Герберт… все они перемешались в какой-то ужасный калейдоскоп. Наконец, измученная всем этим, она забылась тяжелым сном.

Он целовал ее, медленно и нежно, и это было прекрасно. Они лежали обнаженные на смятой постели, их тела, еще разгоряченные после продолжительного занятия любовью, вновь тянулись друг к другу.

Он провел поцелуйную дорожку по ее Шее, вниз, к груди… Она вскрикнула и выгнулась навстречу, когда почувствовала ласковое прикосновение его губ к нежному розовому соску. Жар, концентрировавшийся где-то в низу живота, вдруг взорвался огненным фейерверком, и каждое последующее его прикосновение превращалось в сладостную пытку. Словно впервые он исследовал ее тело, находя самые отдаленные и заманчивые уголки, лаская их, заставляя ее испытывать неземное блаженство.

Такого никогда с ней не было. Никогда в жизни ни один мужчина так не заботился о ее чувствах. Трейси трепетала, каждая ее клеточка реагировала на эти ласки, вибрируя, словно натянутая струна. Это было так волшебно, что казалось чем-то нереальным. И ей хотелось продолжения и полного изнеможения, которое, она это знала, последует затем. И она нетерпеливо извивалась под ним, требуя большего, давая понять, что готова… Но он словно не видел призывов ее тела, продолжая свою игру, заставляющую ее терять разум.

— Я так больше не могу, Джон! — воскликнула она. — Я хочу тебя!

Очнувшись, Трейси подскочила на кровати. Она вся дрожала. Джон! Господи, они же целовались! А он… он ее брат!

Ей стало нехорошо. Воспоминания о сновидении все еще кружились в ее голове, но уже не приносили такого наслаждения.

Ей стало мерзко… мерзко от собственных желаний. Да, она просто не знала… Но неожиданно она разозлилась на отца, на Летицию, на Стефани за то, что они загнали ее в этот тупик, из которого не было выхода.

Ее тянуло к Джону. Несмотря ни на что, она чувствовала в его присутствии необъяснимое волнение. А что теперь? Ей еще предстоит несколько дней работы. И они будут встречаться! И наверняка столкнутся у Стефани в больнице… Как себя вести? Ужас! Его тоже тянет к ней, и этот магнетизм заставляет их терять разум в самые неподходящие моменты.

Трейси была словно в тумане, когда поднялась с кровати и проследовала в ванную. Прохладный душ немного взбодрил ее и чуть прояснил ситуацию. В конце концов, ничего непоправимого не случилось. И будет лучше, если, закончив работу по договору, она сразу же уедет, оборвав все концы.