Тринадцать ведьм - Инна Бачинская

— Я в жизни не встречал ни одной настоящей ведьмы, Христофорыч. Ни одной. Но, как человек широких взглядов, я готов поверить, что они существуют.

— А ненастоящей? — не удержался Монах.

— Ха! Трижды. Ха-ха-ха. Сколько угодно. Тут скорее вопрос в другом. Каким образом мы выловим в этом бурном потоке нужную информацию? Тем более сейчас знаки появятся везде, это я тебе обещаю. На любой стенке, на любой скамейке, на витринах, окнах и общественном транспорте. Другими словами, как мы отделим козлищ от овенов? — спросил Добродеев.

Монах подавил ухмылку и смотрел на Добродеева с любопытством. Молчал. Пауза затягивалась.

— Леша, ты теряешь нить, — сказал наконец Монах. — Нам нужны не всякие знаки, забыл? Черт с ними, со всякими! Нам нужны знаки, оставленные на месте преступления, то есть на месте убийства. Вот на них мы и будем реагировать.

— Ага, ну да, — сказал глубокомысленно Добродеев. — Ну да. Нам нужны новые убийства.

Монах только махнул рукой, но возражать не стал.

— Но ведь они женщины! Все ведьмы — женщины.

— Здравая мысль, Леша. Ты хочешь сказать, что убийство актера не могла совершить женщина? Айкью не тянет? Или способ… слишком экстравагантный? Если с убийством ясновидящей не все так однозначно, ее могла отравить женщина, то убийство актера явно дело рук мужчины, так?

— Так!

— Не факт, Леша. Разные есть женщины, тем более ведьмы. А кроме того, как тебе должно быть известно, ведьмами бывают не только женщины, а и мужчины, и называются эти потусторонние асоциальные особи ведьмаками. Говорят, у них в темноте глаза светятся зеленым. Вот когда мы возьмем его или ее за длинный волосатый хвост, тогда и будем знать наверняка. Кстати, меня очень интересует личность амбала с цветами, который провожал ясновидящую. К сожалению, бывший муж ясновидящей его не узнал. Кстати! Тебе, конечно, известно, что такое почерк преступника?

— Всем известно, не в вакууме живем.

— Помнишь мужика из театра, который чихал и прикрывался цветами? И засохшие цветы в гримерке Звягильского? Цветы — это тот штришок, который со всей прочей атрибутикой отличает нашего убийцу.

— Ну и что? Мало ли, кто с цветами.

— Много, мало… Леша, как ты представляешь себе мужчину, который дарит дорогие цветы? Тот же Миша Сотник, бывший муж, например, дарит всякую дешевую туфту. Вообще интересный персонаж, необходимо заметить, сам маленький, а аппетит будь здоров, метет все подряд. Между прочим, смерть бывшей жены не произвела на него особого впечатления.

— Есть деньги, вот и дарит. Откуда ты знаешь, что метет?

— Верно. Есть деньги, неженатый, скорее всего, солидный, воспитанный, привыкший дарить женщинам цветы. В отличие от бывшего супруга, разговор с которым состоялся в кафе «Чебурашка». Миша любезно позволил мне расплатиться.

— Я тоже дарю женщинам цветы, — заметил Добродеев.

— Всегда?

— В каком смысле? И почему неженатый?

— В том смысле, что женатый мужик воздержится от цветов, он принесет в портфеле коньяк и конфеты, понятно? Может, втулит туда же мятую розу. Женатый мужик с цветами для любовницы чувствует себя голым на городской площади, а посему не будет так светиться. Закон подлости еще никто не отменял. Стоит тебе купить цветы, так сразу наткнешься на полгорода знакомых, а по мобильнику супруга наяривает, уже в курсе. Таким образом, наш убийца, скорее всего, человек свободный, Леша. То есть уже сейчас мы можем нарисовать его психологический портрет. Если это, конечно, не ведьма — в смысле, не дама. Наш убийца не стеснен в средствах, широкая натура, одинок, не гомик, не чужд романтики, образован и начитан, с богатым воображением. И сильным мотивом для убийств.

— И что? — повторил Добродеев. — А при чем тут романтика?

— А то, что круг поисков сужается, Леша. Конечно, романтик. Человек сухой, мрачный и необразованный не придумал бы такую красочную схему. Он шарахнул бы кирпичом по голове.

Добродеев иронически хмыкнул…

Глава 19. Семейная драма

Домик в уединенье.

Луна… Хризантемы… В придачу к ним

Клочок небольшого поля.

— Ида, нам нужно поговорить, — сказал Анатолий Крамер своей жене Иде, вернувшись вечером с работы.

— Что-нибудь случилось? — Ида, дремавшая на диване, открыла глаза.

— Случилось. Я не хотел тебе говорить, думал, выкручусь. Но придется сказать. У нас неприятности.

— Господи, что случилось? Что-нибудь серьезное? — Ида резко села и закрыла глаза, пережидая головокружение.

— Достаточно серьезное. Компания влезла в долги, выплатить кредит мы не в состоянии. В следующем месяце мы не в состоянии даже выплатить проценты по кредиту.

— Так плохо? Как же так? Все же было хорошо… — растерянно забормотала Ида.

— Было… Дурацкая история!

— Что случилось? — повторила Ида.

— Пропала партия груза, застрахован он не был, убытки колоссальные.

— Почему не был застрахован?

— Страховка стоит денег, я с этой фирмой имею дело уже двенадцать лет, никогда никаких проблем. Пожадничал, сэкономил на страховке. Тем более были траты, сама знаешь. Решил, что проскочим…

— Может, взять кредит?

— Я уже думал, но процент сумасшедший, да и старый кредит висит. Если бы пришел товар, мы бы выплатили в счет товара, а теперь… даже не знаю.

— А что же делать?

— Я думаю… ты только не волнуйся! Я думаю, нам нужно продать дом в Лимассоле.

— Как продать? — с недоумением произнесла Ида. — Что значит — продать?

— Продать — значит продать, чего тут понимать. Иначе потеряем бизнес.

— Я не хочу продавать дом! Это мой дом! Я настояла на его покупке… я не хочу! — Ида заплакала.

— Ты не понимаешь, девочка, у нас нет выхода!

— Это ты не понимаешь! Это у тебя нет выхода! Это из-за тебя!

— Я думал, мы вместе, — устало произнес Анатолий. Он уселся рядом с женой, рванул узел галстука. — Поверь, я всю голову сломал, я пытался выкрутиться…

— Ты не спрашивал меня, когда решил не платить страховку! — закричала Ида. — А теперь, оказывается, у нас нет денег!

— Идочка, я обещаю тебе, как только мы выскочим из петли, мы купим другой дом… там же.

— Я не хочу другой! Я хочу мой дом! Сделай что-нибудь!

— Я делаю! — закричал Анатолий. — Я делаю! Но что я могу?

— Я не верю, что нет денег! Куда они делись?

— Тебе напомнить, во сколько обошлось твое лечение?

— Ты… ты… не смеешь! — Ида разрыдалась. — Ты не смеешь меня попрекать!

— Я не попрекаю, я напоминаю. Твоя болезнь, моя жадность… ну, случилось то, что случилось, и что теперь? Платить все равно надо, а взять негде. Ида, пожалуйста… — Он попытался привлечь жену к себе.

Ида отпрянула и закричала:

— Дом записан на меня! Я не позволю!

— Дом записан на нас, моя дорогая. Если ты не дашь разрешения продать свою половину, я продам свою. Я повторяю еще раз, у нас нет выхода! Ты меня слышишь? Я тебе обещаю, как только погасим кредит, купим другой, там же… честное слово!

— Я тебе не верю!

Анатолий поднялся и молча вышел. Ида вздрогнула от звука захлопнувшейся двери и отчаянно зарыдала в подушку. Ее прекрасный дом на берегу моря, с верандой, где она так любит сидеть… цветущие розовые азалии… чистый песчаный пляжик, неглубокое теплое море… все это готово было растаять в дымке, а она ведь собиралась туда весной! Не верю, сказала она себе. Толя, всегда такой осторожный, вдруг не заплатил страховку? Не верю. Он готовит запасной аэродром, он не хочет делиться, он меня бросает. У него кто-то есть! И Светка их видела, еще летом. Она не сказала прямо, но то, как она осеклась и перескочила на другую тему, открыло Иде многое. Она вдруг совершенно ясно поняла, что это все. Финита. Муж поставил ее перед фактом. Она ожидала, она повторяла себе, что у него есть любовница, она смотрела на это сквозь пальцы. Сквозь пальцы… а что она может сделать? Но все это время она цеплялась за дом, она повторяла себе, что у нее есть дом, даже если они расстанутся, у нее есть приют. Она была уверена, что Анатолий оставит ей дом! Она убедила себя в этом. Бизнес, деньги, даже городскую квартиру… пусть забирает, ей ничего не нужно. Только дом в цветущих азалиях, о котором она все время думает, где она не была уже два года. Только дом! Там она окончательно выздоровеет. Как он этого не понимает! Сейчас, когда под угрозой оказался ее замечательный дом, жизнь ее рушится… Почему он так спешит? Почему именно сейчас нужно продавать дом? Сейчас, когда ей стало лучше? Он продаст дом, в документах укажет меньшую сумму, разницу положит себе в карман, а потом скажет, что им нужно развестись. Именно сейчас, когда ей стало лучше, он хочет продать дом! Ее дом в цветущих азалиях… ее якорь и надежду!

Она перестала плакать, чувствуя себя совершенно разбитой. В комнате был разлит пронзительный запах каких-то отвратительных духов, и она почувствовала, как ее затошнило. Откуда духи? Неужели, Толя… Запах был смутно знаком. Гиацинт! Он расцвел сегодня утром, и она любовалась розовыми восковыми цветками такой совершенной формы, что слезы наворачивались от умиления и радости. Нежный, чуть приторный запах был разлит в гостиной. Сейчас тонкий пряный запах цветка превратился в смрад, который бил по нервам и застревал в горле. Ида с трудом поднялась с дивана и, хватаясь за мебель, поплелась в ванную комнату. Опустилась на пол, уперлась лбом в холодный бок фарфоровой ванны и потеряла сознание…