Осада (Рулевой - 6) - Билл Болдуин

- Смелее, Марша, будем хотя бы друзьями. Вдруг вам опять понадобится помощь для каталогизации, тем более вы теперь знаете, где меня найти.

- Вилф, вы невозможны.

- Нет, я Брим. Дерзну даже предложить вам чашку кф'кесса, если вы согласны подождать, пока я отправлю свой рапорт.

Она закрыла глаза и потрясла головой.

- Я обещала себе ничего такого не делать.

- Но мне вы никаких обещаний не давали. Она пристально посмотрела ему в глаза.

- Вы приглашаете меня как друг?

- Как друг, - заверил Брим, преисполненный благих намерений, хотя в душе и сознавал, что врет.

- Ну хорошо. Встретимся через полметацикла в столовой на четырнадцатом этаже. Она еще открыта.

- Я быстро, - сказал он с волнением, к которому примешивалась вина, и поспешил в аппаратную.

***

Но всего через несколько циклов после того, как они уселись перед кружками с кф'кессом, в столовой появился Урсис.

- Вилф, - сказал он, извинительно поклонившись Марше, - нам разрешили поездку на фронт.

- Что-что?

- На фронт, Вилф Анзор. Мы можем лететь.

- Когда?

- Сейчас. Немедленно. Нам зарезервировали два места на транспорте, который отходит... - Урсис сверился со временем, - меньше чем через мета-цикл. Барбюс собрал тебе чемодан - он в служебном глайдере внизу.

- Откуда ты узнал, что я здесь?

- Это единственное место в посольстве, куда я имею доступ - кроме вестибюля, - улыбнулся Урсис. - Вот я и пришел сюда.

- Война - это большое неудобство, - проворчал Брим, обращаясь к Марше. Может быть, мы как-нибудь повторим это?

- В следующий раз, адмирал, - усмехнулась она, - я сама угощу вас кф'кессом.

- Договорились. - Брим заглянул в ее большие карие глаза. - Буду ждать. И он, неожиданно для себя, коснулся ее руки.

Она взглянула на его пальцы, сжала их и подняла глаза.

- Я на вас рассчитываю, Вилф. Он помедлил мгновение, наслаждаясь теплом ее руки.

- Я тоже, - сказал он, схватил свой плащ и поспешил следом за Урсисом.

***

Меньше метацикла спустя - и за несколько циклов до взлета - Брим и Урсис уже стояли у переднего трапа огромного содескийского транспорта. Рокот его гравигенераторов, работающих на холостом ходу, вместе с громом генераторов отталкивания в гравибассейне создавал оглушительный шум. В холодном воздухе стояли запахи озона и нагретого металла. Чувствовалось, что это не рядовой старт - напряжение висело над кораблем, как тяжелый плащ. Дороги в космопорт были забиты ранеными, доставленными из боя. Содескийские пехотинцы, как наземные бойцы, не имели себе равных во Вселенной, и сражались они не на жизнь, а на смерть. Но, несмотря на все героические усилия, они продолжали отступать перед Лигой, имеющей решительный перевес в космосе.

Брим смотрел, как последние краулеры грузятся в кормовой трюм по прозрачным трубам. К транспорту на соседнем гравибассейне тянулись длинные колонны солдат в темно-зеленых скафандрах, с полной боевой выкладкой и мощными лучевыми пиками "Халодны Н-37", которые уже много поколений были основным вооружением содескийских наземных войск. Сколько этих храбрых медведей вернутся ранеными, как те бедолаги, что Брим видел недавно? Или не вернутся вообще? Он покачал головой. Планетолюбивому великому князю и его пекущимся о собственном благе советникам за многое придется ответить к концу этой войны независимо от того, кто одержит победу.

Урсис с Бримом предъявили свои пропуска крепкому охраннику в посадочном салоне, и он направил их ("Побыстрее, пожалуйста!") к специальной транспортной трубе у дальней стены. По ней они прибыли прямо на мостик, где на штурманском пульте мигало целое созвездие огоньков. Их встретил высокий худощавый содескиец в гражданской форме "Акро-Канны", государственной транспортной компании Г.Ф.С.Г. Он поклонился им и улыбнулся.

- Генерал Урсис, адмирал Брим, счастлив приветствовать вас на борту "Максима Чкалова". Я старший помощник Яков Григорович.

- Спасибо за гостеприимство, Григорович, - кивнул Урсис, - и наилучшие пожелания вашему капитану.

Григорович указал на два командных пульта перед массивными гиперэкранами, занимающими почти всю переднюю часть мостика. Полоски на скафандрах указывали, что там сидят пилоты очень высокого ранга.

- Капитан Павел Рычагов - он слева, ведет предстартовую подготовку поручил мне проводить вас на места для наблюдателей.

Места для наблюдателей? Брим поднял брови. Даже на кораблях такого размера их обычно бывает не больше десяти, а при перегруженности фронтовых транспортов по крайней мере двум высокопоставленным пассажирам придется сидеть где-то сзади. Старому Бородову, как видно, пришлось пустить в ход все свои связи, чтобы это устроить.

Урсис, тоже поняв, видимо, какую привилегию им предоставляют, слегка поклонился.

- Капитан Рычагов оказывает нам честь. Пожалуйста, проводите нас.

Григорович, вернув поклон, провел их мимо пультов, занимавших добрых четверть кленета, в заднюю часть мостика, где помещались три ряда удобных кресел.

Брим знал, что в мирное время такие места стоили бы огромных денег, но во время войны в ход пошли другие ценности. Все кресла были заняты высокопоставленными армейскими офицерами, кроме двух в первом ряду с правого борта, куда старший помощник и подвел Брима с Урсисом.

- Прошу закрепить ремни немедленно, - сказал Григорович. - Мы вот-вот снимемся.

В этот самый момент капитан, коснувшись шлема, стал говорить что-то по громкой связи. Он говорил по-содескийски, но Брим и без перевода понимал, что это традиционное предупреждение перед стартом. Брим приготовился.., и содрогнулся, когда произошло переключение на внутреннюю гравитацию и его желудок свело узлом. Он задержал дыхание, пока неприятное ощущение не прошло, потом расслабился и активировал ремни безопасности. Капитан объявил еще что-то, и рокот внизу стал слабеть, а палуба под ногами затряслась.

- Можно подумать, что ты в переводе не нуждаешься, Вилф Анзор, - заметил Урсис.

- Так ведь я впервые лечу, генерал, - усмехнулся Брим. - Это опасно?

- Зависит от Облачников, - насмешливо-наставительно произнес Урсис и тут же посерьезнел. - А вообще-то опасно. Совсем тебе не обязательно тащиться на фронт самому. Лучше бы мне запретили брать тебя туда.

- Я уже побывал в паре боев, - угрюмо улыбнулся Брим, - и выжил, хотя и не должен был.

- Это верно. Случалось, и я бывал в них вместе с тобой - на горе жукидам-лигерам. Но на этот раз дело, пожалуй, обстоит еще хуже. Впрочем, деваться некуда. Это часть того зла, что зовется войной.

Брим помимо воли испытал недоброе предчувствие. Никогда еще за все годы их знакомства Урсис не был настроен так мрачно. Видимо, война оборачивается очень худо для Содески - много хуже, чем он, Брим, предполагает.