Смертельное правосудие - Уильям Бернхардт

- Как выглядит Трикси?

- Твой интерес чреват какими-нибудь неприятностями для нее?

- Ни в коем случае. Даю тебе слово. Наоборот, я хочу помочь ей. Возможно, Трикси угрожает большая опасность.

Мужчина снова задумался. Потом процедил сквозь зубы:

- Молодая. Лет пятнадцать-шестнадцать, я думаю. Блондинка.

- По-моему, они все блондинки?

- Трикси другая, она особенная. Поймешь, когда увидишь ее.

- Еще какие-нибудь приметы есть? - выпытывал Томлинсон.

- Шрам. - Мужчина поднес руку к лицу. - У нее на переносице - шрам.

- Как ты думаешь, где можно найти Трикси?

Хозяин лавочки неопределенно кивнул в сторону улицы.

- На Променаде. Где же еще? - Он поджал губы. - Ищи след центов.

Центов? Томлинсон не очень понял, но попросить объяснить не решился, он и так уже задал слишком много вопросов.

- Спасибо. Ты мне очень помог. - Сержант положил на стол двадцать долларов.

- Как? - удивился мужчина. - Без татуировки?

- Может быть, в следующий раз. - Томлинсон направился к выходу.

- Если узнаю, что у Трикси из-за тебя были неприятности или что ты чем-то обидел ее, я тебя из-под земли достану, учти.

Инструмент у меня вполне подходящий.

- Буду иметь в виду.

Томлинсон вышел на улицу. Он с трудом сдерживал свое нетерпение. Цель была так близка, как никогда раньше, и Томлинсон подошел к ней ближе, чем кто-либо иной. Может быть, ему удастся заткнуть рот Морелли.

Но сначала надо найти девчонку по имени Трикси. Прежде, чем на нее выйдет убийца.

Глава 22

- Разрешите мне поговорить с вами о допросе, - обратился Бен к главному конструктору "Аполло" Альберту Консетти.

- Ничего не имею против, - ответил Консетти, - только, пожалуйста, покороче.

- Мистер Консетти... это принципиально важный вопрос.

От того, как пройдет допрос, зависит очень многое. "Аполло" рискует миллионами...

- Молодой человек, неужели я выгляжу таким тупым?

Бен непроизвольно окинул его взглядом: невысокого роста, лысый, рыхлой комплекции, Консетти производил впечатление абсолютно заурядного человека.

- Не люблю юристов, - продолжал конструктор. - Сколько я с ними сталкивался, всегда убеждался: вредные и злые люди. Я и так уже потерял часть дня, общаясь с вашими коллегами, а мог бы потратить это время на что-нибудь полезное. Так что не будем усугублять положение пустой болтовней.

- Уважаю вашу занятость, мистер Консетти, однако поверенный истца будет задавать вам каверзные вопросы, и каждое ваше слово будет фиксировать стенографистка. Поэтому лучше все-таки подготовиться.

Консетти оставался невозмутим.

- Напрасно вы так нервничаете. Меня уже дважды допрашивали. "Аполло" все время с кем-нибудь судится.

- И все-таки, - настаивал Бен, - я бы хотел уточнить некоторые детали. Когда допрос начнется, мне уже не удастся это сделать.

- В прошлый раз адвокат "Аполло" вел себя иначе. Как же его звали? Кажется, Херб или... что-то похожее. Господи, он постоянно вмешивался, заявлял протесты, спорил, выкрикивал какие-то заявления с места, короче, совершенно не давал говорить поверенному истца. Он был великолепен.

Бен слегка усмехнулся. Одна из главных проблем современной юриспруденции - такая вот наглая тактика, дискредитирующая само понятие законности. В то же время подобная тактика ведения судебного процесса по вкусу многим клиентам.

А юристы любят потакать своим подопечным.

- Я так себя вести не собираюсь, - твердо сказал Бен. - Возможно, мне и придется заявить протест, но лишь в том случае, если будет необходимость зафиксировать его в протоколе.

Вам все равно придется отвечать на вопросы.

- Как? Разве вы не собираетесь инструктировать меня, чтобы я не отвечал на вопросы? - В голосе Консетти появились сердитые нотки. - Херб всегда настаивал на этом.

- Я не буду. Конечно, за исключением тех случаев, когда вопросы вторгаются в вашу частную жизнь или затрагивают ваше достоинство.

- Неужели мы позволим этим дуракам обойти нас?

- Безусловно нет. Но и нарушать нормальный ход допроса или судебного процесса недостойным поведением мы тоже не будем. Ничтожное преимущество не стоит того. Понятно?

- Звучит неплохо.

- Надеюсь, мистер Консетти, нам удастся выиграть это дело, если, конечно, вы не испортите все во время сегодняшнего допроса. Договорились?

Консетти с непричастным видом приложил руку к груди.

- Я попробую.

- Отлично. А теперь давайте посмотрим ваши показания.

Войдя в конференц-зал, Абернати молча прошествовал мимо Бена, не удостоив его вниманием, и уселся в кресло напротив Консетти.

- Возможно ли такое? - прошептал Роб. - Ни слова о рекламе? Я думал, он уже приготовил что-нибудь новенькое.

- Наверное, все еще переживает вчерашнее поражение, - ответил Бен. Мы выставили его дураком в суде.

- О, не надо обобщать, - сказал Роб, - никаких "мы". Все это ваша заслуга, Кинкейд, только ваша.

- Начинаем? - спросила стенографистка.

Бен кивнул.

Абернати начал с традиционных формальных вопросов, касающихся образования и предыдущих мест службы. Провозившись с этим почти час, он перешел к работе Консетти в корпорации "Аполло". Чередуя вопросы в произвольном порядке, Абернати топтался в рамках довольно узкого круга проблем: обязанности Консетти в должности главного конструктора, штат его сотрудников, проекты, осуществленные под его руководством за последние одиннадцать лет работы в "Аполло". Три часа переливали воду из пустого в порожнее, а Абернати даже ни разу не упомянул об XKL-1.

Бен понял, что "профессиональный борец за справедливость" снова недостаточно подготовлен, если вообще готовился. У Абернати не было ни единой записи в блокноте, формулировки вопросов страдали многословием и расплывчатостью. Он явно не вникал в документы, которые были ему представлены, и никак не мог сфокусироваться на деле. В беспорядочном нагромождении вопросов отсутствовала элементарная логика, и действительно важные детали оставались незатронутыми.

И только когда уже миновало время ленча, Абернати наконец приступил непосредственно к делу.

- Скажите, мистер Консетти, вы лично принимали участие в создании XKL-1?

- Нет. - Консетти держался идеально, отвечал строго на поставленный вопрос, не вдаваясь в подробности и пояснения.

- Вы были руководителем отдела, в котором разрабатывался XKL-1, не так ли?

- Да.

- Вы имели представление о работе, проводимой вашими подчиненными?

- Конечно. - Консетти старался говорить как можно лаконичнее, чтобы не сболтнуть лишнего. Однако Абернати всячески понуждал его пуститься в разъяснения. - Я ежедневно контролирую работу, которая осуществляется в моем отделе. Я - сторонник жесткого руководства и несу ответственность за то, что делают мои подчиненные.

- Правда? Несете полную ответственность?

- Я уже сказал.

- Хорошо. Мы вернемся к этому позже, - заметил Абернати. - Среди проектов, которые вы контролировали как руководитель отдела, была ли разработка подвесной системы XKL-1?

- Да.

- Значит, проект XKL-1 осуществлен в вашем отделе?

- Верно.

- Кто конкретно разрабатывал принципиальное решение данной конструкции?

- Эл Остин и Берни Кинг.

- А где они сейчас?

- Берни Кинг - главный конструктор нашего отделения в Оклахома-Сити. А как сложилась судьба Эла Остина и где он теперь, я не знаю.

- Он больше не работает в "Аполло"?

- Нет.

- Остин был уволен?

- Понятия не имею. Во всяком случае, я его не увольнял.

- Кто может знать, чем Остин теперь занимается и где его найти?

Консетти пожал плечами:

- Хоть убейте, не знаю. Разве что Кинг? Попробуйте спросить его.

- Проверялась ли надежность оригинальной пружины вашей конструкции в экстремальных условиях?

Консетти гордо выпрямился и обиженно вскинул покрасневшее лицо:

- Мистер Абернати, каждая деталь любой конструкции, спроектированной в "Аполло", проверяется множество раз во всевозможных условиях с помощью специальных тестов на безопасность. Если хотите знать, это - принципиальная позиция нашей корпорации. Продукция "Аполло" безопасна, как материнские объятия.

- Очень похвально.

- Мы сотрудничаем со всеми соответствующими федеральными службами.

- Не сомневаюсь. Но мой вопрос не распространялся на всю продукцию "Аполло". Я спрашивал конкретно о пружине.

Повторяю: ваша оригинальная пружина проходила испытания на надежность в экстремальных условиях?

Бен выразительно посмотрел на Консетти. Нельзя давать Абернати возможность повторять вопросы. Любая уклончивость или двусмысленность в ответе играет на руку адвокату истца. Нужно придерживаться очень четких лаконичных ответов только на поставленный вопрос, без каких-либо отклонений в сторону.

- Да, мы проводили испытание пружины, -на этот раз однозначно сказал Консетти.

- Есть ли какие-либо документы, отражающие этот факт?