Смертельное правосудие - Уильям Бернхардт

- Конечно.

- Где они могут находиться?

Консетти взглянул на Бена.

- Все документы сдаются в архив.

- Материалы, о которых идет речь, были представлены поверенному истца на прошлой неделе, - пояснил Бен.

- Да, - подтвердил Абернати. - Вместе с тысячами других документов. Я едва успел просмотреть эту гору бумаг. - Он взял карандаш и начал нервно крутить его. - Были ли предусмотрены какие-либо дополнительные устройства в конструкции для повышения надежности пружины?

- Я не вполне понимаю, что вы имеете в виду?

- Меня интересует, было ли предусмотрено в конструкции что-либо, предупреждающее возможную поломку пружины в экстремальных ситуациях?

- Это все равно что предохранять весеннюю листву от осыпания в случае внезапного стихийного бедствия.

- Но именно такая не предусмотренная вами ситуация и привела к трагической гибели сына моих клиентов.

- Протестую, - вмешался Бен. - Необоснованное обвинение.

- У меня создается впечатление, что мы с вашим клиентом просто впустую теряем время, Кинкейд.

- Если у вас еще есть вопросы, задавайте, - невозмутимо произнес Бен. - В противном случае мы готовы поставить на этом точку.

Абернати недовольно повернулся к Консетти и раздраженно прорычал:

- Отвечайте на мой вопрос.

- На какой вопрос? - спокойно осведомился Консетти.

- О дополнительных устройствах, повышающих надежность.

- Нет, подобных устройств не предусматривалось.

- Прекрасно. Спасибо за вашу откровенность. - Абернати до хруста сжал пальцы.

- Может быть, устроим перерыв? - спросил Бен.

- Нет, - рявкнул Абернати. - У меня еще много вопросов к свидетелю. Если, конечно, мистер Консетти согласится на них отвечать. - Он на мгновение замер над столом и неожиданно резко выпалил: - Предъявляли ли вам когда-нибудь обвинение в уголовном преступлении?

Консетти выглядел глубоко оскорбленным.

- Как вы можете задавать мне подобные вопросы?

- Отвечайте! - не унимался Абернати.

- Отказываюсь.

- Не имеете права.

Консетти повернулся к Бену.

- Я обязан отвечать на этот вопрос?

Бен кивнул:

- Боюсь, что да.

Консетти готов был рассвирепеть. С его точки зрения, адвокату полагалось кричать, протестовать, мешать ведению допроса, а не покорно соблюдать закон и призывать к этому своего подзащитного.

- Нет, мне никогда не предъявляли обвинение в уголовном преступлении.

- Находились ли вы когда-либо под арестом по подозрению в совершении уголовного преступления?

- Конечно нет.

- Вы в этом уверены? - Абернати достал из кейса тоненькую папку. Разрешите мне напомнить вам, как однажды, не справившись с управлением своей машины, вы выехали на встречную полосу скоростной магистрали и стали виновником аварии.

Консетти вспыхнул:

- Ну это уж слишком!

- Оставьте риторические восклицания для присяжных, - заметил Абернати. - Я же прошу вас как можно более точно ответить на конкретно поставленный вопрос.

- Заявляю протест, - вмешался Бен. - Нет никакой связи между вашим вопросом и сутью разбираемого дела.

- Вы не видите связи? А то, что XKL-1 сконструирована пьяницей?! патетически воскликнул Абернати.

- Протест, - повторил Бен. - Бездоказательное обвинение.

- Я думаю, гражданам Америки будет интересно узнать, что каждый раз, заводя мотор, сделанный в "Аполло", они подвергают свои жизни смертельной опасности!

- Я вынужден снова заявить протест. Ваше выступление совершенно неуместно.

- А запускать в серийное производство ненадежные конструкции, чреватые смертью для подростков, уместно?!

- С меня довольно! - крикнул Консетти и возмущенно вскочил со стула.

Абернати добился своего. Консетти стал игрушкой в его руках.

Исчерпав все возможные вопросы, Абернати не мог уже что-либо добавить. Но разыграв этот спектакль и вынудив Консетти отказаться отвечать на вопросы, он надеялся воспользоваться правом на повторный допрос, к которому сможет лучше подготовиться.

- Мистер Абернати, - поспешил исправить положение Бен. - Если у вас есть еще вопросы, задавайте их. Или прекратим допрос.

Абернати рассеянно уставился в свои бумаги, разочарованный тем, что Бен разгадал его игру.

- Итак, вы были арестованы тогда, не так ли? - продолжил он допрос.

- Нет. Я был задержан. Но не находился под судом.

- А-а! Какое тонкое различие! Поражаюсь вашему уму. Вы были доставлены в отделение полиции, не так ли?

- Это правда, - согласился Консетти.

- И вас поместили в тюремную камеру?

- Да, - процедил Консетти сквозь зубы.

- Но уголовное дело не было возбуждено?

- Меня полностью оправдали.

Абернати задумчиво покачал головой.

- Забавно. Мне так и не удалось найти какие-либо документы, подтверждающие это. Но зато я выяснил, что после вашего ареста вы позвонили кому-то и в отделение полиции вскоре прибыл шеф полиции Блэквелл собственной персоной. В результате его визита вас незамедлительно отпустили.

- Это что, тоже вопрос? - огрызнулся Консетти.

- Нет. Вопрос я только собираюсь задать. Вы с Блэквеллом - члены одного клуба, не так ли?

- Что из того?

- Ничего. Просто приятно узнать, что старые дружеские связи остаются по-прежнему крепкими. Вам было известно, что в машине, в которую вы врезались, находились две девочки подросткового возраста - четырнадцати и шестнадцати лет? Они ехали на заднем сиденье.

- Да, - после недолгого колебания ответил Консетти.

- И эти две девочки погибли, не так ли?

- Да, насколько я знаю.

- А вы остались целы-невредимы, отделавшись легким испугом, правильно? И не заплатили семьям погибших ни цента.

Вы даже не предложили им отремонтировать машину!

- Я снова заявляю протест, - вмешался Бен. - Все эти вопросы оскорбительны и не имеют отношения к рассматриваемому делу.

- Не имеют отношения! - Абернати почти кричал. - Этот человек убил двух невинных девочек и не понес никакой ответственности за содеянное. Можем ли мы ожидать, что его призовут к ответу за гибель сына Нельсонов?

- Протест. Оставьте ваши аргументы для присяжных.

- Это касается именно того дела, по поводу которого мы здесь собрались. Я повторяю: можно ли ожидать, что человек, не предотвративший гибель детей, ответит за свою преступную халатность? Ведь родители этих подвергающихся опасности детей верят, что система, разработанная в "Аполло", безопасна, как... материнские объятия!

- Бездоказательное обвинение, - повторил Бен. - Если вы будете продолжать в такой же оскорбительной манере, мне придется подать заявление судье Роимеру.

- Не трудитесь. Я закончил. - Абернати положил на стол карандаш и усмехнулся. - На сегодня закончил, Кинкейд.

Глава 23

- Какого черта он устроил это представление? - Консетти нервно ходил взад-вперед по кабинету Бена.

- Обычная тактика запугивания. Абернати чувствует, что его дела плохи, и отыгрывается на ваших нервах.

- Он порочит мое доброе имя, вот что он делает! - Лицо Консетти стало багрово-красным, на губах выступила слюна.

- Послушайте, любой дурак может пойти в полицейский участок и просмотреть протоколы. На это особого ума не надо.

У Абернати нет никаких фактов, чтобы выиграть дело. Поэтому он и хочет вывести из игры наших свидетелей.

- А его обвинения в том, что я чуть ли не закоренелый убийца?

- Постарайтесь держать себя в руках и не обращайте внимания на подобные выпады.

- Не обращайте внимания! Пресса наверняка обратит внимание! Что, если Абернати передаст материалы журналистам?

И они их опубликуют? От моей репутации ничего не останется! А репутация корпорации "Аполло"?

- Ничего он не передаст. Абернати может говорить все, что угодно, во время допроса. Но, повторив то же самое для публикации, он подпадает под статью о клевете.

Консетти продолжал нервно ходить по кабинету.

- У меня в голове не укладывается... Как можно было позволить этому ничтожеству так издеваться надо мной! Я должен... должен...

- Игнорировать его нападки.

- Игнорировать! - Консетти рассек кулаком воздух. - Черт бы побрал этого Абернати! Не понимаю, почему вы позволили ему так себя вести? Херб заткнул бы этого хама его же собственными словами.

- После чего Абернати пошел бы в суд и, сообщив, что допрос сорван, потребовал бы продления срока разбирательства. И нам опять пришлось бы участвовать в его спектаклях.

- Черт побери этих... юристов! - Консетти снова рассек кулаком воздух, на этот раз совсем рядом с лицом Бена.

- Извините меня, - прервал излияния Консетти женский голос. Бен обернулся и увидел Кристину, стоявшую в дверях. - Прошу прощения, что вынуждена прервать вас, Бен, но лейтенант Морелли настаивает на срочном разговоре.

Бен взглянул на Консетти и извиняющимся тоном произнес:

- Простите, сэр. Не могли бы мы продолжить наш разговор немного позже?

Консетти скрипнул зубами и вылетел из кабинета, едва не сбив с ног Кристину.