Медитация. Двенадцать писем о самовоспитании - Фридрих Риттельмайер

По любви человек решает сойти на землю. С миром ходит он по земле. С мудростью, рожденной из святости, возвращается он с земли к небесам. Се, Человек!

7

Когда Пилат произнес слова: «Се, Человек!» — первосвященники и их слуги закричали в ответ: «Распни Его!» Такая сцена не просто способна взволновать до глубины души, она насыщена и мировой историей.

В те времена существовало два пути посвящения — северный и южный. Следуя северным путем, человека — согласно народным религиям, в которые входила данная эзотерика, — направляли главным образом во внешний мир, и он переживал смысл вселенной. Южный путь посвящения вел в глубины его собственного сокровенного существа и как бы проникал внутрь, к сущности мира. О северном пути посвящения мы имеем некоторое представление благодаря тому, что нам рассказано о Персии. Сатурнального царя римского народного праздника, связанного с персидским праздником Сакеи, уже в более поздние времена снабдили двумя прислужниками. К тому, что рассказано об аканфовом венце, добавляются еще и такие, казалось бы, совершенно случайные детали, как, например, что Христос был распят вместе с двумя разбойниками. Южный путь посвящения приобрел классическую завершенность прежде всего в Египте и вел человека через смерть к воскресению. Посвящаемого нередко даже привязывали на три дня к кресту. Здесь мы основываемся на результатах духовного исследования Рудольфа Штайнера, которые кажутся нам весьма правдоподобными. Право проверить на сей предмет исторические свидетельства — коль скоро такие существуют — мы предоставим другим.

Если так, то в сцене судилища перед домом Пилата юг в душе иудеев — естественно, совершенно или почти бессознательно — отвечал северу. Можно сказать, человечество бессознательно говорит с самим собой: только что Он символически прошел северный путь посвящения и должен теперь пройти другой путь тоже. Ведь ритуалы посвящения отнюдь не были произвольными обычаями, но соответствовали глубинным законам мира. Если северный путь завершался агавами Пилата «Се, Человек!», то южный путь, собственно говоря, должен бы завершиться словами «Се, Бог!», ибо тот, кто идет через смерть к воскресению, вступает из человечества в сонм сверхлюдей, или богов, как говорили в древности. Так, в Египте посвященного называли просто Осирисом.

После смерти Христовой мы впервые слышим из уст сотника той когорты, которая Его распяла, признание: «Истинно Человек Сей был Сын Божий» (Мк., 15: 39). А после воскресения Фома говорит: «Господь мой и Бог мой!» (Ин., 20: 28).

Сегодня нам необходимо по–новому обрести крест Христов. И поможет этому наше рассуждение.

Но прежде чем мы внутренне приблизимся к самому серьезному образу мировой истории, к «Христу на кресте», нужно ответить на некоторые практические вопросы, возникающие при медитации.

Снова и снова слышишь жалобы, что при интенсивной медитации люди чувствуют, что собственное дыхание им мешает. Нередко так происходит оттого, что дыхание человека, если он интенсивно предается духовному созерцанию, становится другим — более глубоким, медленным, здоровым, чистым. И делать для этого ничего не надо, все приходит само собой. Тогда человек непосредственно ощущает, как «болезнь греха» воздействовала в глубь его тела и из‑за нее дыхание тоже стало поверхностнее, мертвее. У людей, способных к высокому благоговению, дыхание протяженнее, чем у других. Это отчетливо заметно, к примеру, в ритмах брукнеровской музыки. И неудачи, часто постигающие даже крупных дирижеров, когда они берутся дирижировать произведениями Брукнера, связаны, вероятно, с тем, что они не владеют протяженным благоговейным дыханием, живущим в музыке этого композитора.

Современному человеку не стоит начинать восхождение к духовной жизни с дыхательных упражнений. Рудольф Штайнер весьма убедительно показал, что индус как «человек ритмической системы» был по–особенному способен переживать божественное в дыхании, тогда как нынешний европеец как «человек нервно–чувственной системы» должен идти другим путем. Западный человек никогда не догонит индуса на его пути. Хотя можно сказать, что при выполнении оккультных упражнений высокой ступени осознанное и управляемое дыхание бывает хорошим подспорьем. Да и само по себе дыхание преисполнено тайн. Ибо оно намного больше живет духом, чем ведомо нам, современникам материализма. Для наших целей вполне достаточно знать следующие факты. Медитация может выполняться и в форме сознательной, свободной грезы. Бодрственно и интенсивно, направляемое волей и просветленное сознанием человека, свершается обычно происходящее во сне: мы покидаем телесное и живем лишь в духе. Однако в этом случае человек способен легко погрузиться в настоящий сон и потерять над собою контроль. Дыхание же — об этом здесь можно говорить только образно — может стать тем посохом, опираясь на который человек будет шаг за шагом продвигаться вперед. С каждым вздохом человек тогда вновь включает свое полное сознание. А чтобы из свободного и сознательного медитирования не впасть в смутные сновидения, можно поступить даже так: при каждом выдохе снова вживе представлять себе образ, подлежащий рассмотрению, а при каждом вдохе как бы втягивать этот образ в себя, позволяя ему воздействовать на наше существо с такою силой, будто мы желаем запечатлеть его в себе, будто он сам желает запечатлеться в нас. Так человек обретает ритм внутреннего переживания, который помогает ему оставаться в бодрственном состоянии. Пусть каждый, кому мешает дыхание, попробует так сделать. Постепенно он будет нуждаться в этой помощи все меньше. Отпадет всякая необходимость беспокоиться о дыхании. Но он не утратит его, как нередко случается на первых порах. После медитации, однако, он заметит, что дышал благотворно. И ему откроется — здраво, как и положено современному человеку, — отчего люди минувших времен переживали в дыхании божественное. Причем иудеи совсем не так, как индусы. В Новом Завете Святой Дух тоже тесно связан с дуновением, с дыханием — рпеита. Христос дохнул на Своих учеников, как однажды Иегова вдунул в Адама дыхание жизни, и сказал: «Примите Духа Святого!»

Однако исследование всех этих истин увело бы нас слишком далеко от нашей непосредственной цели. Можно действительно прийти к тому, что дышишь во Святом Духе, что возникает впечатление, будто каждый вдох насыщен Святым Духом. Это тоже можно выполнять как медитацию, но без насильственной интенсификации дыхания. В медитации каждый сам чувствует, когда у него открывается такое святое дыхание.

Другие полагают, что усиленное медитирование вызывает у них неполадки в пищеварительной системе. В подобных случаях следует сохранять спокойствие и — если позволено употребить возвышенное слово — мудрость. Мелкие нарушения не вредят и пройдут сами собой. Если же кажется, что неприятности серьезные, то в первую очередь надо слегка уменьшить интенсивность медитации — пока не станет лучше. Однако я знаю от иных людей, которые, медитируя с такой интенсивностью, какую вообще способно выдержать тело, не претерпели от этого никакого вреда. Когда в начале моих интенсивных занятий медитацией у меня возникло впечатление, что так называемый «нижний человек» изо всех сил сопротивляется и потому в области желудка возникает ощущение холода, Рудольф Штайнер совершенно спокойно ответил: «В таком случае направьте к желудку тепло». Я это сделал, и все прошло. Для медитации необходимо состояние духа, соединяющее покой, здравый смысл и мужество.

Многие тысячелетия греховного существования привели наш организм в беспорядок. Напряженное медитирование постепенно выправляет положение. Большинство людей почти не замечает этого. Если же кто‑нибудь все же заметит нарушения, пусть он спросит себя, нельзя ли усмотреть в этом смысле и целительные последствия нарушений. Может статься, после медитации он потому и чувствует себя бодрее, что медитация причинила телу боль.

В результате напряженного медитирования кое‑кто придет к выводу, что ему требуется меньше еды. Что в связи с едой многое изменяется, мы уже говорили по поводу изречения «Я есмь хлеб». Но вот люди спрашивают, не повышает ли вегетарианство медитативные способности. Можно только сказать, что здесь обстоит, скорее, наоборот: благодаря правильной медитации человек постепенно склоняется к вегетарианству. Хотя некоторые люди никогда не станут и не могут стать вегетарианцами, потому что унаследованная ими телесная организация не позволяет им этого. В случае принуждения начнутся обмороки. Ведь данному организму недостанет сил, необходимых, чтобы добыть из растительной пищи то, что он добывает из мясной. И здесь нужно сохранять спокойное, разумное мужество. Когда мы через медитацию научимся тоньше ощущать свой организм, он сам подскажет, что делать. Если он сам отвергнет мясную пищу — значит, пора с полной уверенностью переходить к вегетарианству. Тогда не будет и никаких потаенных желаний или потребностей. Тогда будет незачем заботиться и о медицинских теориях, что, дескать, «нынешний человек» без мясной пищи долго не протянет. Здесь, как и в случае с дыханием, современный человек должен исходя из духа выработать правильное телесное поведение, тогда как человек минувших тысячелетий скорее через правильное телесное поведение приближался к духу. Глядя на некоторые духовные течения современности, Рудольф Штайнер сказал бы, что есть люди, которые стремятся вкушать от неба. Но для нас будет уже ценно, если мы опытным путем хотя бы приблизимся к тому, что медитация сама по себе может питать человека. Как в дыхании человек может приблизиться к Духу Святому, так в еде — к Сыну Божию. Не случайно причастие — главное действо богослужения Христова.