Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси - Лев Черепнин

После победы, одержанной московскими войсками над новгородскими в 1471 г., и стеснения самостоятельности Новгородской республики московское правительство делает постепенно шаги к ущемлению политических прав Пскова. Князь Ф. Ю. Шуйский, очевидно, не без ведома Ивана III, которого он ставил в известность о своих поступках, начал действовать авторитарно, не считаясь с псковскими порядками («…нача на Псков к великомоу князю засилати грамоти, а сам надо Псковом творячи силно…»).

В начале 1472 г. из Пскова в Москву отправились послы договариваться с великим князем «о своих старинах». Летопись довольно четко определяет позицию, занятую в это время в отношении Псковской республики Иваном III. Он признавал за Псковом право присылать в Москву на утверждение своих кандидатов в псковские наместники, но требовал от населения подчинения власти назначенного наместника, который, с его точки зрения, подлежал контролю лишь великого князя. «…Кои боудеть вам наместник от мене вам князь надобе, я вам не стою; а того бы есте не беществовали, котореи оу вас боудеть начнет творити силно, то яз ведаю, а вас свою вотчиноу жалоую».

Недовольные поведением Ф. Ю. Шуйского, псковские послы просили Ивана III прислать в качестве наместника в Псков князя И. В. Стригу-Оболенского. Но, предоставляя в принципе Пскову право выдвигать кандидатов в наместники, Иван III практически и в этом вопросе решил проявить свою власть. Он отказался назначить псковским наместником И. В. Оболенского, заявив, что он ему «здесе оу себе надобе». Под тем же предлогом отклонил он и кандидатуру в псковские наместники князя И. В. Бабича. Лишь третий кандидат в наместники, выдвинутый от имени Псковской республики, князь Я. В. Оболенский, получил утверждение Ивана III.

Соблюдая полную лояльность в отношении московской великокняжеской власти, псковское правительство устроило торжественные проводы Ф. Ю. Шуйскому, покинувшему псковское наместничество. Его провожали до рубежа посадник, дети боярские, сотские, подвойские. Но Ф. Ю. Шуйский, по словам летописи, «забыв добра псковского и хрестьного целованиа», переехав границу Псковской земли, ограбил посадника, сотских, подвойских, отнял у них коней и отпустил их к Пскову «мало не нагих»[2452]. Московский наместник, чувствуя за собой поддержку великого князя, демонстрировал свою силу и безнаказанность. Однако утверждение в Пскове на своем посту в феврале 1473 г. нового наместника — Я. В. Оболенского произошло в традиционных формах взаимоотношений Псковской республики с князьями. Посадники, духовенство и «всь Псков», т. е. собравшиеся на вече горожане, «посадиша» Я. В. Оболенского «на княжении» в Троицком соборе. Я. В. Оболенский со своей стороны «крест поцелова на вече к Псковоу на соуду и на пошлинных грамотах и на всех старинах псковскых»[2453].

Формально московское правительство признавало самостоятельность Псковской республики, в государственном аппарате которой великокняжескому наместнику отводилось законом определенное, весьма ограниченное место. Фактически же наместник в своей повседневной деятельности все более и более выходил из этих законных рамок. Великий князь его молчаливо поддерживал. А псковское правительство часто было лишено возможности протестовать, поскольку нуждалось в военной помощи Москвы для борьбы с внешней опасностью.

В это время у Псковской республики обострились отношения с Ливонским орденом. Намечавшийся на сентябрь 1472 г. съезд псковских и ливонских послов по урегулированию земельных и других споров был сорван по вине магистра. Летом 1473 г. съезд состоялся (на реке Нарове), но не привел ни к каким результатам. Псковское правительство стало готовиться к войне и обратилось за военной помощью к Ивану III. В конце 1473 г. в Псков прибыло московское войско во главе с князем Д. Д. Холмским. Это обстоятельство заставило ливонских рыцарей быть более уступчивыми. В начале 1474 г. были оформлены мирные соглашения Пскова с ливонским магистром и с Юрьевом[2454].

За поддержку вооруженными силами, полученную из Москвы, Пскову пришлось расплачиваться постепенной утратой своей самостоятельности. Правда, падение независимости Псковской республики растянулось на длительное время. Но в 1474 г. Иван III уже открыто заявил о своем желании пересмотреть те начала, на которых строились взаимоотношения московского правительства с Псковом. Великий князь стал особенно придирчиво относиться к ритуалу, согласно которому вели с ним сношения псковские власти. Он выразил «нелюбовь» и «гнев» «до своей вотчины до всего Пскова» в связи с тем, что к нему вместо псковских «больших послов» прибыл гонец. Он не принял одно псковское посольство и «спровадил» его «с подворья». Согласившись принять вторично отряженных к нему из Пскова послов, Иван III высказал им намерение ознакомиться с теми княжескими грамотами, в которых говорилось бы о привилегиях Псковской республики, с тем чтобы выяснить, каковы же в действительности были эти старинные привилегии. «Рад есми отчиноу свою оустроене держати, аже ми положите прежних князей великых грамоты послинныя». Ясно, что московское правительство задумало ревизию политического строя Пскова. С мая по ноябрь 1474 г. в Москве находился псковский наместник Я. В. Оболенский. Очевидно, при его участии московским правительством была разработана программа дальнейшего наступления на порядки Псковской республики[2455].

§ 5. Классовая борьба в Новгороде в 1471 г. и поход на Новгород московских войск

Вопрос о походе московских войск на Новгород в 1471 г. уже достаточно изучен советскими учеными. Поэтому я не буду останавливаться на нем подробно, а сосредоточу свое внимание главным образом на одном моменте: на расстановке классовых сил в Новгороде в это время и на влиянии происходившей там классовой борьбы на исход столкновения московских военных сил с новгородскими[2456].

Обострение отношений между Новгородом и Московским княжеством намечалось с конца 60-х годов XV в. Большая повесть о походе Ивана III на Новгород в 1471 г., составленная в Москве и отражавшая интересы московской великокняжеской власти, намечает причины такого обострения. Новгородцы не уплачивали в великокняжескую казну пошлин и не исполняли других своих повинностей; они захватили земли, в свое время уступленные новгородским правительством великому князю; присылали от имени веча людей на двор великого князя на Городище и чинили «бесчестие» великокняжескому наместнику; незаконно арестовали на Городище от имени великого князя и подвергли пытке бывших там князей и их людей; нападали из пограничных Новгородских волостей на владения великого князя и его братьев и т. д.

Вопрос о новгородско-московских отношениях изучаемая повесть рассматривает односторонне. Она касается лишь тех нарушений старинных договорных отношений между Новгородом и великокняжеской властью, которые допускали новгородцы, и ничего не говорит о попытках стеснения независимости Новгородской республики московским правительством.

Окончательный разлад московско-новгородских отношений летописи связывают со смертью новгородского архиепископа Ионы и с приездом в Новгород из Литвы князя Михаила Олельковича. Иона умер 5 ноября 1470 г. Михаил Олелькович приехал в Новгород 8 ноября 1470 г. Летописи указывают, что Михаил Олелькович был прислан в Новгород по просьбе новгородцев польским королем и великим князем литовским Казимиром IV («ис королевы роукы новогородци испросен…»)[2457].

Московские летописи (Львовская и другие) расценивают призыв новгородцами Михаила Олельковича как выражение их намерения выйти из подчинения московской великокняжеской власти и перейти в подданство к Литовскому государству («…не покаряющимся новугородцом великому князю и в воли его быти не хотящим»). Тайно от Ивана III из Новгорода было послано посольство к Казимиру IV, заключившее с ним договор. Признав своим князем Михаила, новгородцы согласились и на церковное подчинение Литве, решив утверждать своего архиепископа в Киеве[2458]. Узнав о поведении новгородцев, московский великий князь и митрополит прислали в Новгород своих представителей уговорить их отказаться от таких намерений. Но это не привело к положительному результату. Тогда великий князь решил начать против Новгорода войну.

Симеоновская и другие летописи указывают, что обращению в Литву предшествовало посольство из Новгорода в Москву к великому князю с просьбой утвердить в качестве архиепископа на место умершего Ионы намеченного в Новгороде кандидата — Феофила. В своем разговоре с новгородскими послами Иван III применил к Новгороду термин «отчина моя». Это было воспринято в Новгороде как покушение на новгородскую независимость, что и побудило новгородцев разорвать мирные отношения с московским великим князем и послать послов (Панфила Селифонтова и Кирилла Иванова сына Макарьина) в Литву для переговоров с Казимиром IV. Переход под протекторат последнего был обусловлен сохранением политических порядков Новгородского государства. Это было подчеркнуто в обращении новгородских послов к королю: «волныи есмы люди, Великии Новгород».