Описание Отечественной войны в 1812 году - Александр Михайловский-Данилевский

По прекращении сражения у Студянки смятение на мостах не переставало. Вдруг, часу в 10-м бурного холодного вечера, явились там войска Виктора. Оставя у Студянки арьергард, Виктор начал спускаться к переправе с возвышенного берега, где держался весь день. Его колонны очищали себе дорогу прикладами и штыками, делали род траншей из мертвых тел и конских трупов, наваленных по краям мостов. В час пополуночи кончилась переправа Виктора. На мостах все опустело. Толпы отсталых, не успевшие прежде перейти через реку, утомленные тщетными усилиями добраться до берега и потом разогнанные корпусом Виктора, бросались на снежную землю, укрывались в разбитых и опрокинутых повозках. Кто мог, те разводили огонь. В истощении телесных и душевных сил, решались предаться сну или, лучше сказать, забытью и ожидать рассвета. Французские генералы присылали ночью к толпам повеления поспешнее переходить на противный берег, извещая о скором зажжении мостов. Изнеможение безоружных было так велико, что немногие повиновались; большая часть предпочла минутное успокоение плену, почти неизбежному. Стараясь вывесть несчастных из усыпления и заставить переправляться, Наполеон велел, в 5 часов утра, жечь повозки их. Мера сия произвела некоторое действие, тем более что вскоре тронулся к мостам арьергард Виктора, простоявший ночь на левом берегу. Тогда безоружные толпы, подкрепленные кратковременным сном и в убеждении, что за ними не оставалось более войск и никакой защиты от Русских, устремились к реке, но не все успели перейти.

Стало светать. Генерал, имевший поручение истребить мосты, медлил исполнением до последней возможности, желая дать своим соратникам время перебраться. Было дорого каждое мгновение, но промедление не могло продолжаться долее часа. В половине 9-го показалась на возвышенности у Студянки страшная гроза Французов – Донские пики, и мгновенно дано повеление зажечь мосты, ночью покрытые удобозагорающимися веществами. Люди, лошади, обозы опустились в воду. Многие из оставшихся на уцелевшей части мостов покусились переходить по льдинам, спершимся около козел, но были сжаты, затерты льдом, унесены рекой, тщетно боролись с ее течением и вопили о помощи: никто не помогал. Другие пытались спастись вплавь, но утопали или замерзали. Иные бросились сквозь пламя, пожиравшее мост, и вместо избавления находили мучительную смерть. Женщины, дети, грудные младенцы, обвившие свои ручонки вокруг шеи матерей, лежали на льду с размозженными членами. Отчаянные, неистовые крики наполняли воздух, раздираемый пронзительным завыванием северного ветра, который от раннего утра поднялся с метелью, засыпал глаза разноплеменных жертв инеем и снегом, окостенял их руки и ноги. Березина до такой степени запрудилась трупами, что по ним можно было переходить пешком с одного берега на другой[588].

Прежде зажжения мостов выехал Наполеон, 17 Ноября, в 6 часов утра, из Занивок через Зембин в Камень, куда всю ночь и все утро тянулась и бежала его армия, долженствовавшая идти на Вильну через Молодечно, Сморгоны и Ошмяны. Арьергардом командовал Ней, на несколько часов остановленный при повороте из Брилевского леса к Зембину, где скопление людей и тяжестей загромождало дорогу. Узнав об отступлении неприятеля, Чичагов подвинулся к Брилю, нашел на пути 7 брошенных пушек, фуры, зарядные ящики и много отсталых, число коих, вместе со взятыми накануне, в бою под Стаховом, пленными, простиралось до 3300 человек. Дунайская армия не пошла в тот день далее Бриля. За неприятелем был послан только авангард, под начальством Чаплица, состоявший из полков: одного пехотного, 7 егерских, 4 легкой конницы, 8 казачьих и 3 рот конной артиллерии. Чаплиц преследовал Французов до корчмы Кабинской Рудни, но не мог идти скоро. Дорога в лесу вела гатью; Французы завалили ее деревьями и зажгли находившиеся там мосты. Устраивая себе путь, Чаплиц не ранее вечера догнал Нея. Левее находился Ланской, у Плещениц, куда он был отряжен накануне, во время Стаховского сражения, с повелением опережать головы неприятельских колонн. Он сделал нечаянное нападение на Плещеницы и взял одного генерала и фурьеров, заготовлявших помещение для главной квартиры Наполеона.

Когда поутру 17-го Чичагов шел из Стахова к Брилю, Граф Витгенштейн, не могший переправиться через Березину по причине истребления на ней мостов, подвинул авангард на самый берег, впереди Студянки. Поставили пушки и стреляли из них по неприятельским войскам, еще находившимся тогда на правой стороне Березины.

Французы не отвечали на наш огонь, стараясь только уходить. Пространство около Студянки и мостов, более нежели на квадратную версту, уставлено было каретами, колясками, дрожками, фурами, с остатками награбленной в России добычи, из которой неприятели очень немного перевезли за Березину. Тут же стояло 12 пушек, брошенных Виктором. В оба дня взято Графом Витгенштейном 13 000 пленных, полагая в том числе и дивизию Партуно. По берегу бродили лошади и стая веденных неприятелем из Москвы гончих собак, в намерении позабавиться охотой на возвратном пути из России. Граф Витгенштейн назначил 3 дружины для очищения дорог и устройства мостов. Обоз отдан был в добычу войскам. Неприятели, большие и малые, офицеры и солдаты, мужчины и женщины, в рубищах, прикрытые тряпками, лошадиными попонами, с отмороженными членами, дрожа от стужи, бросались в наши ряды и просили именем человечества куска хлеба. Солдаты и ратники, кто сколько мог, уделяли им сухарей; враги целовали руки великодушных воинов. Иные из неприятельских офицеров, которых при взятии в плен не успели совсем обобрать, за пригоршни сухарей отдавали часы, пистолеты, перстни, деньги. Возбужденное вначале чувство сострадания скоро превращалось в омерзение, когда примечали признаки поругания святыни.

Встречались Француженки, сидевшие на лошадях, покрытых, вместо чепраков, обрывками священнических риз; находили сундуки, сколоченные из образов, и другие священные предметы, бесстыдно врагами употребляемые. Солдаты представляли начальству все похищенные святотатцами церковные вещи. Между тем Наполеон, закутанный в соболью шубу, продолжал путь на Камень. Его последние слова на берегах Березины были обращены к артиллерийскому генералу Эбле, зажигавшему мосты. Наполеон сказал ему: «Приберите мертвые тела и побросайте их в воду; Русские не должны видеть нашей потери». Но Эбле было не до похорон; он почитал себя счастливым, что успел сам убраться, оставив не только мертвых, но всех раненых и больных, без перевязки, пищи и помощи. Проклиная Наполеона, они погибли в пустынных лесах от мороза, достигнувшего на другой день до 20 градусов; иных, еще прежде смерти, клевали хищные птицы, пожирали волки.