Сценарист (СИ) - Син Айкава

Вторым человеком был немец. Его опыт в войне был меньше нашего, но он тоже смог выйти из неё живым, а этого уже достаточно для того, чтобы считать его равным нам. Он был чересчур острым на язык, из-за чего я часто хотел надрать ему зад, но останавливался в последний момент, ибо работа для нас была превыше всего. Тем не менее, если бы мне подвернулся шанс разбить его рожу своими, блядь, кулаками, я бы точно сделал это, и я уж точно ни о чём бы потом не жалел.

И вот, собравшись, мы поняли, что могли бы стать неплохой такой командой, учитывая то, что у нас у всех общая цель и общие мотивы. Этого было достаточно для того, чтобы мы стали теми, кого в будущем будут бояться все: герои, злодеи, корпораты, чиновники и власть страны. Мы не стремились к этому — наши действия сами делали нас популярными, благодаря чему мы заработали не один чёртов миллиард долларов.

Мы стали головорезами.

С тех самых пор наши жизни засияли новыми красками — красками, от вида которых мы буквально бились в экстазе. Наша карьера головорезов принесла нам не только деньги, но и адреналин, которого мы так жаждали. Мы стали исполнителями самых опасных и секретных заданий, нас нанимали для устранения врагов и соперников, которые стояли на пути наших заказчиков. Никто не знал наших истинных имен, мы были просто тенями, скрывающимися во мраке и воплощающими чью-то последнюю мечту. Мы смеялись над своими целями, зная, что наша рука была законом смерти. Быть убийцей — это не просто нажать на курок или ударить ножом. Это искусство, требующее хладнокровия, точности и неуклонности. Мы разрабатывали планы, изучали привычки и слабости своих жертв, чтобы исчезнуть во тьме, после чего наши мишени исчезали навсегда. И никто не мог понять, как это происходило.

Мы наслаждались каждым мгновением. Мы смотрели в глаза смерти и смеялись над ней. Наши убийства были чистыми, быстрыми и безжалостными. Мы не испытывали угрызений совести, ни капли сожаления, ведь мы знали, что наши жертвы были лишь пешками в большой игре. Мы были просто инструментами в руках тех, кто платил нам, и наша непоколебимая самоуверенность только прибавляла удовольствия. Когда мы подкрадывались к своим целям, они ощущали наше присутствие только в последние секунды. Мы были самыми настоящими, блядь, призраками, неуловимыми и беспощадными, что готовы залезть внутрь тела нашей цели и расчленить её дух. Наши жертвы даже не успевали понять, что их жизнь прерывается, прежде чем их тела падали на землю и кровь окрашивала наш путь. Мы были необычными хищниками, сжимающими свою добычу в свои когти — мы были самыми настоящими монстрами, которых создали войны и наша любимая Америка!

Наши мозги были заточены на убийство, и мы с каждым днем становились все лучше и беспощаднее. Мы обменивались историями о наших достижениях. Каждый из нас старался часто делиться какими-нибудь забавными историями, которые случились в период войны. Часто такие истории были смешными, но, в большинстве своём, они были больше грустными, хоть мы и старались не замечать этого. Война оставила на каждом из нас определённый отпечаток, смыть который у нас никогда не выйдет, и каждый из нас понимал это, но при этом каждый пытался жить с этим, не прогибаясь по условия суровой реальности.

Мы пользовались всеми возможными способами: от холодного оружия до современных технологий. Ножи, пистолеты, снайперские винтовки, яды — у нас был доступ ко всему арсеналу смерти. Мы выбирали метод, который приносил нам наибольшее удовлетворение, который позволял нам насладиться процессом и довести его до совершенства. Мы наслаждались каждым мгновением, как настоящие эстеты смерти. Удовлетворение, которое мы получали от своей работы, было настолько огромным, что никакие другие радости жизни не могли сравниться с этим. Мы были богами смерти, распоряжавшимися жизнями других людей. Наше владычество заключалось в мгновении, когда последний вздох вырывался из груди наших жертв. Но среди наших дьявольских дел, у нас всегда было место и для немного юмора. Мы подшучивали над нашими жертвами, превращая их смерть в шутку. Мы проникали в их доверие, играли с их надеждами и, наконец, отправляли их в мир иной. В конце концов, вся наша работа была сплошным театром смерти, где мы были актерами и зрителями одновременно.

Всё это продолжалось на протяжении пятнадцати лет. За это время мы успели стать самыми настоящими легендами не только своего дела, и всей страны. За это время мы получили кучу заказов от самых разных людей: от обычных главарей мафии до представителей власти страны. Как по мне, мы действительно поработали на славу. Однако, когда-нибудь всё равно всему приходит конец. Наша команда не стала исключением из правил. Нет, мы не распались, не поругались и не поубивали друг друга. Скорее, у каждого просто появилась своя работа, которую нам нужно было выполнить в одиночку. Разумеется, мы пообещали, что ещё поработаем вместе, но не стали клясться, ибо никто не знал, сможет ли он остаться в живых. Было ли грустно при прощании? Немного, но где-то внутри теплилась надежда, что мы ещё встретимся.

И я до сих пор верю в то, что мы ещё поработаем, как легендарная команда головорезов.

* * *

И вот я вернулся к тому, с чего начинал — мне снова нужно искать работу. Конечно, была идея работать в прежней сфере в одиночку, но риски были слишком велики, да и потенциальные работодатели не сильно верили в успех одного человека, когда дело касалось устранения какой-либо важной шишки с кучей охраны. Разумеется, я мог пойти на этот шаг, но так также был высок шанс испортить репутацию нашего своеобразного коллектива, а этого мне точно не хотелось.

Мне вновь пришлось столкнуться со сложным периодом в жизни. В один момент я даже начал предполагать, что такие моменты никогда не исчезнут, но в то же время мне очень сильно хотелось ошибаться на этот счёт. Уже не в первый раз я оказался в своей очередной тупиковой ситуации, но теперь просторы жестокости и смерти остались позади меня, а будущее казалось неопределенным и пустым. Что я мог сделать теперь? Как найти новое призвание, которое будет доставлять мне такое же удовлетворение, как убийства? Может быть, стоило попробовать что-то новое, уйти от своих тёмных страстей и попытаться найти себя в другой сфере? Но нет, я не мог отрицать, что кровь и насилие всегда были моей истинной страстью. Они пронизывали каждую клетку моего тела, они заполняли мои мысли и сны. Как я мог ожидать, что найду счастье в чем-то другом, когда моя душа жаждала кровопролития и стонов страдания моих врагов?

Мне не нужно было понимания или одобрения от окружающих. Я не стремился стать героем или привлекать внимание. Я просто хотел убивать. Я хотел видеть страх в глазах своих жертв и слышать их последний вопль перед тем, как их жизнь покидала их бренные тела. В этом суровом мире, где все стремятся к власти и деньгам, я становился живым олицетворением хаоса и разрушения. Мне не нужна была мораль или совесть. Мне нужна была только моя собственная кровавая симфония.

Тем не менее я не могу сказать, что мне было плевать на всех. Я до сих пор любил свою страну, любил её народ и её особую атмосферу. Да, мне приходилось часто пачкать свои руки в крови, и не один раз я пачкал руки в крови таких же американцев, как и я, но я это делал для того, чтобы остальной народ мог спать спокойно, ни о чём не беспокоясь. Можно даже сказать, что я никогда не был плохим парнем — я был лишь суровым и жестоким, и таковым меня сделали обстоятельства. Разве я виноват в том, что изменился под напором войны? Разве я виноват в том, что мой характер стал жёстче из-за массовых смертей моих сослуживцев? Разве я являюсь плохим парнем из-за того, что привёл нашу армию к победе, не скупясь на цену?

Я не винил себя ни в чём из всего, что произошло. Я просто играл свою роль в этой жестокой симфонии жизни. И теперь, когда оркестр рассыпался, мне оставалось лишь одно — найти новый способ продолжить играть свою партию. Я не был человеком принципов или морали. Я был лишь орудием, острым клинком, готовым разрезать плоть своих врагов.