Империя тысячи солнц. Том 1 - Шервуд Смит

«И это, должно быть, было дьявольски трудно, учитывая постоянную слежку Семиона», – подумал Осри, постепенно начиная постигать смысл всего этого.

У Брендона была какая-то цель, и он преследовал ее упорно, не делясь этим ни с одной живой душой,

Но в ночь Энкаинации, когда он должен был вступить в качестве игрока на политическую арену, бросил все и бежал.

Почему?

Осри встретился с понимающим взглядом Нг.

– Эта информация секретна, – сказала она. – Пусть Найберг сам решает, что, когда и как обнародовать.

– Но я обещал уведомить его по почте...

Нг с улыбкой пожала плечами:

– Он устраивает прием, вы на нем присутствуете и должны подготовиться – остальное пока подождет.

Осри вспомнил о матери и поморщился.

– Но я пробуду с ним целый вечер.

Нг бросила листы в ликвидатор и закодировала файл.

– Мне кажется, этот молодой человек за последние дни серьезно пересмотрел свои планы, и этот процесс еще не закончился. Но рискну предположить, что он ни о чем вас не спросит. Даже не вспомнит, об этом. – Она вынула чип и спрятала в карман.

– Что вы имеете в виду?

– Ступайте туда. Наблюдайте. Слушайте музыку. Мне думается, он хочет нам что-то сообщить – способом, которым лучше всего владеет. Сообщить или предупредить о чем-то.

Она вышла. Осри последовал за ней, не слушая вопросов и комментариев других офицеров. Нг приняла огонь на себя – Осри, выходя из кают-компании, слышал ее высокий серебристый смех.

Лейтенант посмотрел на босуэлл – осталось полтора часа.

Фиэрин лит-Кендриан приноравливала свой шаг к Тау Шривашти, держа руку на его шелковом рукаве. Они поднимались по отлогой лестнице к павильону. Она держала под контролем каждый свой нерв, и первым знаком того, что им предстоит нечто необычное, стало прервавшееся на миг дыхание Тау.

Вдоль всего холла стояли десантники в парадной форме – почетный караул наследника престола. Но величественный мажордом с посохом, докладывающий о гостях, отсутствовал. Эренарх встречал всех сам, блистая белизной, золотом и кобальтом – цвета его костюма граничили с вульгарностью, но на нем таковыми не казались.

«Он сейчас на авансцене и сознает это», – подумала Фиэрин, охватывая взглядом всю его стройную фигуру: от безупречно причесанных волос до сверкающей обуви. На нем поблескивали драгоценности, в основном бриллианты.

Откуда они взялись? Он ведь прибыл сюда ни с чем, только с фамильным перстнем Шарванна?

Тут позади тихонько засмеялась Ваннис.

– У него в ухе голубой алмаз Чаридхе Масо. Как он, во имя Харубановой преисподней, умудрился выцарапать у нее этот камень?

Фиэрин, не оглядываясь назад, осмотрелась. Блистательная Чаридхе, всегда напоминавшая ей ядовитый цветок, стояла в кучке других гостей с гордой улыбкой на тонких губах.

Значит, драгоценности он взял напрокат. Аркад носит драгоценности, взятые взаймы, да еще в семье, ненавидящей его семью. Фиэрин слышала взволнованные разговоры в череде гостей, поднимающихся по ступеням. Брендон, безусловно, добился нужного эффекта.

Физрин была уже достаточно близко, чтобы слышать, как он приветствует каждого по имени. Где-то позади, конечно, спрятан ларгист, подающий ему по босуэллу нужные имена, однако это все равно впечатляет.

Фиэрин попыталась, пока безуспешно, как-то сблизиться с Брендоном, чтобы завязать разговор о Джесе. Оказалось, что втянуть его в нужный тебе разговор совершенно невозможно, и она затратила уйму энергии на то, чтобы это понять.

Зато она переговорила с каждым из экипажа «Телварны», кроме капитана, которая редко бывала на людях. Никто их них Джесу помочь не мог. Поневоле придется иметь дело с этим новым Эренархом. Правда ли, что он просто болван, которого ловко натаскали и у которого под слоем изящных манер нет ничего, как намекает Тау и его друзья?

Фиэрин была рада, что приходится ждать в очереди, – это давало ей время придумать какой-то вопрос, чтобы привлечь его внимание и прощупать, что скрывается за этим красивым фасадом. Тау разговаривал с Ваннис и Кестианом, и Фиэрин, улыбаясь, делала вид, что слушает, но мысль ее при этом работала вовсю.

Музыка. Надо будет упомянуть о ней – как бы в шутку, учитывая присутствие Тау. И быстро, ведь у нее будет всего несколько секунд.

Подошла их очередь, и Тау прошел вперед, как высший по рангу. Он исполнил безукоризненный поклон, более уместный для бала, чем для концерта, но игра рук и улыбка придавали церемониалу юмористический оттенок.

Брендон ответил с той же помпой и обвел рукой павильон.

– Я счастлив, что вы сочли мой совет достойным внимания, – улыбнулся Тау, проходя дальше.

Эренарх одну за другой поцеловал руки Ваннис, но ничего не сказал. Она слегка улыбнулась с холодком во взгляде. Значит, он ей неприятен? Фиэрин это удивило: Ваннис в обществе всякий раз следила за каждым его шагом.

С Кестианом Брендон просто обменялся любезностями. Затем его голубые глаза взглянули прямо на Фиэрин, он коснулся ее протянутых ладоней и назвал ее по имени.

Возможно, он уже думает о следующем в ряду? Фиэрин сделала реверанс, выпрямилась и сказала:

– Спасибо за приглашение. Нельзя ли намекнуть, что мы сегодня услышим?

– А разве вы не любите сюрпризов?

Считать это намеком или нет? Ее спутники уже прошли вперед, и Тау оглянулся, вопросительно приподняв брови. Фиэрин облизнула губы.

– Мне очень жаль, что не все могут здесь присутствовать. Я всегда верила, что музыка, как и справедливость, вечно влечет к себе сердца. – Последнюю фразу она проговорила тихо, чтобы никто не мог услышать.

Глядя в его глаза, такие голубые, она, несмотря на все туже его приятную улыбку, ощутила предостерегающий холодок. Но Брендон сказал только:

– Надеюсь, музыка вам понравится. – И поклонился.

Остальные дожидались ее.

– Что за разговоры в очереди, Фиэрин? – упрекнул Тау, взяв ее под руку.

Считалось дурным тоном заставлять очередь ждать. Нужен еще один ляпсус – и срочно. Фиэрин откинула со лба локон.

– Пыталась выведать программу. Вы же знаете, я занималась музыкой до того, как Джес нас покинул. Вот и хотела блеснуть своими познаниями – должны же они хоть на что-то пригодиться?

Мужчины засмеялись, Ваннис улыбнулась, и Фиэрин с удивлением заметила проблеск настоящего румянца на безупречном лице вдовствующей супруги Эренарха.

Фиэрин обернулась ко входу в концертный зал. Она слышала, что аресский театр обладает одной из самых больших в Тысяче Солнц адаптирующих установок, способных воспроизводить, если уж не имитировать в тонкости, любой антураж и декорации.

И ей не пришлось разочароваться. Когда они вошли в зал, Ваннис ахнула. Тау молча взглянул на нее, и Фиэрин заметила легкую черточку между его бровями.

Зал представлял собой вихрь красок. Концентрические круги поднимались вверх от углубления, где стояли одинокая клавиатура и стул. Хрустальная люстра сверкала радужными огнями. «Красиво, но не настолько, чтобы произвести такой эффект на Ваннис и Тау», – подумала Фиэрин.

Она поняла, что Брендон что-то говорит всем этим, – и это направлено в их адрес.

Быть может, она взаправду допустила ляпсус? Брендон и ей сказал что-то, о чем-то предупредил, а она не сообразила. Память мучила ее, но она не могла вспомнить, в чем дело.

Поднятые брови и сдержанная вежливость обоих ее спутников довели до ее сведения, что они достигли молчаливого понимания.

Они заняли свои места и заказали напиток, но голоэкранов брать не стали. Пусть другие тешат себя лазерными картинками – Тау и Ваннис, столь недавно подвизавшиеся при артелионском дворе, никогда бы не стали профанировать живую музыку таким способом. Внезапно Фиэрин вспомнила когда-то виденный чип и поняла, почему память не давала ей покоя и почему убранство зала так поразило ее спутников. Аресский театр преобразовали в точную копию концертного зала в Малом Дворце Мандалы.

Тау, беседуя вполголоса с Кестианом, все время водил глазами по сторонам. Ваннис же не сводила глаз с императорской ложи. Какие еще сюрпризы уготовил им Эренарх?

Вот зрители загудели, и на сцене появилась единственная фигура – крупный, почти безобразный человек в просто, но хорошо сшитом сером костюме. Дойдя до клавиатуры, он остановился, и Фиэрин показалось, что его темные, под густыми бровями глаза смотрят прямо на нее. Тогда она узнала его. Монтроз, кок с «Телварны» – корабля Джеса.

Он сел и без дальнейших промедлений заиграл мрачную, нестройную мелодию – скорее импровизацию, чем классическую пьесу.

Фиэрин перевела взгляд на императорскую ложу – флотский офицер усаживал там двух женщин. Эренарха не было – музыкант, должно быть, играл просто так, для себя. Одна из женщин сказала что-то неприятным голосом, напоминающим скрежет металла. Фиэрин расслышала только «рифтерское отребье», и по залу пробежал шепот.