Рука в перчатке - Рекс Тодхантер Стаут
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда ранним вечером ты шел из офиса на Перл-стрит в клуб «Джейхокер», на улицах было полным-полно девушек. Работниц, старшеклассниц, красоток в меховых шубках. Ты знал, что сможешь подцепить троих из пяти, – по крайней мере, так утверждал Дик.
Что проще всего сделать сидя за рулем автомобиля. Ты начал уходить с работы чуть раньше и, сев в машину, объезжать центральную площадь, прочесывать Евклид-авеню и запруженные народом узкие городские улочки. Ты не раз видел, как это делается: мужчина медленно едет вдоль тротуара и в подходящий момент тихо, но быстро говорит: «Привет! Хотите прокатиться?»
Но ты ни разу так и не рискнул произнести эти слова.
Однажды дождливым апрельским вечером ты медленно ехал в сгущавшихся сумерках по Сидар-авеню, бросая рассеянные взгляды на блестящие от дождя тротуары, лязгающие трамваи, лес раскрытых зонтиков справа от тебя. Внезапно впереди раздался громкий крик, затем – тревожные возгласы. Ты автоматически нажал на тормоз и выскочил из машины. И увидел какую-то девушку чуть ли не под передними колесами твоего автомобиля. Через секунду ты уже оказался возле нее и стал помогать другому мужчине поднять ее на ноги.
– Я сама виновата, – сказала девушка. – Ничего страшного, я не ушиблась. Я сама полезла под колеса машины. Где мои ноты?
После недолгих поисков удалось обнаружить черный кожаный футляр. Ты поднял его и вручил девушке.
– Ради бога, простите, – произнес ты. – Я впервые в жизни кого-то сбил.
– Не думаю, что вы меня задели. Я просто поскользнулась. Боже мой, я насквозь промокла! Пожалуй, стоит поймать такси.
– Я буду счастлив вас подвезти, если не возражаете, – поспешно предложил ты.
Она посмотрела прямо на тебя, потом на свое платье:
– Думаю, мне нужно вернуться домой, а путь туда неблизкий.
– Мне совершенно нечего делать, – заверил ты девушку. – И у меня полно свободного времени. Я просто катался под дождем по улицам.
Она окинула тебя быстрым взглядом и погрузилась в молчание. За всю долгую дорогу она практически не произнесла ни слова. Ты хотел завязать разговор, но опасался сделать неверный шаг. Она была совсем молоденькой, лет восемнадцати, не больше, и очень хорошенькой.
Наконец ты подъехал к большому дому с лужайкой перед парадной дверью. На улице по-прежнему шел дождь.
– Меня зовут Уилл Сидни, – отрывисто произнес ты. – Я помощник казначея в «Карр корпорейшн». Может, вы согласитесь как-нибудь сходить со мной в театр?
Девушка посмотрела тебе прямо в глаза и, ничуть не ломаясь, произнесла:
– С превеликим удовольствием. – А потом с улыбкой добавила: – Вы не поверите. Последние десять минут я сидела и гадала, предложите вы мне нечто подобное или нет.
– Ну и к какому выводу вы пришли?
– Ни к какому. Только подумала: а вдруг? Я с удовольствием приму ваше приглашение, только это будет непросто. Ведь я живу с дядей и тетей, и они очень строгие.
– Можете сказать им, что мы познакомились в приличном месте.
– Не уверена. Но что-нибудь придумаю.
Итак, дело сделано. Ты записал ее имя, Люси Крофтс, и номер телефона, а также имя ее дяди: Томас М. Барнс. На следующий день во время перерыва на обед ты отправился в отель «Холленден» и купил билеты на представление, которое давали на следующей неделе. Ты позвонил Люси только через четыре дня, как и было условлено.
Когда она сняла в театре шляпку, пригладила волосы и оглядела публику, ты понял, что она намного красивее, чем тебе сперва показалось, и чуть-чуть старше. Однако в целом вечер обернулся сплошным разочарованием. Она отказалась пойти поужинать после спектакля и на обратном пути говорила в основном об отцовской ферме возле Дейтона.
День или два спустя, получив через Дика приглашение на танцы в «Холлендене», ты позвонил Люси и пригласил ее составить тебе компанию. На сей раз получилось удачнее. Она хорошо танцевала, ты тоже. Дик один раз прошелся с ней в танце, после чего заметил:
– Если ей понадобится почистить туфельки или вроде того, а ты будешь занят, дай мне знать.
На обратном пути Люси сказала:
– Я чудесно провела время. Но я никогда не возвращалась домой так поздно. Ведь мне всего лишь девятнадцать. Мистер Карр танцует неплохо, хотя не так хорошо, как вы. Вы танцуете намного лучше меня.
Потом вы еще несколько раз ходили в театр и пару раз на танцы. Однажды миссис Барнс даже пригласила тебя поужинать с ними. Ты больше не фантазировал насчет Люси и не мечтал о легких победах; с ней поза победителя выглядела нелепо.
К концу мая Люси заговорила о поездке на лето на отцовскую ферму. Через две недели ее учитель музыки уезжал до осени в Европу, и она собиралась остаться на ферме до его возвращения. А потом, возможно, она отправится в Нью-Йорк, что, по ее мнению, было отличной идеей, лишь бы удалось уговорить отца.
– Я слышал об одном месте к югу отсюда, – сказал ты. – Неподалеку от Кайахога-Фолс. Каньон глубиной двести футов, совсем дикое место. Почему бы не съездить туда в следующее воскресенье? Мы легко доберемся за два часа.
Дяде и тете идея не слишком пришлась по вкусу, но они понимали, что спорить с молодым поколением бесполезно, а потому ранним воскресным утром проводили вас в путь, снабдив огромной корзиной для пикников и термосом с кофе. Однако практически весь день шел дождь, и вскоре после полудня вы сдались и на обратном пути, промокшие, замерзшие и проголодавшиеся, заехали в придорожную закусочную. Люси, казалось, была всем довольна, но ты чувствовал себя глубоко несчастным, и когда она поинтересовалась, в чем дело, ты мрачно ответил, что до ее отъезда осталось чуть больше недели и тебе будет ужасно одиноко.
– Одиноко! – воскликнула она. – Да у тебя больше друзей, чем можно себе представить!
– Кроме тебя, у меня здесь нет ни одного настоящего друга.
Она внезапно притихла и после долгой паузы спросила:
– Куда ты поедешь этим летом? Может, заглянешь к нам, на ферму?
Что было удивительно. Ты не мог такого представить даже в самых смелых фантазиях. Впрочем, теперь, после ее слов, идея казалась такой очевидной, словно ты сам ее тщательно спланировал.
– Но я не могу, – запротестовал ты, – ведь твои родители никогда не слышали обо мне.
– Ой, да брось! Я им о тебе уже рассказала. И там никого не будет, кроме папы и мамы. Они с удовольствием примут тебя в своем доме.
Итак, все решено. Ты, конечно, поедешь.
